Alexandr - Unknown
- Да, но разве ты не говоришь, что с тобой все в порядке, и ты не вспоминаешь о нем? –
вмешался Блас. – Зачем треплешься, что отлично проводишь время. А теперь, видите ли, тебе
сказали о Бето, и ты говоришь, что тебя топят… Непонятно, что ты хочешь от него услышать, Ната.
- Альвар, – продолжила я, не обращая внимания на Бласа. – Почему это я должна быть маленьким камушком, а не этим? Почему я не могу быть тем, другим? Почему именно я
должна быть этим дерьмовым камнем?
- Да потому что это так, Ната, понимаешь, это так. Ты только посмотри, Ната, разве ты сама этого не видишь? Ну, видишь? А сейчас уже нет. – Альвар сдернул скатерть со стола, и
камни разлетелись по воздуху. – Игра окончена, вы мне все надоели, я сыт вами по горло. Вы
всякий раз талдычите, чтобы я поведал вам о каких-то вещах, а потом ругаете меня,
устраиваете разнос так, будто это я, блядь, виноват в вашей жизни. Камни, видите ли, моя
выдумка. Если захочешь что-нибудь узнать о Бето, то позвонишь и спросишь у него. Рита, передай кексы.
Рита передала поднос Альвару, Альвар – Бласу, а Блас – мне. Я приняла ударную дозу, а
потом еще две, и до шести утра мы смеялись и танцевали в гостиной под бразильскую
музыку, которую Блас записал вечером. Под музыку, уносившую нас в другое измерение.
Через какое-то время я вернулась домой, даже не вспоминая о той тоске, что навеял на
меня рассказ Альвара. Я больше не думаю об этом, словно никогда и не слышала того, что
сказал мне Альвар. Короче, выключив свет, я крепко-крепко закрыла глаза и уснула.
día de Reyes – 6 января, день трех королей (день волхвов), особенно любимый детьми. Как праздник чудес и подарков
* кекс – доза кокаина
Глава 19. И что же?..
- Ната! Что с тобой?
- Что? Ничего, почему ты меня об этом спрашиваешь?
- Не знаю, ты вдруг так побледнела, я никогда не видел тебя такой…
- Серьезно? Я отлично себя чувствую… Бледная, говоришь?
- Да, девочка, с каждым разом все больше. Ты – какая-то белесая, потускневшая,
бесцветная.
- Не пугай меня!
Но это правда.
- Белесое лицо?
- Лицо, тело… ты вся.
- И здорово заметно?
- Очень, с каждым разом ты все белее… Давай, придвигайся ко мне, посмотрим, какая у
тебя температура… Черт! Да ты же ледяная, Ната! Ты вся, как ледышка.
- Бето, что ты говоришь, ты тоже стал белым. Как странно. Что же с нами происходит?
Все одно, ужин не пошел нам впрок… Посмотри на мои руки, Бето, они прилипли к телу. Я не могу шевельнуть ими!
- Я тоже не могу, Ната, и ноги тоже приклеились, я не могу пошевелиться.
- Ты превратился в мрамор, Бето. Ты – статуя, мраморный человек!
- Это не мрамор – булыжник, чистой воды твердый булыжник. Я – камень, Ната, я –
камень!
- Что же с нами творится! Карау-ул!
- Мы – пара камней, и что такого? Я превосходно себя чувствую, я ощущаю себя Грегорио
Самса. Я – в мире Кафки, Ната, как здорово! Наконец-то я чувствую себя, как он. Я –
литературный персонаж. Это – то, о чем я всегда мечтал! Я могу катиться по этой зеленой
скатерти, подкатиться ближе к другим камням, коснуться их… Посмотри, как я задеваю другие камни, Ната, посмотри, как я приближаюсь к ним!.. Я поговорю вон с тем большим,
он точно расскажет мне что-то интересное.
- Не уходи, Бето, не оставляй меня здесь одну… Я – такой маленький камешек, что даже
не могу катиться. Не уходи, пожалуйста, не уходи.
- Прощай, Ната, проща-а-ай, проща-а-а-ай.
Я проснулась. Какое же дерьмо эта наркота.
Грегорио Самса – главный герой рассказа Франца Кафки, который, проснувшись, обнаружил, что превратился в ужасное насекомое
Глава 20. Ни за что на свете.
Почему он должен был оставить меня из-за другой? Почему это должен быть
единственный ответ? Весь мир считает, что если кто-то кого-то бросает, так это потому, что
встретился на дорожке кто-то другой, и почему это у меня не может быть другой причины?
Я – единственная, кому это известно. Я знала об этом все эти месяцы, знала, что дело здесь в другом. Почему не может быть правдой то, что он мне сказал? Что мы расстаемся на какое-то время, что нас разлучают обстоятельства? Почему не может быть так, что ему нужно было расстаться со мной на время, для того, чтобы разобраться в своих чувствах одному, без меня, потому что ему все надоело, и нужно было искать другие ощущения, чтобы понять, что же он чувствовал ко мне? Я отказываюсь понимать банальность, потому что Бето был оригиналом, он был неординарным, и эта частица его неординарности делала Бето каким-то
особенным. Настолько особенным, непохожим на других, что его никто не понимал, кроме
меня. Я отказываюсь думать, как все, что он меня бросил..
Глава 21. Звонок.
Он мне позвонил. Он только что мне позвонил!
- Привет, Ната.
- Бето…
- Ну, как ты там?
- Хорошо, хорошо… Ну, вот, даже не знаю, хорошо, откуда я знаю… Вот черт, я не ждала,
что ты мне позвонишь. Прости, я немного нервничаю…
- Ты можешь прийти? Я должен с тобой поговорить.
- Конечно, конечно. Когда?
- Если можешь – сейчас, прямо сейчас.
- Через полчаса я буду готова. Где мы встретимся?
- Где всегда?
- Хорошо, давай где всегда. Целую, Бето.
- Целую, Ната.
Спасибо тебе, Господи. Боже ты мой, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо. Я знала, что ты
мне позвонишь, знала, что позвонишь, Альберто, в глубине души, на самом ее донышке, я это знала. Поэтому я и ждала тебя все это время, потому что знала, что ты снова вернешься
ко мне. И больше того, мы будем “где всегда”. То, что ты романтик – это одна из вещей,
которые мне больше всего в тебе нравятся.
Глава 22. Удар.
- Ты отлично выглядишь в этом платье, оно – новое?
Я сказала, что платье новое, что не знаю, что со мной творится, и что я нервничаю. Бето
ответил, что это нормально, и он тоже нервничает, хотя это не так заметно, как у меня. Он
спросил, что я хочу выпить. И я ответила, что выпила бы кофе.
- С молоком, верно?. О'кей, пойду закажу чашечку. Дойду до стойки и сразу вернусь.
Во всем моем теле – дрожь. Когда мы встретились, то поцеловались. Он – Креонт?
Бето пришел и сел рядом со мной.
- Ната, какая ты красивая…
- Спасибо!
- Дело в том, подружка, что я даже не знаю, с чего начать…
- Может, с самого начала?
- Да, конечно, только где оно, начало? – он поболтал лед в бокале с виски. – Дай Бог,
чтобы я сумел хорошо объяснить тебе все, но у меня нет ни малейшей идеи. Ума не приложу,
как бы тебе это сказать… – Бето очень медленно отхлебнул глоток и поставил бокал на стол.
– Ната, довольно долго я не хотел замечать происходившего, я предпочитал поступать так, как все, как обычно: ты, я, наша совместная жизнь, наши планы… Но наступило утро, когда я понял, что не мог дышать. Я почувствовал, что задохнулся, потому что мир захватил
меня… В тот день весь вечер лил дождь, и за час до конца рабочего дня я позвонил тебе,
чтобы ты ни с кем не оставалась после работы, потому что мы должны были поговорить. Я сказал тебе, что необходимо время, чтобы понять, что же я хотел…
Он снова помешал лед и посмотрел на меня.
- Знаю, что я просил у тебя время, Ната, но для меня все уже было поздно. Уже много
месяцев я отлично знал, чего хотел, но не решался признать это. Я не хотел верить себе, не
хотел громко, во весь голос, сказать себе об этом, и меньше всего хотел сказать это тебе.
Сначала я подумал, что все это у меня пройдет, что это был всего лишь каприз. Ведь, в конце
концов, если это проходило у всех, то почему не пройдет у меня. Я был сыт по горло выслушиванием своих коллег. Они не один год живут со своими подружками, и вдруг внезапно увиваваются за какой-нибудь девчонкой на празднике, потом за другой, еще и еще, продолжая жить со своими парами. Черт, почему такое не могло произойти со мной? Когда
ты проводишь время с одним и тем же человеком, почти нормально, что появляется кто-то,
кто заставляет перевернуться все внутри тебя, но потом это проходит. Ты ее трахаешь, и все
заканчивается, так? И если никто ничего не узнал, ты продолжаешь и дальше жить своей
жизнью, вот и все… Но для меня этим не закончилось, Ната. Я по уши влюбился, из-за нее я
сошел с ума, совершенно сошел с ума. Сколько бы я ни старался не думать, я все больше и больше думал о ней. С того момента, как я видел ее утром в студии и до тех пор, пока мы
выходили из дверей, я думал о ней… Я был, как помешанный, со мной никогда такого не
случалось. Если она не приходила на работу, я весь день проводил на нервах, если она не
отвечала на мои сообщения, я бесился, если она разговаривала с другим, меня сжигала
ревность… На протяжении нескольких недель я чувствовал себя в замешательстве, Ната, у меня не было почвы под ногами. Она не хотела ничего предпринимать, не хотела сделать ко
