Эдуард Глиссан - Мемуары мессира Дартаньяна. Том III
Рувиль, кто не испытывал недостатка в сообразительности, нашел, что такая любезность, совершенно необычная со стороны врага, должна быть ему чрезвычайно подозрительна; итак, почти угадав причину, побудившую его так поступить, он ответил Месье Принцу, якобы он видит столько славы в сопротивлении ему, что когда бы даже ему было суждено пасть при таком блистательном предприятии, он решился подвергнуться этому риску; пусть Принц подрывает свои мины, когда ему захочется; он же явится защищать брешь; он прекрасно знал, как ему будет трудно воспротивиться Принцу; но, наконец, если вдруг ему удастся добиться своего, он видел в этом столько будущих почестей, что был готов принести в жертву практически все ради этого. Месье Принц не смог найти возражений на [66] подобный ответ, настолько полный почтения и восхищения перед ним. Тем не менее, так как он предпочел бы поменьше лести и побольше доверия, то послал ему сказать в качестве последней попытки, что сделает все, чего бы тот ни пожелал, но если уж он не сдастся в настоящий момент, пусть он не надеется больше ни на какую пощаду для него. Рувиль наплевал на его угрозы точно так же, как уже обошелся с его предложениями; теперь уже Месье Принц увидел, что ему самому не на что больше надеяться от него, и тут же снял осаду. Он удалился под защиту пушек Гравлина, где не боялся, что Виконт де Тюренн явится туда его искать.
Такое решение, принятое Месье Принцем, было наиболее безопасным для него. Так как он не распорядился соорудить никаких линий обороны, ему было бы совершенно необходимо или бросить свою затею, или же идти прямо нам навстречу и дать нам бой. В остальном, хотя последнее было бы более славно, чем все остальное, а, соответственно, и более ему по вкусу, ему, кто совершал лишь поступки, достойные восторгов, за исключением разве что его мятежа, он не мог этим удовлетвориться по причине неудобств, какие он здесь предвидел. Он боялся, что если фортуна не станет на сторону его отваги, ему будет в чем раскаяться. Так как он знал о Договоре, заключенном нами с Англией, и даже о том, что шесть тысяч Англичан уже находились в нашей армии, он видел потерю морских городов Фландрии неизбежной после проигрыша в такого сорта сражении. Итак, он рассудил кстати поберечь силы в ожидании какого-нибудь более удачного для него случая.
Марши и завоевания
Месье де Тюренн отрядил четыре тысячи человек как Пехоты, так и Кавалерии, для атаки замка, известного под названием ла Мотт о Буа. Этот замок был достаточно крепок и имел довольно внушительный гарнизон; но Кастельно, кого Месье де Тюренн поставил во главе этого соединения, в первый же день дал по нему более пятисот пушечных залпов, [67] и очень скоро его защитники попросили о капитуляции. Кастельно, разумеется, этого хотел, но так как его намерением было задержать гарнизон в качестве военнопленных, они бы никогда друг с другом не пришли к соглашению, если бы Виконт де Тюренн не послал ему сказать принять замок на более мягких условиях.
Когда замок был сдан, Месье де Тюренн приказал сровнять его с землей, а затем двинулся на врагов, казалось, раскаявшихся, что не дали нам битву, когда мы маршировали на помощь Ардру. Поскольку они перешли Кольм, как если бы захотели сразиться с нами, но, получив сведения о нашем марше, они незамедлительно перешли его обратно. Они даже сейчас же окопались за рекой, и эта позиция была столь выгодна для них, что, разведав их расположение, мы так и не осмелились предпринять против них атаку. Они допустили тогда большую ошибку, а именно, оставили Бурбур. Виконт де Тюренн, кто был не тем человеком, чтобы не извлечь из этого для себя выгоду, немедленно им овладел. Он утвердил там Графа де Шомберга в качестве Наместника; не того, о ком я говорил выше, но Графа де Шомберга, кто сегодня в большом почете у Португальцев и даже среди всех прочих Наций из-за великих свершений, осуществленных им ради защиты этого Королевства. Два эти Графа, один из которых умер в настоящее время после того, как был удостоен жезла Маршала Франции, вовсе не находились в родстве, хотя оба были выходцами из Германии. Как бы там ни было, Шомберг получил приказ восстановить фортификации этого города, разрушенные врагами до того, как они его оставили; здесь был заложен плацдарм для дальнейшего служения великим предначертаниям, что замышлялись в этой стороне. Мы взяли затем Форт Мардик, где гарнизон составили Англичане. Так как место было чрезвычайна тесно для такого числа народа, а кроме того, эта Нация чрезвычайно плотоядна, там зародилась вскоре среди них такая порча, что множество их от нее [68] поумирало. Испанцы выбрали как раз это время, чтобы постараться вернуть это место в их руки. Они осадили его к концу года, но гарнизон, каким бы он ни был больным, защищался достаточно мощно, дабы дать нам время выйти из наших зимних квартир и явиться им на помощь; эти Испанцы отступили, даже не осмелившись нас дождаться. [69]
Взятие Дюнкерка
Измена Маршала д'Окенкура
Все эти счастливые успехи были омрачены изменой Маршала д'Окенкура, удалившегося к Принцу де Конде, и мятежом гарнизона Эдена, сдавшего это место тому же Принцу. Уже на протяжении некоторого времени Маршал сделался подозрителен Кардиналу, в том роде, что Его Преосвященство не имел никакого покоя, пока не вытянул из его рук Наместничества над Перонной и Амом, каких тот был удостоен во времена, когда по его заслугам полагалось какое-то вознаграждение. Да и это обошлось немного дороговато Министру, прежде чем он уломал того дать свое согласие. Ему пришлось выложить две сотни тысяч экю для получения его отставки; еще и подал-то тот в отставку лишь при условии сохранения за его старшим сыном Наместничества над Перонной. Это [70] весьма обескуражило Кардинала, боявшегося, как бы сын не пошел в отца, и таким образом все эти деньги были бы для него просто потеряны. Но Месье де Тюренн, уверенный в том, что достаточно знает его и может отвечать за его преданность, предложил себя в его поручители; дело завершилось в конце концов без каких бы то ни было дурных последствий; и в самом деле, Окенкур-сын далеко не был способен сделать что-либо в ущерб своему долгу, когда же отец принялся искушать его, удалившись к Месье Принцу, он приказал палить по нему из пушек, потому как увидел, что тот чересчур близко подбирался к его месту. Он боялся, как бы у того не осталось кое-каких связей в городе, и как бы те, с кем он мог бы их иметь, не пришли в настроение возбудить там какой-нибудь бунт, увидев, как он забавляется попечением своего отца. Кардинал утешился тем, что предательство отца уравновесилось преданностью сына; и, стараясь вынудить Эден вернуться к повиновению, он не забывал рассыпать там ни обещаний, ни угроз.
Причиной мятежа в этом городе послужило то, что Король отказал в Наместничестве над ним некоему ла Ривьеру, кто был там Лейтенантом Короля. Он испросил его после смерти Месье де Бельбрюна, кто прежде занимал эту должность — но либо этот ла Ривьер был бедным человеком, и Кардинал счел его недостойным по этой причине, либо, что более правдоподобно, Его Преосвященство вознамерился вытянуть деньги из Маркиза де Пальуазо, зятя покойного, кто также добивался этого Наместничества; ла Ривьер удалился настолько недовольным, насколько только возможно себе это вообразить. У него был близкий родственник, некий Фарг, кто был Майором того же города и претендовал, если тот станет Наместником, получить для себя Лейтенантство Короля. Итак, отказ по этому поводу ла Ривьеру задел его столь ощутимо, что он посоветовал тому заставить отдать себе силой то, в чем его не пожелали удовлетворить по доброй воле. [72]
Это было великое предприятие для человека вроде ла Ривьера, кто был еще более жалок, чем все то, что я сумел бы о нем наговорить; но Фарг, настолько же обладавший сообразительностью, насколько она отсутствовала у другого, заметил ему, что, посоветовав тому пойти на такой шаг, он отнюдь не имел в виду, будто бы тот сделается тираном этого места, нет, тот просто будет править там как бы от имени кого-нибудь, кто был бы способен оградить его от нападок Двора; он заручился его согласием направить кого-либо к Месье Принцу с таким предложением, что если ему будет угодно поручить ему Управление над городом, тот не признает отныне никакого другого мэтра, кроме него. Месье Принц поостерегся отказать в его просьбе; дело было слишком выгодным для него, и он подписался бы еще и не под такими условиями, какие были ему предложены; итак, договор между ними был заключен, он содержался в секрете до тех пор, пока Кардинал, не сумев поладить с Маркизом де Пальуазо, не распорядился этим наместничеством в пользу Герцога де Креки. Между тем, когда этот Герцог пожелал вступить в свои права, ворота города захлопнули прямо перед его носом.
Мятеж Эдена
