Andrey Maidansky - Spinoza Izbrannyie sochineniya
чревоугодие, пьянство, разврат, скупость и честолюбие являются
лишь частными случаями желания в соответствии с природой своих
объектов. Аффекты, возникнув от тех или иных причин, могут
слагаться друг с другом многочисленными способами, образуя все
новые и новые разновидности аффектов, страстей. Сложность
аффектов усугубляется еще и тем, что их разнообразие вызывается
но только природой того или иного объекта, но и природой самого
субъекта, человека, в котором эти аффекты возникают. Аффекты,
следова-
52
тельно, сугубо индивидуальны. Поэтому их существует так много,
что нет слов для обозначения каждого из них, а сами названия
аффектов, указывает Спиноза, «возникли скорее из обыкновенного
словоупотребления, чем из точного их познания» 1. Задачу своей
философии, в особенности своей этической теории, философ и видит
в том, чтобы подвергнуть научному анализу эту область
«человеческих пороков и глупостей», применив и здесь свой
геометрический метод. Однако геометрический метод оказывается в
этой области настолько чуждым своему содержанию, что Спиноза
часто вынужден отступать от него, что особенно заметно в конце III и
в IV части «Этики».
Следует также отметить, что Спиноза не ставит знака равенства
между аффектом и страстью. Любая страсть есть, безусловно,
аффект, но не всякий аффект есть страсть. Страстью являются лишь
те пассивные аффекты, которые связаны со смутными,
неадекватными идеями, т.е. аффекты, возникающие на основе
чувственного познания. Пассивность аффектов и их власть над
людьми увеличиваются вследствие всеобщего предрассудка, будто
люди свободно владеют своими страстями и могут в любой момент
от них избавиться. Аффекты-страсти могут заполнять все сознание
человека, упорно преследовать его, вплоть до того, что находящийся
под их воздействием человек, даже видя перед собой лучшее, будет
вынужден следовать худшему, повторяет Спиноза слова древнего
поэта. Такой человек окажется целиком в руках фортуны, так как вся
его деятельность будет определена страстями.
Бессилие человека в борьбе со своими страстями Спиноза
называет рабством, потому что в аффектах, в особенности в
страстях, выражается не столько человеческое могущество, сколько
могущество и власть над ним природы. Однако эта власть природы
над человеком не абсолютна, так как «сила каждого аффекта
определяется соотношением могущества внешней причины с нашей
собственной способностью» 2. Все дело, таким образом, зависит от
того, как понимается и чем определяется «наша собственная
способность».
Последняя есть прежде всего способность нашей души к ясному,
отчетливому и адекватному познанию.
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 498.
2 См. настоящее издание, стр. 603.
53
Если чувственное познание необходимо связано с аффектами-
страстями, сковывающими всю человеческую деятельность, то
следующие два рода познания — рассудок и интуиция призваны у
Спинозы освободить человека от подчинения его страстям, решить
проблему необходимости и свободы.
Дедуктивно-математический метод Спинозы, все его
метафизическое мировоззрение но позволили ему увидеть
совместимость необходимости и случайности, привели к отрицанию
последней. И тем не менее Спиноза снова предстает перед нами как
блестящий представитель диалектики, поднявшийся до понимания
совместимости необходимости и свободы.
Свободу Спиноза противопоставляет не необходимости, а
принуждению или насилию. «Стремление человека жить, любить и
т.п., — говорит Спиноза, — отнюдь не вынуждено у него силою, и,
однако, оно необходимо» 1. Совместимость необходимости и свободы
иллюстрируется у Спинозы прежде всего примером субстанции,
являющейся «причиной самой себя», в связи с чем находится
спинозовское определение свободной вещи в ее отличие от
необходимой, или принужденной. « Свободной называется такая
вещь, — читаем мы на первых же страницах «Этики», — которая
существует по одной только необходимости своей собственной
природы и определяется к действию только сама собой. Необходимой
же или, лучше сказать, принужденной называется такая, которая чем-
либо иным определяется к существованию и действию по
известному и определенному образу» 2. Субстанция свободна как
причина самой себя, но она же необходима как следствие этой
причины. Тем самым образуется понятие свободной необходимости.
Человек, согласно Спинозе, не может, конечно, рассчитывать на
такую свободу, поскольку он, будучи модусом, является одной из
«принужденных вещей». Однако вместе с тем человек — это
сложный модус, «мыслящая вещь», которая может в силу этого на
основе внешней необходимости достичь своей свободы. Мы видели,
что в аффектах необходимо отражается страдательность
человеческого существа, его неизбежная подчиненность уни-
__________________
1 Б. Спиноза, Переписка, стр. 184.
2 Си. настоящее издание, стр. 362.
54
версальной мировой детерминации. Говоря абсолютно, эта
зависимость и эта ограниченность человеческого духа, как и
человеческого тела, неустранимы. Однако возможна такая
деятельность человека, которая, не выходя за пределы этой
детерминации, делает себя свободной благодаря человеческому
разуму.
Так как воля человека целиком определяется глубиной
человеческого познания, то лишь ясное и отчетливое познание
окружающего мира способно дать ему действительную свободу. Если
неясное, неполное, чувственное познание влечет за собой сомнения,
колебания и даже индифферентность воли, то из ясного, адекватного
познания следует совершенно определенное утверждение или
отрицание ее. Поэтому, хотя люди и делают все по необходимости, по
«божественному предначертанию», тем не менее они действуют
свободно, если ясно постигают эту необходимость, в противном
случае, не постигнув необходимости, они делают ложное
предположение о свободе своей воли. Такое предположение является
следствием недостаточности, неадекватности знания человеком
действительности, благодаря чему в своей деятельности он
руководствуется не необходимостью, постигаемой разумом, а силой
внешних вещей, действующих через аффекты. Следовательно, чтобы
быть подлинно свободным в своей Деятельности, человек должен
познавать не только область внешних вещей, но и совокупность
собственных аффектов. Разум призван распутать тот узел аффектов-
страстей, которым скована вся деятельность людей. Когда познание
аффектов осуществится, сами аффекты не устранятся, но войдут в
норму, и влечения и желания, вытекающие из них, «не будут
чрезмерными», так как каждый аффект как определенное состояние
человека является необходимым звеном в цепи всеобщей
детерминации. Но, поскольку разум в отличие от воображения
способен видеть вещи такими, каковы они есть в действительности,
т.е. не случайными, а необходимыми, сам аффект понимается как
звено в цепи всеобщей мировой детерминации. В результате этого
становится очевидным, что тот или иной аффект вызван не данной
отдельной причиной, а связью причин. Познавая вещи как
необходимые, душа приобретает большую власть над аффектами тем,
что начинает меньше страдать от них. Так, неудовольствие
вследствие потери какого-либо блага утихает, коль скоро человек,
55
потерявший его, видит, что это благо ни в коем случае не может быть
сохранено.
Познавая свои аффекты, мы, таким образом, не полностью
избавляемся от них, а лишь приводим их в соответствие с законами
нашего разума и тем самым уменьшаем их действие на нас. Познание
аффектов приводит не к устранению, не к полному элиминированию
их и тем самым к освобождению от них человека, как полагали
стоики. Оно приводит к упорядочению аффектов и ослаблению их
действия. Аффект, вытекающий из неадекватных идей,
следовательно, непознанный, необходимо приводит к пассивному
состоянию человека. В этом случае человек действует слепо, не
свободно. Аффект же, вытекающий из адекватных идей и,
следовательно, ясно познанный, является выражением активного
состояния человека, состояния его свободы. Однако, чтобы познание
могло противостоять аффектам, оно само должно стать сильнейшим
из них. Это и достигается в том третьем роде познания, которое
