Andrey Maidansky - Spinoza Izbrannyie sochineniya
истинности, потому что «как свет обнаруживает и самого себя и
окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя и лжи» г.
Перед нами — типично рационалистический, картезианский
критерий ясности и очевидности как основной критерий истинности.
Критерий этот устанавливает непереходимую метафизическую грань
между знанием достоверным, прообразом которого служило
математическое знание, и знанием вероятным, имеющим опытное,
чувственное происхождение. Как по Декарту, так и по Спинозе этому
критерию не отвечают идеи, полученные в результате деятельности
наших органов чувств. Общие же понятия как понятия нашего разума
такому критерию отвечают. Они лежат в основе рассудочного
познания — познания второго рода. Ему соответствует третий способ
восприятия, когда по некоторому следствию отыскивается та или
иная причина или когда из общего явления, которому всегда
сопутствует какое-нибудь свойство, выводится то или иное
заключение.
Рассудочное познание, объявляемое Спинозой независимым от
чувственного, совершается посредством умозаключений, основу
которых составляют общие понятия. При этом умозаключение
философ понимает лишь как дедуктивное, рассматривая его как
порождение одних адекватных идей другими. Если сцепление
неадекватных идей воображения происходит сообразно с порядком
состояний человеческого тела, то сцепление адекватных идей
рассудка происходит сообразно «определенным и твердым законам»
нашего интеллекта, который «не подвержен случайностям так, как
тело» 2.
Человеческую душу, действующую в качестве рассудка по
определенным и твердым законам, Спиноза объявляет «как бы
некиим духовным автоматом» 3. К такому выводу философ неизбежно
должен был прийти вследствие отождествления детерминизма
телесного с
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 440.
2 Б. Спиноза, Переписка, стр. 146.
3 См. настоящее издание, стр. 349.
49
детерминизмом мысленным, поскольку и тот и другой в конечном
счете понимался им только как детерминизм механический.
Возвращаясь снова к онтологическим предпосылкам философской
системы Спинозы, следует указать, что она исходит из
существования в природе как бы двух причинных рядов — ряда
взаимодействующих тел и ряда взаимодействующих мыслей,
действующих согласованно в силу единства лежащей в их основе
субстанции. Единство этих рядов имеет место лишь в человеке, а по
отношению к остальному миру оно в сущности лишь формально
постулируется Спинозой.
Разум не исчерпывается только рассудочным познанием, а
заключает в себе и третий, высший ряд познания — интуицию.
Спинозовское понимание интуиции аналогично ее картезианскому
пониманию. Интеллектуальная интуиция есть высшее проявление
рациональных способностей человека. Она основывается на
четвертом способе восприятия, при котором «вещь воспринимается
единственно через ее сущность или через познание ее ближайшей
причины» г. Метафизический характер спинозовских воззрений
проявляется и в трактовке понятия сущности. Последнюю философ
рассматривает как некое неизменное внутреннее свойство, которое
лишь полагает бытие той или иной отдельной вещи, а отнюдь не
отрицает его. Поэтому сущность не содержит внутренних
противоречий, которые определяли бы существование вещи, и эти
противоречия целиком переносятся лишь во внешнюю
детерминацию вещей друг другом. При глубоком рассмотрении
сущностью каждой вещи, всеобщей сущностью всех вещей,
утверждающей их бытие, оказывается субстанция. И если
рассудочное познание оперирует общими понятиями, выражающими
сущность атрибутов субстанции, то лишь интуитивное познание
способно непосредственно постигать всеобщую сущность всех
вещей, т.е. самоё субстанцию, понятие которой якобы так же
свойственно всем людям и так же независимо от опыта, как это
имело место по отношению к общим понятиям. В этом, с точки
зрения Спинозы, нет ничего сверхъестественного, так как порядок и
связь вещей непосредственно запечатлены в нашем уме на порядке и
связи идей. Здесь-то и сказывается присутствие
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 325.
50
бесконечного разума с его способностью ясного и отчетливого
познания.
В этой связи необходимо отметить, что сложность гносеологии и
онтологии Спинозы в значительной степени связана с тем, что в его
лице история философии имеет редкий пример сочетания
материалистического решения основного вопроса философии с
рационалистическим решением гносеологической проблемы,
проводящим резкую метафизическую грань между достоверным и
вероятным знанием и отрицающим поэтому опытное, чувственное
происхождение наших знаний. Именно последовательный
рационализм Спинозы придает столь своеобразный характер его
гилозоизму. Стремясь объяснить происхождение общих понятий и
интеллектуальной интуиции как форм единственно истинного
познания и изолируя их от чувственного восприятия, философ
вынужден допустить объективное существование в самой природе
такой способности познания, которая в действительности может быть
осуществлена только человеком, «конечным существом». В этом
пункте, как мы видели выше, нарушаются материалистические
принципы спинозизма.
Разуму свойствен правильный взгляд на мир, постижение вещей в
их «первых причинах», так, как они существуют «в себе». Разум
видит необходимость всех конечных вещей. Лишь воображению,
основанному на чувственном познании, вещи представляются
случайными. Основной признак случайности вещей —
неспособность воображения определить во времени
продолжительность их существования, его представление о
неопределенной продолжительности единичных, конечных вещей.
Разум же воспринимает вещи не столько с точки зрения
длительности (sub specie durationis), т.е. в аспекте времени, сколько
«под некоей формой вечности» (sub specie aeternitatis). Постижение
конечных вещей разумом «под некоей формой вечности» не означает
отрицания реальной длительности вещей во времени, но эта
длительность постигается адекватно, как составная часть той
вечности, которая свойственна единому всеобщему целому —
субстанции. Разум способен постигнуть истинную длительность
каждой отдельной вещи, потому что он рассматривает отдельные
вещи в их связи, стремится постичь их всеобщую связь и
взаимозависимость. И, когда это происходит, отдельные вещи
перестают восприниматься лишь как
51
неопределенно длящиеся, их существование начинает мыслиться
адекватно, «под некоей формой вечности». Тогда неопределенная
длительность этого существования превращается в определенную, и
из случайных вещи становятся необходимыми. Единичные вещи
представляются нам случайными, адекватное же понимание их «под
некоей формой вечности» есть постижение их как модусов —
необходимых проявлений единой и вечной субстанции.
Спинозовское учение о познании неразрывно связано и с его
учением об аффектах, переживаниях человека, учением, играющим
первостепенную роль в философии Спинозы, особенно в ее
этической части. В этой связи следует напомнить, что уже в учении
Спинозы о бытии проявляется этическая направленность его
философской системы. Спинозовская же теория познания в еще
большей мере подчинена решению этической проблемы, с чем мы
встречаемся прежде всего при рассмотрении теории аффектов.
Аффектом Спиноза называет как состояние человеческой души,
имеющей смутные или ясные идеи, так и связанное с этим состояние
человеческого тела. Человек, как и всякая вещь, подчеркивает
Спиноза, стремится пребывать в своем существовании и сохранять
его. Аффект, являющийся одновременно и душевным и телесным
состоянием, есть выражение этого стремления человека к
самосохранению. В аффектах, таким образом, конкретизируется
детерминация человека, его положение в качестве сложного модуса
среди других модусов.
Основных аффектов, переживаемых человеком, три: удовольствие,
или радость, неудовольствие, или печаль, и желание. В
действительности же существует бесчисленное множество аффектов
в соответствии с бесчисленным множеством тех объектов, которые
вызывают те или иные состояния человеческого тела. Так,
чревоугодие, пьянство, разврат, скупость и честолюбие являются
