Марисса Мейер - Марисса Мейер - Прекраснейшая. Лунные хроники
Ни одна из фантазий не могла стать былью – и не совмещалась с ним-плачущим,
оставшимся тут.
- Я могу остаться с тобой, - сказала она. – Могу успокоить. Могу…
- Это не ваша забота, Ваше Высочество, но благодарю за доброту. Вам лучше бы не
видеть меня в таком состоянии.
- Ох, - она остановила свои мысли – ведь это должно было казаться ей просто
лестью.
- Я не поблагодарил вас за то, что вы сегодня сделали. С королевой. Но… Спасибо. Я
знаю, это было для вас нелегко.
- Конечно. Я бы хотела сделать для вас что-то ещё.
Он посмотрел на неё с удивлением, что граничило с тревогой, и колебался, прежде
чем вновь отвернуться.
- Вы милостивы, принцесса. Но я лишь стражник. Моя цель – служить вам.
- Ты не только стражник. Ты… Ты, может быть, мой единственный друг.
Он поморщился, хотя она не понимала, почему.
Голос упал.
- По крайней мере, ты единственный, кто подарил мне подарок на день рождения.
Боль превратилась в сочувствие, и его скорбный взгляд был вновь устремлён на неё,
а она потянулась за кулоном, что был спрятан за лифом платье. Его печаль, казалось,
только усилилась при его виде.
- Я носила его каждый день с тех пор, как ты подарил его мне, - сказала она,
позволяя вырваться своей тоске на свободу. – Я ценю его больше всех ценностей
короны… выше Луны.
С тяжёлым вздохом Эврет коснулся кулона и обвернул его Пальцами Леваны, а
после заключил её руку в свои ладони. Она чувствовала себя крохотной – и словно её
сердце было в ладони, а не какой-то старинный кулон.
- Вы прекрасная девушка, - сказал Эврет, - и заслужили самые прекрасные
драгоценности, что когда-либо были у принцессы. Я горжусь тем, что вы считаете меня
другом.
Она думала, что он поцелует её, но он лишь убрал руки и повернулся к окну.
Её сердце колотилось, и она знала, что кожа горела. Она позволила цветам
прорваться сквозь лунные чары.
- Я не люблю Ченнэри. Не хочу ценностей. То, чего я жажду, куда ценнее, чем… -
Левана медленно придвинулась к нему, пока её плечо не задело её руку. Он едва
отодвинулся.
"Он в трауре, - напомнила она себе. – Он делает то, что считает правильным".
Но это казалось неважным, когда кровь кипела под кожей. Когда она чувствовала,
что сердце вырвется из груди, если он сейчас же её не обнимет.
Она провела языком по нижней губе, и каждое чувство натянулось, когда она
придвинулась к нему.
- Сэр Хейл… Эврет… - ощущение его имени на губах, никогда не произнесённого так
– но в фантазиях… холодок пробежал по позвоночнику.
Но он вновь отступил, но его голос изменился. Стал более суровым.
- Вам лучше подождать в вестибюле, Ваше Высочество.
Его внезапная холодность остановила её, и Левана попятилась.
Траур. Он в трауре.
Она сглотнула, убивая мечты.
- Прости. Я не… Я не имела в виду… Я могу только представить, через что пришлось
пройти…
Выражение его лица смягчилось, но он всё ещё не смотрел на неё.
- Я знаю. Всё хорошо. Вы просто хотите помочь. Но, пожалуйста, Ваше Высочество,
мне сейчас надо побыть одному.
- Конечно, я понимаю, - но ведь она не понимала.
Она всё равно ушла, ведь он просил, и она для него сделает всё. Она не понимала его
печаль, но понимала, что Эврет Хейл был хорошим человеком, и Солстайс очень повезло.
И ей повезёт, сказала себе Левана. Её жизнь изменится, и скоро ей тоже очень, очень
повезёт.
10.
Она постоянно мечтала о нём. Держал её за руку, пока сестра болтала о бесконечных
новых платьях, которыми пользовалась. Смотрел с любовью через тронный зал, когда
Чудотворцы болтали о старой политике, что её Ченнэри никогда не удосужится понять
или улучшить. И каждую ночь приходил к ней с постель, обнимал, тепло целовал в шею.
Мысленно был с нею, когда она просыпалась каждое утро.
Его тень преследовала её по коридорам.
Каждый раз, когда она видела гвардейскую униформу, её сердце билось, голова
кружилась, и она надеялась, что это он – но это чаще всего была её глупая стража, что
шла на почтительном расстоянии.
Прошло три дня, и его официальный траур закончился, но она его не видела.
После неделя.
Ей пришло в голову, что он, может быть, взял отпуск, чтобы заняться похоронами
жены и маленькой дочкой, и она говорила, что должна быть терпеливой. Дать ему
время. Дождаться, пока он не придёт к ней. Он влюбится в неё так же, как она в него.
Она представляла его в своей постели по ночам, в одиночестве, мечтала о его руках.
Она представляла, как он приходил к её кровати, падал на колени, признавался, как
обожал её, что не мог жить до этого, не зная вкуса её губ.
Она представляла их счастливую семью, её, Эврета и девочку, что играла в
дворцовых питомниках. Она грезила о том, как пухлый маленький ребёнок ползал на
коленях и засыпал на руках. Представляла мягкий взгляд Эврета, что знал, что его семья
полная.
Что они должны быть вместе.
Что она – любовь его жизни.
Прошла ещё неделя, и не было ни слова от него, ни взгляда. Её усталость росла с
каждым днём.
А после, в один слишком длинный день, её мечта сбылась.
Раздался стук в дверь её покоев, и объявили Эврета Хейла.
Левана выпрыгнула из укромного уголка, где смотрела документальный фильм о
колонизации Луны, выключила голограмму и призвала лунные чары бледной девочки.
- Эврет! – вскрикнула она, и сердце колотилось в груди.
Он отступил, поражённый, может быть, её криком или тем, что она воспользовалась
его именем. Он держал чёрно-золотистую ткань в руках.
Два её гвардейца стояли по обе стороны от него, безо всякого выражения, как
статуи.
- Ваше Высочество, - Эврет поклонился.
- Пожалуйста, входи. Я… Я так рада тебя видеть! Я думала о тебе. Сейчас позову за
чаем.
Его лоб был напряжён. Он не ступил с порога.
- Благодарю за гостеприимство, Ваше Высочество, но я должен вернуться на службу
во второй половине дня. Лишь хотел принести вот это.
Она колебалась. Вернуться к службе? Значит, он был в отпуске. Что-то в ней боялось,
что он намеренно избегал её, вот только теперь было утомительно думать, что ему
понадобилось целых две недели, чтобы оплакать свою жену.
- Не будь глупым. – она шире открыла дверь. – Опоздание будет прощено. Зайди на
минуту, пожалуйста. Я беспокоилась. Хочу знать, как ты.
Он колебался, глядя на ткань.
- Сэр Хейл, не заставляйте меня приказывать, - она рассмеялась, но он только сжал
челюсть, но, однако, шагнул внутрь. Взгляд метался по покоям, словно он попал в
клетку. Она закрыла за собой дверь.
Ладони становились влажными, пульс гудел.
- Проходи, садись. Ты был в отпуске? Я думала… - она прошла в гостиную и поняла,
что ноги дрожали, когда она опустилась на мягкую тахту. Эврет не приблизился. Не сел.
Она сделала вид, что не замечает его беспокойство, но промолчала.
Это заставило её занервничать, воспоминания о тысяче фантазий скользнули по
спине. Фантазии, которые теперь стали реальным. Он был тут.
- Говори, Эврет. Скажи, что случилось с тех пор, как мы виделись в последний ряд.
Он подтянулся, словно готовясь к удару. Выражение лица стало стоическим и
профессиональным, взгляд остановился на картине за плечом Леваны.
- Я был благодарен за возможность похоронить свою жену, вы знаете, Ваше
Высочество, и так же заняться последствиями её дела, - голос на мгновение сломался, но
он сдержался. – Я должен был очистить её магазин рукоделия и вывести активы.
Левана удивлённо поджала губы. Она не думала о том, что надо делать после чьей-
то смерти. После смерти её родителей Чудотворцы и слуги всем занимались.
- О… простите, - она заикнулась, подбирая нужные слова. – Я знаю, ты через многое
прошёл.
Он кивнул, словно принимая её сострадание.
- А как ребёнок?
- Хорошо, Ваше Высочество, спасибо, - он втянул воздух и протянул ей свёрток. – Я
хотел отдать это.
- Спасибо, Эврет. Что это?
Левана надеялась, что если она не сдвинется с дивана, Эврет подойдёт ближе. Сядет
рядом. Посмотрит наконец-то ей глаза.
Он вместо этого развернул ткань, показывая красивое стёганое одеяло-Землю, что
делала Солстайс, и часть упала на пол.
Левана ахнула. Оно было таким же прекрасным, как она помнила, особенно в
роскоши королевских покоев.
- Сол сделала это, - голос Эврета потяжелел. – Думаю, вы знаете.
Левана смотрела на мерцающие объединённые части Земли, а после перевела
взгляд на Эврета.
- Оно великолепно. Но почему вы мне это даёте?
Его лиц начало меняться, казалось, он едва сдерживает эмоции.
