Сергей Уксус - Путь к жизни
* * *
Каша на мясном бульоне, каша с озёрной рыбой, каша с фруктами, каша с речной рыбой, каша на молоке… На пятый день ожидания один только вид тарелки с размазнёй приводил посланца в состояние тихого бешенства. При этом Зехван отлично осознавал, что на самом деле является причиной такой раздражительности: ожидание. Ожидание и какая‑та смутная тревога, а вовсе не однообразие завтраков. Тем более что его самого в пору ученичества кормили намного однообразнее. И не только его. В подавляющем большинстве монастырей настоятели предпочитали не баловать братию излишествами, а здесь… «Вас бы в нашу школу! – злобно думал посланец, глядя, как кто‑то из жрецов, вяло поковыряв в тарелке, отодвигает её в сторону. – Быстро научились бы посуду вылизывать!» Однако на лице его не отражалось ничего, кроме лёгкой скуки: в сложившейся ситуации давать колдуну повод для недовольства было бы крайне неразумно, а в том, что коротышке сообщают о каждом шаге гостя, последний ни мгновения не сомневался. Как и в том, что «гостеприимный хозяин» на самом деле не размышляет над проблемой, а выжидает.
Посланец ошибался лишь частично: досточтимый Римзо, настоятель монастыря и глава школы, и правда не размышлял. Сильнейший из магов на службе Храма, единственный владеющий магией крови, маленький человечек ещё до появления гонца успел всё обдумать и принять решение и теперь действовал. Медленно, осторожно, в тайне от давно выявленных шпионов, одним из которых был тот самый искусник‑повар. Оставалось немного: составить послание иерархам и блокировать особые амулеты, посредством которых соглядатаи докладывали хозяевам. Последнее трудности не представляло – парочка заклинаний, и невзрачные камешки с просверленными в них дырочками, потеряв привнесённые свойства, превратятся в обычные кусочки красного гранита, к тому же плохо обработанные, а вот первое… Римзо до сих пор не мог, как ни старался, просчитать его последствия. Кроме, конечно, ярости, в которую придут эти зажравшиеся сластолюбцы, по какому‑то недоразумению называемые досточтимыми старшими братьями. Да и то только потому, что они в неё приходят каждый раз, когда что‑то начинает идти не по их желанию. В остальном же оставалось только гадать. Вот настоятель и гадал, попутно претворяя в жизнь разработанный как раз на подобный случай план.
– Учитель! – после короткого стука в приоткрывшуюся дверь просунулась голова одного из мальчишек. – Наставник Гассмит спрашивает, можно ли отправляться!
– Обед взяли? – толстячок отвернулся от окна.
– Ага!
– Тогда отправляйтесь. И попроси брата казначея привести ко мне нашего гостя.
– Аг… Да, учитель! – голова дёрнулась вниз и исчезла, а тяжёлая дверь мягко затворилась.
«Ну вот и началось, – вздохнул Римзо, – да помогут мне Справедливый и старые боги!» Он подошёл к массивному шкафу, достал из него продолговатую деревянную шкатулку, запиравшуюся на обычный крючок, и поставил её на свой рабочий стол. Невзрачная коробочка с исцарапанной поверхностью содержала то, что могло сыграть главную роль в затеянной авантюре.
Спустя четверть часа опять раздался стук, и опять визитёры не стали дожидаться разрешения. На пороге кабинета возник казначей:
– Учитель, вызывали?
– Проходите, братья, присаживайтесь, – маленькая пухлая рука коротышки указала на два массивных табурета. – Я прошу прощения, брат Зехван, что заставил вас ждать так долго, – продолжил маг, когда посетители устроили свои зады, – но поверьте, у меня на это были весьма веские причины.
– Не беспокойтесь, брат Римзо, – немедленно отозвался посланец, которому очень не понравились выражение благодушия и доброжелательный тон колдуна. – Я прекрасно понимаю, какую большую ответственность возложил Справедливый на ваши плечи.
– Да‑да, ответственность… – вздохнул настоятель. – Но перейдём к делу. Взгляните, брат Зехван, – попросил он, открывая шкатулку.
Зехван скосил глаза: в обитом войлоком углублении лежали одиннадцать пузырьков вроде тех, что использовались аптекарями, заполненных какой‑то тёмной жидкостью. И так же, как в аптеках, на каждый была приклеена небольшая бумажка. Прочитав надписи на наклейках, посланец побледнел и испуганно посмотрел на хозяина кабинета.
– Да‑да, брат, – ласково улыбаясь, покивал тот, – вы догадались совершенно правильно. В пузырьках действительно кровь.
– Н‑но‑о… вы понимаете… Если…
– Узнают, брат, непременно узнают. Вы им расскажете.
– Я?!
– А кто же ещё?! – выражение удивления на лице коротышки было насквозь фальшивым. – Ведь это вас те, кого по недоразумению называют досточтимыми старшими братьями, послали за новыми магами. И это вы будете вынуждены докладывать им о причине неудачи. Или я ошибаюсь?
Чтобы прийти в себя, Зехвану понадобилось несколько секунд, затем он покачал головой и медленно проговорил:
– Не ошибаетесь, брат Римзо. Но могу я узнать, чем вызван ваш отказ и почему… – последовал кивок на шкатулку.
– Тем и потому, досточтимый брат, – толстячок опять ласково улыбался, – что мою школу перепутали с борделем. Брат Енз, – повернулся он к казначею, – расскажите нашему гостю, что вам удалось выяснить.
Казначей, высокий худой жрец, до этого сидевший смиренно потупив глаза, не вставая поклонился и заговорил лишённым каких‑либо эмоций голосом:
– Некоторое время назад одного из наших выпускников‑целителей, приставленных к досточтимым старшим братьям с целью наблюдения за их здоровьем, один из названных старших братьев попытался затащить в свою спальню. По причине того, что предварительные уговоры результата не дали, попытка была предпринята при помощи…
Вслушиваясь в бормотание Тощего, как Зехван обозвал про себя казначея, он сравнивал его рассказ с той версией, что перед самым отправлением изложили ему. Совпадало только главное: один из магов причинил вред иерарху и приближённым к нему братьям, после чего исчез. Ещё трое целителей остались на своих местах, но почти сразу же были арестованы и переданы Очищающим. А вот подробности… Хотя какое они теперь имеют значение? И кто сможет засвидетельствовать правдивость какого‑либо варианта? Оставшиеся трое? Не смешно! Любой пообщавшийся с мастерами допросов ордена, призвание коего следить за чистотой Храма, подтвердит что угодно. Тогда кто? Беглец? И где его искать?
Как бы то ни было, Храм ждут тяжёлые времена. Наверняка часть иерархов воспользуется ситуацией, чтобы уничтожить соперников, да и слухи, которые теперь пойдут… И плевать на обывателей – сомнение в умах братьев много хуже! Ещё хуже – что одарённые Неправедным в глазах окружающих будут выглядеть выступающими на стороне Справедливого, а это – повод усомниться в канонах Веры!
Зехван посмотрел на настоятеля:
– Брат Римзо, вы понимаете, к чему может привести… – и посланец опять кивнул на шкатулку.
Маги переглянулись, затем коротышка тоном, которым разговаривают с маленькими детьми, объяснил:
– Эти пузырьки, брат, не причина и даже не следствие. Эти пузырьки – всего лишь попытка удержать старших братьев от опрометчивых поступков, к которым они так склонны. Что же касается раскола, о котором вы сейчас подумали… Его не будет. Будет всего лишь маленький передел власти, – настоятель опять ласково улыбнулся и добавил: – Второй на моей памяти.
– Маленький?! Вы…
– Именно, брат Зехван, имен‑но! Маленький. Просто тем, кто допустил ошибку, подсыплют яда, а новых на их места не выберут. И правильно сделают. Совершенно правильно.
– А… – раскрыл было рот посланец, но сразу же его захлопнул. В исторических документах тут и там мелькали – нет, не описания и даже не намёки – тени намёков, что когда‑то досточтимых старших братьев было не одиннадцать, как сейчас, а пятнадцать. Потом случилось что‑то такое, упоминания о чём были тщательно вычищены. Кто‑то, как выразился колдун, допустил ошибку. Какую? Разве это имеет значение? Важен итог: было‑стало. Сейчас тоже будет важен итог, причём для него, Зехвана, в первую очередь. И если повезёт…
Следующая мысль заставила жреца сжаться от ужаса. «А что если, – подумал он, – не докладывать об этих пузырьках? Не докладывать, но сообщить только…» Необходимость передавать столь опасные сведения через посредников интригана не беспокоила: слишком важное известие, чтобы кто‑то рискнул присвоить заслугу себе. Покровитель наверняка захочет…
– Передайте также, – колдун как будто подслушивал мысли, – что если нас вынудят воспользоваться этим средством, мы не станем выискивать виноватых. И я вовсе не читаю ваши мысли, брат, просто людям свойственно пытаться использовать ситуацию для собственной выгоды. Вам же в вашем положении это, можно сказать, сам Справедливый велел.
С минуту Зехван всматривался в лицо коротышки, а затем молча склонил голову, признавая поражение. Впрочем, забирая одно, настоятель дарил другое: случайно либо намеренно, но он оговорился. И оговорка эта – короткое слово «мы», не ускользнувшее от внимания посланца – могла дать многое. Правда, не сейчас, а в будущем, но это не страшно: терпению в монастырских школах учили едва ли не в первую очередь.
