Andrey Maidansky - Spinoza Izbrannyie sochineniya
Теорема 46.
Кто получил удовольствие или неудовольствие от кого-нибудь,
принадлежащего к другому сословию или другой народности,
сопровождаемое идеей о нем как причиной этого неудовольствия,
под общим именем сословия или народности, тот будет любить или
ненавидеть не только его, но и всех принадлежащих к тому же
сословию или народности.
Доказательство. Доказательство этого ясно из т. 16.
492
Теорема 47.
Удовольствие, возникающее вследствие того, что мы
воображаем, что предмет нашей ненависти разрушается или
подвергается злу, возникает не без некоторого душевного
неудовольствия.
Доказательство. Это ясно из т. 27. Ибо, поскольку мы
воображаем, что подобный нам предмет подвергается
неудовольствию, постольку мы сами подвергаемся неудовольствию.
Схолия. Эта теорема может быть доказана также из кор. т. 17,
ч. II. Действительно, всякий раз, как мы вспоминаем о таком
предмете, хотя бы он в действительности (актуально) и не
существовал, мы смотрим на него, как на находящийся налицо, и
тело наше подвергается со стороны его точно такому же аффекту.
Поэтому, поскольку сильна еще память о предмете, человек
определяется к тому, чтобы смотреть на него с неудовольствием, и
это определение, пока существует образ предмета, только
ограничивается памятью о вещах, исключающих его существование,
но не уничтожается. А потому человек чувствует удовольствие лишь
постольку, поскольку это определение ограничивается, и такое
удовольствие, возникающее, как мы сказали, вследствие несчастья
ненавидимого нами предмета, возобновляется, таким образом,
всякий раз, как мы о нем вспоминаем. В самом деле, всякий раз, как
возникает образ этого предмета, он, как мы сказали, обнимая собой
существование этого предмета, заставляет человека смотреть на него
с тем же неудовольствием, с которым он обыкновенно смотрел на
него, когда он существовал. Но, так как он соединил с образом этого
предмета еще другие образы, исключающие его существование, то
такое определение к неудовольствию тотчас же будет ограничиваться,
и человек снова будет чувствовать удовольствие, и так будет всякий
раз, как это будет повторяться.
Это же составляет причину того, что люди чувствуют
удовольствие всякий раз, как вспоминают о каком-либо прошедшем
несчастья, и любят рассказывать об опасностях, от которых
избавились. Воображая какую-либо опасность, они смотрят на нее
еще, как на будущую, и это заставляет их бояться. Но такое
определение снова ограничивается той идеей освобождения, которую
они со-
493
единили с идеей этой опасности, когда от нее избавились, и которая
снова уничтожает их страх, и потому они снова чувствуют
удовольствие.
Теорема 48.
Любовь или ненависть, например к Петру, исчезает, если
удовольствие, которое заключает в себе первая, или неудовольствие,
которое заключает в себе последняя, соединяется с идеей о другой
причине их; то и другое уменьшается, поскольку мы воображаем,
что не один только Петр был их причиной.
Доказательство. Это ясно прямо из определения любви и
ненависти, которое см. в сх. т. 13. Ибо только потому удовольствие
называется любовью к Петру, а неудовольствие ненавистью к нему,
что мы смотрим на Петра, как на причину того или другого. Поэтому,
если это условие уничтожается вполне или отчасти, то и аффект к
Петру уничтожается или уменьшается; что и требовалось доказать.
Теорема 49.
Любовь или ненависть к вещи, которую мы воображаем
свободной, должна быть при равной причине больше, чем к вещи
необходимой.
Доказательство. Вещь, которую мы воображаем свободной,
должна быть представляема (по опр. 7 ч. I) сама через себя и без
помощи других. Поэтому, если мы будем воображать ее причиной
удовольствия или неудовольствия, то тем самым (по сх. т. 13) будем
ее любить или ненавидеть, и притом (по пред. т.) самой большой
любовью или ненавистью, какая только может возникнуть из данного
аффекта. Если же мы будем воображать вещь, составляющую
причину того же аффекта, необходимой, мы (по тому же опр. 7, ч. I)
будем воображать, что она составляет причину этого аффекта не
одна, но вместе с другими; а потому (по пред. т.) любовь или
ненависть к ней будут меньше; что и требовалось доказать.
Схолия. Отсюда следует, что люди, так как они считают себя
свободными, питают друг к другу большую любовь и ненависть, чем
к вещам; к этому присоединяется еще подражание аффектов, о
котором см. т. 27, 34, 40 и 43 этой части.
494
Теорема 50.
Всякая вещь может быть косвенной причиной надежды или
страха.
Доказательство. Эта теорема доказывается тем же путем, как
т. 15, которую и смотри вместе с сх. т. 18.
Схолия. Вещи, которые являются косвенными причинами
надежды или страха, называются хорошими или дурными приметами.
Далее, составляя причину надежды или страха, они (по опр. надежды
и страха в сх. 2 т. 18) составляют причину удовольствия или
неудовольствия, и, следовательно (по кор. т. 15), мы их любим или
ненавидим и (по т. 28) стремимся или применять их как средства к
достижению того, на что надеемся, или удалять как препятствия или
причины страха. Кроме того, из т. 25 следует, что мы по своей
природе таковы, что легко верим в то, на что надеемся, и с трудом
верим в то, чего боимся, или судим об этом преувеличенно, или
придаем ему менее значения, чем следует. Отсюда возникли
суеверия, которым люди повсюду подвержены.
Я не считаю, впрочем, нужным показывать здесь те колебания
души, которые возникают из надежды и страха; из одного
определения этих аффектов следует, что нет ни надежды без страха,
ни страха без надежды (как я объясняю это более подробно в своем
месте); кроме того, надеясь на что-либо или боясь чего-либо, мы это
любим или ненавидим, и таким образом все, что мы сказали о любви
и ненависти, всякий легко может приложить к надежде и страху.
Теорема 51.
Различные люди могут подвергаться со стороны одного и того
же объекта различным аффектам, и один и тот же человек может
в разные времена подвергаться от одного и того же объекта
разным аффектам.
Доказательство.
Человеческое тело (по пост. 3, ч. II)
подвергается весьма многим действиям или аффектам со стороны
внешних тел. Поэтому два человека в одно и то же время могут
подвергаться различным аффектам, и даже (по акс. 1 после леммы 3,
которую см. после т. 13, ч. II) от одного и того же объекта. Далее (по
тому же
495
пост.), тело человеческое может в одном случае находиться в одном
состоянии, в другом случае в другом и, следовательно (по той же
акс), со стороны одного и того же объекта в разные времена может
подвергаться разным воздействиям; что и требовалось доказать.
Схолия. Итак, мы видим, что может случиться, что один любит
то, что другой ненавидит, что один боится того, чего другой не
боится, и что один и тот же человек может любить теперь то, что
прежде ненавидел, и осмеливаться на то, чего прежде боялся, и т.д.
Так как, далее, каждый судит о том, что хорошо и что дурно, что
лучше и что хуже, сообразно с своим аффектом (см. сх. т. 39), то,
следовательно, люди могут расходиться в своих мнениях так же, как
и в аффектах *. Отсюда происходит, что, когда мы сравниваем одних
с другими, мы различаем их по одному только различию аффектов и
называем одних бесстрашными, других трусами, третьих, наконец,
еще как-либо. Бесстрашным, например, я буду называть того, кто
презирает зло, которого я обыкновенно боюсь. Если я замечу, кроме
того, что его желанию нанести зло тому, кого он ненавидит, и сделать
добро тому, кого любит, не препятствует страх перед злом, которое
меня обыкновенно удерживает, то я назову его смелым. Далее,
трусом мне будет казаться тот, кто боится зла, которое я обыкновенно
презираю; если же я замечу сверх того, что его желанию
препятствует страх перед злом, которое меня удержать не может, я
