Тэмми Фолкнер - Вновь обретя веру
Я смотрю на часы и отвечаю:
— Час дня.
— Ох, так рано, — зевает она.
— Ложись спать, — слегка подталкивая локтем, говорю я.
— А ты будешь спать? — спрашивает Фейт.
— Буду, но только если и ты будешь спать, — отвечаю я.
Позволь мне ещё немного подержать тебя в своих объятиях. Пожалуйста.
Девушка кивает, касаясь носом моей груди.
— Хорошо, — выдыхает она и поднимает лицо ко мне. — Ты звонил, узнавал, есть ли на сегодня билеты? — спрашивает она.
О чёрт...
— Нет.
Я смещаюсь, чтобы сесть, но её рука обвивает меня вокруг талии.
— Не двигайся, — говорит она. — Мне так нравится.
Мне тоже. Прижимая Фейт к себе, я поворачиваю её так, что она вынуждена двигаться вместе со мной. Она визжит, и этот звук вызывает у меня смех. Подцепляю телефонный провод указательным пальцем и тяну его на себя. А затем, не позволяя Фейт отстраниться, звоню консьержу насчёт билетов. Он переключает меня на кассира билетной кассы.
— Мне очень жаль, — произносит мужчина. — Но на вечернее шоу билетов нет. Все проданы.
Моё сердце ухает вниз.
— Ни одного? — спрашиваю я.
— Осталось несколько на шоу, что начнётся в три часа, — говорит он. — И всё.
Убрав трубку от уха, спрашиваю Фейт:
— Как быстро ты можешь собраться?
Девушка усмехается и спешит встать. Со спутанными волосами и линией на лице, оставшейся от лежания на моей рубашке, она выглядит просто великолепно.
— Очень быстро, — произносит она и, пританцовывая на месте, задерживает дыхание в ожидании моего ответа.
— Мы возьмём два билета на шоу, что начинается в три, — говорю я.
Она визжит и танцует на месте. И тут мой взгляд опускается на её ноги. Что, черт возьми, на ней надето? Она в абсолютно разных носках. Я усмехаюсь. Не могу сдержаться. Она такая очаровательная! А в моих боксёрах и вовсе сама сексуальность. Уж себе-то я могу признаться.
— Я первая в ванную! — кричит она, хватает свою сумочку и, развернувшись, бежит собираться.
Покончив с покупкой билетов, я завершаю звонок. Под шум воды в душе надеваю парадные брюки и рубашку на пуговицах, а после звоню консьержу, потому что хочу сделать Фейт приятное, что-то, чему она удивится и улыбнётся.
Завязываю галстук, когда слышу, как Фейт открывает дверь.
— Не против, если я воспользуюсь твоей расчёской? — спрашивает она сквозь крошечную щель в дверном проёме.
— Можешь брать всё что угодно, — отвечаю я.
Она приоткрывает дверь ещё немного, чтобы мне была видна её улыбка. Её волосы завернуты в полотенце, а на лице ни грамма косметики. Хотя, должен признаться, она всё так же сексуальна, как и минуту назад.
Со щелчком дверь закрывается. До меня доносится шум работающего фена, и, улыбаясь, я представляю, как она прихорашивается. Это чувство мне незнакомо, но от него у меня ноют щёки. В хорошем смысле. В очень-очень хорошем смысле. Провожу рукой по своим колючим от щетины щекам. У меня нет времени, чтобы побриться. Хотя вряд ли Фейт это заботит.
Дверь открывается, и она выходит. Идёт медленно, словно не понимает, что перевернула мой грёбаный мир вверх ногами. Фейт и раньше была прекрасна, но, боже, сейчас от её вида у меня захватывает дух. На ней подчёркивающее фигуру облегающее платье с глубоким декольте. А бёдра обвивает тонкий ремешок, прямо там, куда мне хочется пристроить свои ладони. Сжав руки в кулаки, я заставляю себя стоять на месте.
Платье доходит до колен и открывает её потрясающе длинные ноги.
— О боже, — словно девочка–подросток выдыхаю я.
— Я хорошо выгляжу? — спрашивает она.
Подняв палец вверх, я вращаю им, показывая, чтобы она покружилась, потому что хочу рассмотреть её со всех сторон. Она медленно кружится, поглядывая на меня через плечо и закусив нижнюю губу. Спина у неё открытая, и ткань платья спадает до самой поясницы.
— Ага, — говорю я и сглатываю. — Ты выглядишь очень хорошо.
Прямо сейчас я и двух слов связать не могу.
Фейт поворачивается спиной ко мне.
— Скажи, только честно, — говорит она. — Видно, что я без трусиков?
Чтоб меня!
Фейт
Я чувствую себя глупо, в то время как Дэниел стоит с отвисшей челюстью и не может и слова сказать. А затем я чувствую себя красивой. И сильной. И очень желанной.
— Ну, — начинает он и делает паузу, чтобы сглотнуть, — я и не догадывался об этом, пока ты мне сама не сказала. Но теперь это всё, о чем я, чёрт возьми, могу думать.
Облизывая губы, он не отрывает взгляда от моей попы. Я поворачиваюсь лицом к нему и указываю на его рот.
— Кажется, у тебя слюни потекли, — говорю я.
Подняв руку, он проводит ею у своего рта.
— Неправда, — говорит он, глядя на тыльную сторону ладони. — Хотя могли бы. — Он снова проводит рукой по лицу. — Повернёшься ещё раз? — просит он с усмешкой, и в его глазах пляшут черти.
Я поворачиваюсь — очень, очень медленно, — и он издаёт стон.
— Только честно, — говорю я. — Я выгляжу подходяще для театра?
— Ну, вообще-то, я надеялся, что ты наденешь разные носки.
К моим щекам приливает румянец.
— Они не подходят к моей обуви, — говорю я и, присев на край кровати, засовываю ноги в туфли, а затем застёгиваю тонкие ремешки вокруг лодыжек.
Благодаря каблукам я становлюсь где-то на восемь сантиметров выше, так что теперь буду доставать Дэниелу до носа.
— Итак... — начинает он, но замолкает и качает головой.
— Что? — спрашиваю я.
— Ничего, — с усмешкой отвечает Дэниел.
Я приглядываюсь к нему, склонив голову в его сторону. Он счастлив.
— Давай без этого «ничего». Спрашивай.
— Итак, — начинает он и широко улыбается, даже шире, чем до этого. — Почему ты без трусиков?
Я так наслаждаюсь этим... Повернувшись, предлагаю ему взглянуть на себя сзади.
— Платье настолько облегающее, что трусики было бы видно. — Я пожимаю плечами. — Как и бюстгальтер.
Он сглатывает, и его тёмные глаза становятся ещё темнее.
— Значит, лифчик ты тоже не надела, — говорит он.
И это не вопрос. Его взгляд задерживается на моей груди.
Я указываю за плечо.
— Платье с открытой спиной, помнишь? — спрашиваю я. — Ты в порядке?
Дэниел присаживается на диван и кладёт подушку себе на колени, а затем проводит ладонью по лицу и, откинув голову на спинку, рычит.
— Ох, — выдаю я. До меня наконец-то дошло. — Ох, — повторяю немного громче за неимением других мыслей в голове. — Ты... испытываешь... эм... физическое влечение.
Подняв голову, мужчина смотрит мне в глаза.
— Прямо передо мной стоит красивая женщина с голой писькой.
Я отворачиваюсь, потому что, скорее всего, моё лицо уже всё покраснело.
— Ничего себе, — выдыхаю я.
Не проходит и пары секунд, как Дэниел оказывается позади меня.
— Извини, — говорит он. — Я не хотел быть грубым. Но ты так меня возбуждаешь, что я не знаю, как себя вести. — Его голос затихает. — Долгое время я ничего не чувствовал и сейчас, Фейт, я немного напуган.
— А сейчас чувствуешь? — спрашиваю я, не в силах сдержать ухмылку.
Он подходит ближе, и я чувствую, как его мужественность упирается мне в попу.
— Ага, — говорит он и проводит по ягодицам руками, там, где должны проступать трусики.
Пытаясь не упасть в обморок, я делаю глубокий вдох.
— Боже, — произношу на выдохе.
— Не-а, — отвечает он. — Дэниел.
Он откидывает мои волосы в сторону, и его губы касаются моего затылка. Чтобы устоять на ногах, я хватаюсь за спинку стоящего рядом стула.
— Эй, Дэниел, — тихо зову я.
Он поворачивает меня лицом к себе, и теперь я чувствую каждый миллиметр его твёрдости, упирающейся мне в живот.
— Что? — выдыхает он.
— В следующий раз, когда будешь наедине с женщиной и наступит романтический момент, не называй её девичьи прелести голой писькой, ладно?
И не в силах сдержаться, я начинаю смеяться.
Отступив на шаг назад, он проводит ладонью по лицу.
— С чего бы это? — поддразнивая, спрашивает он и при этом улыбается так, что мне видны все тридцать два зуба.
Чёрт, а у него красивая улыбка! При виде её у меня перехватывает дыхание.
— Потому что это не очень романтично.
Я игриво поглаживаю его щёку, а он поворачивает голову и дует в мою ладонь, удерживая её у своего рта намного дольше, чем следовало бы.
Хмыкнув, Дэниел произносит:
— На самом деле тогда я не думал о романтике.
Я смеюсь.
— Заметила.
— Просто я хотел, чтобы ты знала о моих чувствах.
Он не перестаёт смеяться.
Я хочу каждый день, до конца наших жизней видеть, как он смеётся. Чёрт. С чего вдруг такие мысли? Испугавшись их, я делаю шаг назад. Одно дело — один день. Но вся жизнь — это уже совсем другое.
— Что случилось? — спрашивает он и заключает моё лицо в свои ладони.
— Ничего, — говорю я и качаю головой, немного высвобождаясь из его рук.
— Что-то не так, — глядя на меня, говорит он.
— Если не выйдем прямо сейчас, то опоздаем, — предупреждаю я. — Ты готов?
