Keith Richards - Life
При всем при этом Дон на самом первом этапе здорово запаниковал из-за одной стычки между мной и Миком, внезапной и, как всем казалась, смертельной, в студии на Уиндмилл-лейн в Дублине — ни с того ни с сего, несмотря на наше видимое примирение. Произошло все из-за начисто отсутствовавшего общения, из-за накопившегося, нагноившегося раздражения. Взрыв стал кульминацией множества вещей, но в основном, я думаю, дело было в этой мании все контролировать, которую я с большим трудом переваривал и вообще терпел. Мы с Ронни вернулись тогда в студию, а Мик изображал спертые у кого-то риффы на новеньком «Телекастере». Песня была его, она называлась I Go Wild, и он что-то бил по струнам, приседая. Как говорят, я сказал следующее: «Вообще-то в этой группе только два гитариста, и тебя среди них нет». Наверное, хотел просто приколоться, но Мику прикол не покатил — он его воспринял не так, как надо, а потом все стало еще хуже. Я на него наехал, и, по свидетельству очевидцев, мы снова понеслись гвоздить друг друга словами по всем возможным поводам, от Аниты до контрактов и предательств. Разошлись не на шутку, задевали друг друга чем побольнее. «А как насчет того? — «А как насчет другого?» И все остальные тут же смылись: ассистенты, и Ронни, и Дэррил, и Чарли, и все — бросились в аппаратную, как в укрытие. Не знаю, слушали они через микрофон или нет, но несколько людей эту ругань застали. Дон Уоз, который назначил себя арбитром, попробовал устроить небольшую челночную дипломатию и после этого мы разошлись в разные концы здания. «Но вы ведь говорите одно и то же» — такого рода тактика. Старый трюк. Дон сказал мне, что абсолютно искренне считал: если будет произнесено еще хоть одно слово, все сядут на самолеты и наша лавочка прикроется навсегда. Чего он не учел - это то, что мы занимались этим переругиванием уже тридцать лет. В конце концов, часа, наверное, через полтора мы обнялись и пошли дальше делать наше дело.
Вообще-то Дона Уоза изначально рекрутировал Мик. Мик всегда хотел работать с Доном, потому что Дон — грувовый продюсер. Он делает грув, музыку, чтоб танцевать. Но, когда мы добили Voodoo Lounge, Мик сказал, что больше не будет работать с Доном, потому что он нанял его делать грув, а Дон хотел сделать Exile on Main St. А Мику нужен был The Black Album Принса или что там, не знаю. Мику опять хотелось чего-нибудь эдакого, что он услышал вчера вечером в клубе.
Самый большой страх у Мика в это время, как он сам твердил журналистам, — это что ему, как он выразился, навечно прилепят ярлык Exile on Main St. Но Дону было интересней защитить все хорошее, что было у Stones, он не хотел делать ничего ниже планки, взятой в конце 1960-х и начале 1970-х. Почему Мик боялся Exile? Слишком уж была хороша штучка - вот почему! Каждый раз я слышал это: «Нет, у нас нет желания возвращаться в прошлое и заново записывать Exile Main St», и тогда думал про себя: «Чувак, блин, да ты б его сейчас не потянул!»
Так что когда потом, в 1997-м» настала пора тура и альбома Bridges to Babylon, Мик обязательно хотел, чтобы мы выпустили что-то суперактуальное на тот момент. Дон Уоз так и остался у нас продюсером, несмотря на недовольство Мика, потому что прекрасно справлялся и потому что хорошо контачил с нами обоими. Но теперь Мику пришло в голову на первый взгляд недурная идея взять еще разных продюсеров, чтоб они трудились под присмотром Дона каждый над своим треком. Но, когда я приехал работать в Лос-Анджелес, выяснилось, что он взял и нанял кого хотел, а меня спросить забыл. Подрядил целую бригаду продюсеров, которые успели навыигрывать кучу «Грэмми», продвинутых по всем статьям. Была только одна проблема — толку из этого не вышло никакого. Я честно старался подстроиться под одного из этих приглашенных: когда меня просили перезаписать дубль, я послушно перезаписывал, как бы хорошо ни получилось с самого начала, и снова перезаписывал, пока не понял, что они ни хрена ни во что не врубаются. Они сами не знали, чего хотят. И тогда все встало. А потом Мик осознал свою ошибку и сказал: больше не хочу, сделайте что-нибудь. Чего еще было ждать, когда обнаружилось, например, что один из продюсеров сделал луп из Чарли Уоттса — просто взял из него кусок и зарядил им драм-машину. Как хотите, но Stones так не звучат. Ронни Вуд, говорят, тогда простонал с дивана, на котором валялся: «Тут от Чарли осталось — тень левой ноги».
Мик перебрал трех или четырех продюсеров. В том, чего ему хотелось, не было никакой общей идеи. Немудрено, что со всей этой колодой на руках, продюсерами и музыкантами, включая восемь человек бас-гитаристов, весь процесс понесло черт знает куда. Кончилось вообще тем, что в первый раз за всю историю мы практически делали параллельные альбомы: мой и Мика. Кто только там не записывался кроме самих Stones в половине случаев. На каком-то этапе — когда у нас с Миком отношения натянулись до предела - наше совместное творчество превратилось в посиделки Мика и Дона который вместе с ним сочинял слова к песням. Дон там был как мой адвокат, доверенный представитель: он зачитывал Мику все выписки с набросками текста, которые делала одна канадская девица, пока я что-то набарматывал в микрофон, — использовал это дело как шпаргалку, когда они подыскивали строчки, рифмы и все остальное. Далеко же мы ушли от кухни Эндрю Олдхэма — соавторство, при котором мы даже не пересекались. Мик нанял всех, с кем хотел работать, а я еще хотел, чтобы был Роб Фрабони. Никто не знал, кто чем занимается, а у Роба есть эта доставучая привычка, когда он поворачивается ко всем и говорит: «Вы, конечно, в курсе, что если это пропустить через микрофон M35, то все пойдет коту под хвост?» — а на самом деле, конечно, никто не в курсе.
При всем этом я до сих пор ловлю большой кайф от Bridges to Babylon — есть там кое-что интересное. Мне все еще нравятся Thief in the Sight, You Don’t Have to Mean It и Flip the Switch. Роб Фрабони познакомил меня с Блонди, настоящее имя — Теренс Чаплин, когда мы сводили Wingless Angels в Коннектикуте, и Блонди пришел что-то дописать, что было нужно. Он из Дурбана. Его отец, Харри Чаплин, был среди главных банджоистов в Южной Африке, работал на «Голубом поезде» между Йоханнесбургом и Кейптауном. Вместе с Рикки Фатааром, ударником, который сейчас часто работает с Бонни Рейтт, и Риккиным братом у Блонди был свой бэнд, Flames. Они были самой крутой группой в ЮАР, и это несмотря на то, что Блонди классифицировался как «цветной» вместе с остальным коллективом, хотя по другим статьям проходил как белый. Такая была штука - апартеид. Когда они приехали в США, их взяли под крыло Beach Boys, и они поселились в Лос-Анджелесе. Блонди стал постоянно подменять Брайана Уилсона, даже пел на их хите Sail On, Sailor, а Рикки стал их ударником. Фрабони продюсировал для Beach Boys альбом Holland и таким образом еще одно семейное древо музыкантов вырастило новые веточки. Блонди по моей просьбе находился рядом во время репетиционного периода перед туром Bridges to Babylon, и с тех пор мы с ним в постоянном контакте. Песни, которые у меня тогда появлялись, очень многим обязаны нашей работе с Блонди и Бернардом, потому что их бэк-вокал был частью сочинительского процесса. Теперь он все время со мной работает. Золотой человек, один из лучших, кого я знаю.
Очень часто в песнях и в их сочинении имеет место параллельное повествование — одна история рядом с другой. Вот вам несколько, где к каждой прилагается свой рассказ.
Flip the Switch — это песня на Bridges to Babylon, которую я написал чуть ли не по приколу, но почти сразу выяснилось, что она вещая — меня аж пробрало.
I got my money, my ticket, all that shit
I even got myself a little shaving kit
What would it take to bury met?
I cant wait, I can’t wait to see.
I’ve got a toothbrush, mouthwash, all that shit
I’m looking down in the filthy pit
I had the turkey and the stuffing too
I even saved a little bit for you.
Pick me up — baby, I’m ready to go
Yeah, take me up — baby, I’m ready to blow
Switch me up — baby, if you’re ready to gо, baby
I’ve got nowhere to go — baby, I’m ready to go.
Chill me freeze me
To my bones
Ah, flip the switch.190
В девяноста милях к югу, в Сан-Диего, сразу после того, как я дописал эту вещь, — дня, наверное, через три — произошло коллективное самоубийство тридцати девяти членов НЛО-культа под названием «Врата рая», которые решили, что Землю скоро уничтожат и что как раз пора пересесть в НЛО, которое летит в хвосте кометы-убийцы. Посадочным талоном у них стали фенобарбитал, яблочное пюре и водка, которые принимались посменно. После этого ложись в своей униформе и жди прибытия транспорта. Пока ребята реально все это проделывали, я был ни сном ни духом и услышал только на следующий день, когда проснулся, — про всех этих людей, покончивших с собой, разлегшихся рядками в ожидании переброски на новую планету. Диковатая ситуация, мягко говоря, и больше мне такого бы очень не хотелось. Глава культа выглядел как персонаж из «Инопланетянина», и звали его Маршалл Эпплуайт.
А я-то так еще весело писал:
Lethal injection is a luxury
I wanna give it
To the whole jury
I’m just dying
For one more squeeze.191
Есть один бордель рядом с Очо-Риос, моим ямайским логовом, — называется Shades, и хозяином там один вышибала, которого я знал по Тотенхэм-Корт-роуд.
