Джейн Остин - Эмма
This discovery laid many smaller matters open.
Открытие это объясняло много мелких загадок.
No doubt it had been from jealousy.—In Jane's eyes she had been a rival; and well might any thing she could offer of assistance or regard be repulsed.
Ею владела ревность.Джейн видела в ней соперницу — как же могла она принять от нее дружбу или помощь?
An airing in the Hartfield carriage would have been the rack, and arrowroot from the Hartfield storeroom must have been poison.
Прогулка в хартфилдской карете была в ее глазах страшнее пытки, маниока из хартфилдских кладовых — горше отравы.
She understood it all; and as far as her mind could disengage itself from the injustice and selfishness of angry feelings, she acknowledged that Jane Fairfax would have neither elevation nor happiness beyond her desert.
Все это Эмма поняла — и, по мере сил изгнав из сердца пристрастность и своекорыстие обиды, честно себе призналась, что Джейн обрела положение и счастье лишь по заслугам.
But poor Harriet was such an engrossing charge!There was little sympathy to be spared for any body else.
Зато бедняжке Гарриет помощь требовалась неотложно — вся ее помощь без остатка, все ее сочувствие!
Emma was sadly fearful that this second disappointment would be more severe than the first.
Эмма со страхом и печалью предвидела, что этот вторичный удар окажется тяжелее первого.
Considering the very superior claims of the object, it ought; and judging by its apparently stronger effect on Harriet's mind, producing reserve and self-command, it would.—She must communicate the painful truth, however, and as soon as possible.
Иначе и быть не может — и не должно: нынешний предмет ее неизмеримо выше, его влияние на Гарриет неизмеримо сильней, иначе она бы не сумела так владеть собою. И все-таки — чем раньше, тем лучше — ей надобно поведать горькую правду.
An injunction of secresy had been among Mr. Weston's parting words.
Мистер Уэстон напоследок запретил делиться с другими этой новостью.
"For the present, the whole affair was to be completely a secret.
«Покамест все должно оставаться в тайне.
Mr. Churchill had made a point of it, as a token of respect to the wife he had so very recently lost; and every body admitted it to be no more than due decorum."—Emma had promised; but still Harriet must be excepted.It was her superior duty.
Мистер Черчилл настаивает на этом из уважения к памяти жены, да и приличия требуют того же»: Эмма обещалась молчать, но высший долг повелевал ей открыться Гарриет.
In spite of her vexation, she could not help feeling it almost ridiculous, that she should have the very same distressing and delicate office to perform by Harriet, which Mrs. Weston had just gone through by herself.
Как ни досадовала она, но едва ли не забавным казалось, что ей предстояло выполнить в отношении Г арриет ту же нелегкую и деликатную обязанность, которую только что исполнила миссис Уэстон по отношению к ней.
The intelligence, which had been so anxiously announced to her, she was now to be anxiously announcing to another.
Со страхом несла она кому-то весть, которую с таким же страхом сообщили только что ей самой.
Her heart beat quick on hearing Harriet's footstep and voice; so, she supposed, had poor Mrs. Weston felt when she was approaching Randalls.
Сердце ее забилось чаще при звуке знакомых шагов и знакомого голоса — так же, подумалось ей, стучало сердце у бедной миссис Уэстон, когда она входила в Рэндалс.
Could the event of the disclosure bear an equal resemblance!—But of that, unfortunately, there could be no chance.
Ох, если б все и разрешилось с тою же легкостью!..К несчастью, на это надежды не было.
"Well, Miss Woodhouse!" cried Harriet, coming eagerly into the room—"is not this the oddest news that ever was?"
— Ну, что вы скажете, мисс Вудхаус! — возбужденно воскликнула Гарриет, появляясь в дверях.— Не поразительная ли новость?
"What news do you mean?" replied Emma, unable to guess, by look or voice, whether Harriet could indeed have received any hint.
— Какая новость? — отозвалась Эмма, стараясь определить по голосу и виду, знает ли уже Гарриет обо всем.
"About Jane Fairfax.
— Насчет Джейн Фэрфакс.
Did you ever hear any thing so strange?
Слыхали вы что-нибудь подобное?
Oh!—you need not be afraid of owning it to me, for Mr. Weston has told me himself.
Нет, вы не пугайтесь, мне мистер Уэстон сам сказал.
I met him just now.
Я только что с ним повстречалась.
He told me it was to be a great secret; and, therefore, I should not think of mentioning it to any body but you, but he said you knew it."
Он говорит, это большая тайна.Мне бы и в голову не пришло никому ее открыть, кроме вас, — но он говорит, вы уже знаете.
"What did Mr. Weston tell you?"—said Emma, still perplexed.
— И что же он вам сказал? — спросила Эмма, еще ничего не понимая.
"Oh! he told me all about it; that Jane Fairfax and Mr. Frank Churchill are to be married, and that they have been privately engaged to one another this long while.
— Ну, все, все!Что Джейн Фэрфакс и мистер Фрэнк Черчилл хотят пожениться и давно уже тайно помолвлены.
How very odd!"
Как странно!
It was, indeed, so odd; Harriet's behaviour was so extremely odd, that Emma did not know how to understand it.
Это и впрямь было странно — Гарриет невероятно странно вела себя, Эмма просто не знала, что и думать.
Her character appeared absolutely changed.
Откуда взялась эта сила духа?
She seemed to propose shewing no agitation, or disappointment, or peculiar concern in the discovery.
Держится так, словно и не встревожена открытием, не разочарована — словно оно и не касается до нее.
Emma looked at her, quite unable to speak.
Эмма глядела на нее в молчаливом недоумении.
"Had you any idea," cried Harriet, "of his being in love with her?—You, perhaps, might.—You (blushing as she spoke) who can see into every body's heart; but nobody else—"
— Кто бы мог догадаться, что он в нее влюблен?— восклицала Гарриет.— Разве что вы одна, с вашим даром читать в сердцах. — краснея, — но больше никто.
"Upon my word," said Emma,"I begin to doubt my having any such talent.
— Правду сказать, — заговорила Эмма, — я готова уже усомниться, что обладаю этим даром.
Can you seriously ask me, Harriet, whether I imagined him attached to another woman at the very time that I was—tacitly, if not openly—encouraging you to give way to your own feelings?—I never had the slightest suspicion, till within the last hour, of Mr. Frank Churchill's having the least regard for Jane Fairfax.
И вы можете спрашивать, догадывалась ли я, что он влюблен в кого-то, когда я — пусть неявно, пусть лишь намеком — поддерживала и поощряла ваши чувства?..Да я и не подозревала до сегодняшнего дня, что Фрэнк Черчилл помышляет о Джейн Фэрфакс.
You may be very sure that if I had, I should have cautioned you accordingly."
Иначе, уж поверьте мне, не пощадила бы усилий, дабы вас остеречь должным образом.
"Me!" cried Harriet, colouring, and astonished.
— Меня? — вскричала Г арриет изумленно, заливаясь краской.
"Why should you caution me?—You do not think I care about Mr. Frank Churchill."
— С какой же стати остерегать меня?Не думаете ли вы, что я неравнодушна к мистеру Фрэнку Черчиллу?
"I am delighted to hear you speak so stoutly on the subject," replied Emma, smiling; "but you do not mean to deny that there was a time—and not very distant either—when you gave me reason to understand that you did care about him?"
— Рада слышать, что вы с таким хладнокровием это говорите, — улыбаясь, возразила Эмма.— Но вы не станете отрицать, что было время — и не столь давно, когда вы дали мне понять, что он вам не вовсе безразличен?
"Him!—never, never.
— Кто — он?
Dear Miss Woodhouse, how could you so mistake me?" turning away distressed.
Да нет же, никогда, дорогая мисс Вудхаус! И вы могли так неверно понять меня?
"Harriet!" cried Emma, after a moment's pause—"What do you mean?—Good Heaven! what do you mean?—Mistake you!—Am I to suppose then?—"
— Гарриет! — онемев на мгновенье, вскричала Эмма.— О чем это вы?Боже милосердный!Неверно понять вас?
She could not speak another word.—Her voice was lost; and she sat down, waiting in great terror till Harriet should answer.
Не хотите ли вы сказать?..Голос ее прервался, и, не в силах более выговорить ни слова, она села, с ужасом ожидая ответа.
Harriet, who was standing at some distance, and with face turned from her, did not immediately say any thing; and when she did speak, it was in a voice nearly as agitated as Emma's.
Гарриет, стоя поодаль, отвернулась и отвечала не сразу, а когда собралась, то голос ее звенел едва ли меньшим смятением.
"I should not have thought it possible," she began, "that you could have misunderstood me!
— Никогда бы не подумала, что вы меня не так поймете! — начала она.
I know we agreed never to name him—but considering how infinitely superior he is to every body else, I should not have thought it possible that I could be supposed to mean any other person.
— Да, верно, мы сговорились не называть его по имени, но он столь бесконечно всех выше, что, мне казалось, понятно — о нем одном и может идти речь.
Mr. Frank Churchill, indeed!
Какой там мистер Фрэнк Черчилл!
I do not know who would ever look at him in the company of the other.
Не знаю, кто даже взглянет в его сторону, когда рядом он.
I hope I have a better taste than to think of Mr. Frank Churchill, who is like nobody by his side.
Не такой у меня дурной вкус, чтобы мечтать об мистере Фрэнке Черчилле, который ничто перед ним!
And that you should have been so mistaken, is amazing!—I am sure, but for believing that you entirely approved and meant to encourage me in my attachment, I should have considered it at first too great a presumption almost, to dare to think of him.
Поразительно, что вы могли так обмануться!.. Конечно, когда бы я не верила, что вы одобряете мой выбор, что поощряете меня, я бы вначале не дерзнула и мечтать о нем.
At first, if you had not told me that more wonderful things had happened; that there had been matches of greater disparity (those were your very words);—I should not have dared to give way to—I should not have thought it possible—But if you, who had been always acquainted with him—"
Не скажи вы, что случались и не такие чудеса, что бывали еще более неравные браки — я повторяю это слово в слово, — я не дозволила бы себе поддаться чувству, не посмела бы допустить возможность этого. Но когда вы, зная его всю жизнь.
"Harriet!" cried Emma, collecting herself resolutely—"Let us understand each other now, without the possibility of farther mistake.
— Гарриет! — вскричала Эмма, с решимостью беря себя в руки.— Объяснимся начистоту, довольно с нас ошибок!
Are you speaking of—Mr. Knightley?"
Вы говорите о. о мистере Найтли?
"To be sure I am.
— О нем, разумеется.
I never could have an idea of any body else—and so I thought you knew.
У меня и мысли не было ни о ком другом — я думала, вы это знаете.
When we talked about him, it was as clear as possible."
Это с определенностью явствовало из нашего разговора о нем.
"Not quite," returned Emma, with forced calmness, "for all that you then said, appeared to me to relate to a different person.
