Татьяна Добрусина - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 05
11 марта 1797 года был принят новый закон, увеличивший суммы штрафов, причем половина из них предназначалась лицу, обвинявшему нарушителя. См. указанное издание, т. 1, с. 525.
Закон от 16 февраля 1816 года подтвердил применение тех же санкций. См. указанное издание, т. II. с. 40
Аналогичные пункты содержались в законах штата Нью-Йорк, пересмотренных в 1827 и 1828 годах. (См Поправки к законам, ч. I, гл. XX, с. 675.) В них запрещается охотиться, ловить рыбу, играть и посещать заведения, в которых по воскресеньям продаются спиртные напитки. Никто не имеет права путешествовать без крайней на то необходимости.
Это не единственный след, который глубокая религиозность и суровый нрав первых переселенцев оставили в американских законах.
В первом томе Поправок к законам штата Нью-Йорк на с. 662 содержится следующая статья: «Если в течение двадцати четырех часов кто-то выигрывает или проигрывает в азартные игры или на пари сумму в 25 долларов (около 132 франков), то тем самым он совершает судебно наказуемый проступок и в случае доказанности вины должен быть оштрафован на сумму, превосходящую по меньшей мере пятикратно размер его проигрыша или выигрыша; указанная сумма штрафа должна быть передана инспектору той службы, которая отвечает за помощь городской бедноте.
Лицо, проигравшее 25 или более долларов, может обратиться с иском о возврате своих денег в судебном порядке. Если же потерпевший в суд не обращается, инспектор службы помощи городской бедноте имеет право сам выступить истцом на процессе о взыскании с выигравшего данной суммы в четырехкратном размере в пользу бедных».
Процитированные законы были приняты совсем недавно, но кто может понять их, не возвращаясь мысленно в прошлое, в то самое время, когда колонии только зарождались? Я не сомневаюсь, что в наши дни карательные меры, предусмотренные данными законами, применяются крайне редко; законы сохраняют свою нерушимость даже тогда, когда нравы уже уступают веяниям времени. Тем не менее соблюдение воскресенья в Америке — это один из тех обычаев, которые больше всего удивляют иностранцев.
Есть в Америке один большой город, в котором общественная жизнь с субботнего вечера как бы совершенно замирает. Пройдя по его улицам в тот час, когда взрослые люди обычно спешат по своим делам, а молодежь бродит в поисках развлечений, вы обнаружите, что прогуливаетесь в полном одиночестве. Люди не только не работают, но кажется, будто город вымер. Вы не слышите ни звуков, сопутствующих хозяйственной деятельности, ни голосов отдыхающих людей, не слышите даже того приглушенного шума, который беспрестанно рождается в недрах любого большого города. На церковных вратах цепи; полузакрытые ставни на окнах как бы нехотя позволяют солнечному лучу проникать внутрь жилых домов. Лишь изредка вы увидите вдали одинокого человека, бесшумно пересекающего перекресток или скользящего вдоль пустынной улицы.
На рассвете следующего дня вы вновь слышите стук колес повозок, удары молотов, крики людей. Город просыпается, и беспокойная толпа устремляется в конторы и на фабрики. Все вокруг вас теснится, движется, волнуется. Своего рода летаргическое оцепенение сменяется лихорадочной активностью; можно предположить, что в распоряжении каждого человека остался лишь один-единственный день, в течение которого он имеет возможность накопить богатство и насладиться его обладанием.
2
Нет надобности предупреждать, что в данной главе я не намеревался написать всю историю Америки. Единственная мой цель заключалась в том, чтобы дать читателю возможность самому оценить то влияние, которое воззрения и нравы первых переселенцев оказали на судьбы различных колоний и Соединенных Штатов в целом. Поэтому я должен был ограничиться цитированием отдельных разрозненных фрагментов.
Быть может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что, пойдя по лишь намеченному мною здесь пути, можно написать такую картину младенчества американский колоний, которая привлекла бы внимание широкой публики и, без сомнения, предоставила бы государственным деятелям богатый материал для размышлений. И поскольку я сам не имею возможности взяться за эту работу, мне хотелось бы по крайней мере несколько облегчить ее для других. Поэтому я считаю своим долгом дать здесь краткий перечень и беглый анализ тех работ, которые представляются мне наиболее ценными в качестве источников.
Из документов общего характера, которые вполне могут послужить полезным справочным материалом, в первую очередь, я бы назвал публикацию, озаглавленную «Историческое собрание государственных бумаг и других подлинных документов, подготовленных в качестве материалов для истории Соединенных Штатов Америки Эбенезером Хэзардом».
Первый том этой коллекции, опубликованный в Филадельфии в 1792 году, содержит точные тексты всех грамот, выданных эмигрантам английскими монархами, а также всех основных законов, принятых властями колоний в первый период их существования. В числе прочих в книгу вошло много подлинных документов из жизни Новой Англии и Виргинии в течение данного периода.
Второй том почти полностью состоит из законодательных актов конфедерации 1643 года. Этот союзный договор, заключенный между колониями Новой Англии с целью организации борьбы против индейцев, явился первым прецедентом объединения англоамериканцев. Вслед за этим союзом еще несколько аналогичных договоров заключались вплоть до 1776 года, когда молодые колонии провозгласили свой суверенитет.
Один экземпляр сборника исторических документов, опубликованного в Филадельфии, хранится в Королевской библиотеке Франции.
Каждая из колоний имеет свои собственные исторические памятники письменности; многие из них очень ценные. Начну свой обзор с Виргинии, так как этот штат был заселен англичанами ранее всех других штатов.
Первым из всех историков Виргинии является ее основатель — капитан Джон Смит. Капитан Смит оставил нам книгу размеров 1/4 долю листа, озаглавленную «Общая история Вергинии и Новой Англии, написанная капитаном Джоном Смитом, бывшим одно время губернатором этих местностей и адмиралом Новой Англии», напечатанную в Лондоне в 1627 году (экземпляр этой книги имеется в фонде королевской библиотеки). Работа Смита иллюстрирована картами и чрезвычайно любопытными гравюрами, относящимися ко времени издания книги. Повествование хронологически охватывает промежуток времени с 1584 по 1626 год. Репутация книги Смита заслуженно высока. Ее автор — один из самых прославленных искателей приключений, живший в конце того авантюрного века, который дал миру столь многих из них; от самой этой книги веет жаждой открытий, тем духом предприимчивости, который был столь характерен для людей той эпохи. В книге рыцарский кодекс чести уживается с коммерческим духом, и оба они преследуют цель обогащения.
Но самой замечательной особенностью сочинения капитана Смита является то, что в его личности достоинства его современников сочетаются с теми качествами, которые остались чуждыми большей части из них; его слог прост и ясен, все его рассказы несут на себе печать правдивости, а его описания безыскусны.
Этот автор сообщает редкие сведения о состоянии индейцев в эпоху открытия Северной Америки.
Второй достойный внимания историк — Беверли. Сочинение Беверли было переведено на французский язык и в виде книги размером в 1/12 долю листа напечатано в Амстердаме в 1707 году. Автор начинает свое повествование с 1585 года и заканчивает его 1700-м. В первой части его книги опубликованы собственно исторические документы, относящиеся к периоду колонизации; вторая часть содержит любопытные картины жизни индейцев того далекого времени. Третья часть дает очень четкие представления относительно нравов, социального устройства, законов и политических институтов современной автору Виргинии.
Беверли был уроженцем Виргинии, и потому он с самого начала писал, что «молит читателей не судить его работу по слишком строгим критическим меркам, ибо, родившись в Вест-Индии, он не стремился к чистоте своего языка». Несмотря на подобные проявления колониальной скромности, автор на протяжении всей своей книги обнаруживает нежелание мириться с идеей превосходства метрополии. В сочинении Беверли содержатся также многочисленные свидетельства того духа гражданской свободы, которым в то время были воодушевлены жители британских колоний в Северной Америке. В работе нашли отражение те разногласия, которые в течение долгого времени существовали в среде колонистов, значительно отсрочив обретение ими политической независимости. Своих соседей, католиков из Мериленда, Беверли ненавидит даже сильнее, чем английское правительство. Стиль этого автора прост, его повествование часто вызывает неподдельный интерес и доверие. Французский перевод истории Беверли имеется в Королевской библиотеке.
