Макс Лукадо - И Ангелы Молчали
Я не запомнил ее имени, но ее лицо до сих пор стоит у меня перед глазами — как и ее подарки.
Маленькая пожилая азиатка, согнувшаяся под грузом лет. Она зарабатывала себе на хлеб, работая горничной в одном
из многочисленных отелей, которыми усеяно местное побережье. Узнав, что мы хотели бы рассказать другим о вере во
Христа, она настояла на том, чтобы мы зашли к ней в дом и посмотрели на то, как она пыталась благовествовать людям, вместе с которыми работала. Когда мы прошли в дальнюю комнату ее дома, то увидели огромный стол, заваленный
инструментами для резьбы по дереву, банками с клеем, красками и деревянными рамками для фотографий.
Но больше всего места на ее столе занимали деревянные заготовки в виде небольшой раскрытой книги.
Она объяснила нам, что не умеет читать, поэтому ей было бы трудно проводить встречи для чтения и разбора Библии.
Заработок ее был слишком мал для того, чтобы заниматься благотворительностью. Но когда-то давно она научилась
мастерить поделки, с помощью которых сейчас пыталась проповедовать своим друзьям о Христе. Все было очень просто: на одну страницу разворота деревянной книжки она приклеивала фотографию своих друзей, сделанную «Полароидом», на
другой помещала стих из Библии.
Какой во всем этом был смысл? Люди, размышляла она, любят смотреть на свои фотографии. Большинство из ее
знакомых были небогаты, стены в их домах обычно не были украшены ничем, кроме обоев. И вот она дарила им стих из
Библии, который они могли повесить на стену и который каждый день попадался им на глаза. Кто знает, что из этого может
выйти?
Об этом знает Бог. Он пожинает богатый урожай с полей, засеянных едва заметными глазу семенами. И это Он
восседает — нет, не на колесницах и не на грациозных боевых конях — а на спинах обычных осликов.
Если бы я стал расспрашивать эту женщину с Гавайев, она бы сказала мне: «Конечно, мы всегда нужны Ему. Мы — Его
уста, и мы — Его руки». И я вижу, как заливается румянцем ее лицо от столь великой чести — от того, что ее дары будут
приняты Царем.
Мне не требовалось спрашивать ее: «А трудно ли это — отдавать что-то свое?» Ответ можно было прочесть в ее
улыбке.
И последний вопрос... Нет, впрочем, и об этом мне не стоит спрашивать. «Как вы думаете, два тысячелетия спустя...»
Но откуда она может знать об этом? Ведь и тот человек с осликом не знал. Как не знали и Самсон, и Моисей, и Раав. Не знал
об этом торговец обувью, не знаем об этом и мы. Ни один из тех, кто сеет крошечные, едва заметные семена, не может
знать того, сколь великий урожай они принесут.
Но не удивляйтесь, если на небесах рядом с пращой Давида, посохом Моисея и ослиной уздечкой вы обнаружите
деревянную книгу с приклеенной фотографией, сделанной «Полароидом», и стихом из Библии.
Глава 8
ТОРГАШИ И ЛИЦЕМЕРЫ
...Дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.
Мф.21:13
Моррис по прозвищу Быстрый — тренер баскетбольной команды в университете Лассаля. Однажды, когда он брился
в ванной, его позвала к телефону жена и сказала, что с ним хочет поговорить человек, назвавшийся представителем
известного журнала «Спорте иллюстрейтед». Он так занервничал, подумав об ожидавших его после публикации славе и
признании, что сильно порезался бритвой. Не желая задерживать звонившего, он выскочил из ванной комнаты, поскользнулся и, потеряв равновесие, скатился по ступеням. Хромая, весь в крови и пене для бритья, он добрался, наконец, до телефона, схватил трубку и выпалил: «Да, да, я слушаю! Это "Спорте иллюстрейтед"?»
Представьте себе его разочарование, когда голос на том конце провода бесстрастно пробубнил: «Да, это "Спорте
иллюстрейтед", и если вы сегодня оформите подписку на год, это обойдется вам всего лишь в семьдесят пять центов за
номер»1.
Печально чувствовать себя обманутым. Трудно бывает смириться с мыслью, что человека, который, казалось, живо
интересуется вами и вашей жизнью, в действительности привлекают лишь ваши деньги. Когда рекламные агенты и
продавцы ведут себя так, это вызывает раздражение, но если так начинают поступать верующие, их поведение может
привести к намного более разрушительным последствиям.
Прискорбно, но факт: религия рассматривается многими как средство обогащения и завоевания общественного
признания. В результате окружающие становятся жертвами манипуляций, а Бог приходит в ярость.
Пожалуй, наилучшим примером, иллюстрирующим это явление, служит произошедшее в иерусалимском храме.
Въехав в город на спине осла, «...вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в
Вифанию с Двенадцатью»2.
Понимаете? Первым местом, которое Христос посетил в Иерусалиме, был храм. Только что Его встретили и проводили
по улицам города, оказывая царские почести. Было воскресенье, первый день пасхальной недели. Сотни тысяч людей
заполняли узенькие вымощенные камнем улочки. Потоки паломников запрудили рыночную площадь. К исходу дня, пробравшись сквозь толпящихся повсюду людей, Иисус вошел в храм, осмотрелся и вышел.
Хотите знать, что Он там увидел? Тогда нам нужно прочитать о том, что Он сделал в понедельник, на следующее утро, когда вернулся туда:
И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи
продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом
разбойников3.
Что же Он там увидел? Торгашей, дельцов, наживающихся на вере людей. Почему Он так вскипел? О чем Он подумал в
первую очередь, проснувшись в понедельник? О людях, сделавших веру других выгодным бизнесом для себя.
Была пасхальная неделя. Пасха в иудейском календаре занимала особое, ни с чем не сравнимое место. Люди из самых
отдаленных провинций и даже из других стран приходили, чтобы принять участие в празднике. Каждый пришедший должен
был выполнить два требования.
Во-первых, было необходимо принести жертву — обычно для этой цели использовали голубей. Голубь должен был
быть без пятна и порока. Конечно, голубя или какое-нибудь другое жертвенное животное можно было принести с собой, но всегда существовала вероятность, что служители храма объявят его неподходящим для жертвоприношения. И вот, под
предлогом заботы о чистоте обряда, храмовые торговцы продавали голубей — по своей, особой, цене.
Во-вторых, требовалось уплатить подать — своего рода храмовый сбор. Ежегодно иудеи обязаны были вносить
деньги (в местной валюте, разумеется) в храмовую сокровищницу. Зная, что на празднование Пасхи стекается великое
множество людей из других стран, меновщики располагались на территории храма со своими столиками, предлагая
обменять денежные знаки других государств на храмовые шекели — за скромное комиссионное вознаграждение, разумеется.
Нетрудно понять, что так рассердило Иисуса. Паломники шли долгие дни, чтобы увидеть Бога, чтобы узреть Его
святость и поклониться Его величию. Но прежде, чем они могли оказаться в Его присутствии, они оказывались в руках
бессовестных людей, стремившихся вытрясти из них побольше денег. На поверку все оказывалось не таким, каким должно
было быть.
Хотите разгневать Бога? Попробуйте встать на пути у тех, кто ищет Его. Хотите испытать на себе Его ярость? Начните
наживаться на людях, прикрываясь Божьим именем.
Торговцы религией играют с огнем Божьего гнева.
«Я не могу более выносить этого», — было написано на лице Мессии. Он ворвался внутрь храма, как вихрь, бушующий
среди разлетающихся и хлопающих крыльями голубей, опрокидывая и разбрасывая столы торговцев и менял. Возникла
суматоха, в которой торговцы поспешили скрыться.
Причиной случившегося была не показная эмоциональность и не приступ гнева. То, что Христос сделал, Он сделал
обдуманно. Его поступок был вполне осмысленным. Иисус видел меновщиков днем раньше. Когда Он ложился спать, у него
перед глазами стоял этот торговый ряд, а в ушах звучали крики продавцов. На следующее утро Иисус проснулся и — зная, что жизнь Его близится к завершению, — решил заявить со всей определенностью: «Вы наживаетесь на Моем народе — и
вам придется ответить за это». Те, кто набивает свой карман, вымогая деньги у желающих поклоняться Богу, никогда не
смогут оправдаться перед Ним.
Несколько лет назад я должен был встретить друга в аэропорту Майами. В зале ожидания мое внимание привлекла
девушка, в облике которой все свидетельствовало о принадлежности к какому-то восточному культу: четки, сандалии, застывшая улыбка, набитый книгами рюкзак.
