Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1992 год
— А потом сидите с ней целый день, — добавила Жюльетта.
— Нет, к полудню я должен быть в лагере. С трех до шести снова можно выходить. Неудобно, конечно. Из-за всех этих приливов и отливов я упускаю самое лучшее время для рыбалки.
— Выпиши ему специальный пропуск, дорогой! — обратилась Жюльетта к мужу. — С шести утра до шести вечера. И пусть себе ловит когда ему хочется.
— Хорошо,— ответил комендант.
Случайно я познакомился с одним человеком из Валанса. Он был почти мой земляк. Сидел за убийство лесника. Отчаянный игрок по натуре, вечно в долгах. Днем он трудился как проклятый над разными поделками из дерева, а за ночь спускал за игорным столом все заработанное. Он часто работал просто за долги, и этим бессовестно пользовались кредиторы. Иногда шкатулку из красного дерева стоимостью в триста франков он отдавал за сто пятьдесят — двести. Я решил прощупать его.
Как-то в умывалке я сказал ему:
— Надо бы вечерком потолковать. Буду ждать в сортире. Дам знать, когда.
И вот ночью мы оказались одни и могли спокойно говорить. Я сказал:
— А ты знаешь, что мы из одних краев, Бурсе?
— Нет. Как это?
— Ведь ты из Валанса?
— Да.
— Ну вот. А я из Ардеша. Так что мы земляки.
— Ну и что с того?
— А вот что. Видеть не могу, как тебя обдирают твои кредиторы. Прямо как липку. Лучше уж приноси мне свои вещи и получишь полную стоимость, вот и все.
— Спасибо, — сказал Бурсе.
И я начал помогать ему. Он совершенно запутался в долгах. Все бы ничего, но однажды он задолжал Вичиоли, корсиканскому бандиту и доброму моему приятелю. Об этом поведал мне сам Бурсе и добавил, что Вичиоли угрожает ему, требуя немедленно отдать долг — семьсот франков. Маленький письменный стол, который он для него мастерил, был почти готов. Но он не знал, когда сможет закончить работу, потому что делал ее тайно. В лагере запрещалось изготовлять мебель — на островах не хватало дерева. Я обещал помочь чем могу и договорился разыграть с Вичиоли маленький спектакль.
Вичиоли должен был сделать вид, что давит на Бурсе со страшной силой и угрожает самым серьезным образом. В критический момент появляюсь я и спасаю ситуацию. Именно это и произошло. Теперь Бурсе был, что называется, у меня в кармане и доверял мне слепо. И я решил рискнуть.
Однажды вечером я сказал ему:
— Дам две тысячи, если изготовишь мне одну вещь. Плот на двоих из двух секций, которые можно собрать.
— Знаешь, Папийон, ни для кого бы не стал, но для тебя готов рискнуть даже двумя годами одиночки, если застукают. Тут только одна загвоздка. Со двора мастерских нельзя выносить ни единого кусочка дерева.
— Есть люди, которые это устроят.
— Кто?
— Тачечники. Нарик и Кенье. Как лучше это организовать?
— Ну сначала надо сделать чертеж, потом подбирать куски дерева, по одному, чтобы все в точности можно было подогнать. Трудно найти плавучее дерево, на этих островах все деревяшки, как назло, тяжелые, тут же тонут.
— Бежишь со мной?
— Нет.
— Почему нет?
— Боюсь акул и утонуть тоже.
— Тогда обещаешь помогать мне до конца?
— Клянусь жизнью детей. Только много времени все это займет.
— Знаешь, чтобы тебя обезопасить, я придумал одну штуку. Чертеж плота я скопирую в своей тетрадке. А внизу напишу: «Бурсе, если не хочешь, чтоб тебя убили, делай плот, как тут нарисовано». Плот по частям будешь приносить в условленное место. Так что, если тебя застукают, схлопочешь максимум полгода, не больше.
Итак, с этим тоже все было в порядке. Оставалось лишь переговорить с Матье Карбоньери, он был именно тот человек, с которым я хотел бежать. Матье с радостью согласился.
— Матье, я нашел человека, который сделает плот. Нашел и того, кто будет выносить готовые секции со двора. Теперь дело за тобой — ты должен найти место в саду, где можно его спрятать.
— Нет, в огороде опасно. По ночам в него часто лазят охранники воровать овощи. Лучше я подберу местечко у кладбищенской отрады. Выну там большой камень, подкопаю немного, и получится вроде небольшой пещерки. А придет срок — стоит только отвалить камень, и прячь там все, что хочешь.
— Так что, все эти секции доставлять тебе прямо в сад?
— Нет, слишком рискованно. Что скажут Тачечники, если их застукают в саду? Нет, лучше скажи им, пусть прячут каждый кусок в разных местах, недалеко от сада.
— Ладно.
Все вроде бы складывалось благополучно. Оставалось лишь решить проблему с кокосовыми орехами. Я должен был раздобыть их в количестве, достаточном для того, чтобы забить ими все внутреннее пространство между досками, чтобы они поддерживали плот на плаву. Причем сделать это надо было, не привлекая ничьего внимания.
Прошло чуть больше месяца, как я начал готовиться к побегу. Были готовы уже семь секций плота, причем две из них довольно большие. Теперь предстояло ознакомиться с местом, где Матье собирался устроить тайник. Но пещера показалась мне слишком маленькой, чтобы там можно было запрятать все. Впрочем, на данный момент достаточно.
Подготовка к побегу словно возродила меня к жизни. Я окреп морально и физически, хорошо и много ел, чему в немалой степени способствовала и рыбная ловля. Кроме того, каждое утро я посвящал два часа специальным упражнениям на скалах, уделяя особое внимание ногам — руки и так окрепли благодаря рыбалке. Для ног я придумал особое упражнение. Заходил в море и стоял там, а волны разбивались о мои бедра. Чтобы устоять на месте, приходилось сильно напрягать мышцы — результат превосходил все ожидания.
Тайник был почти полон. Оставалось получить лишь две секции, самые длинные: одну двухметровую, другую — около полутора метров. Они бы в тайник не влезли.
На кладбище я заметил свежую могилу. Там неделю назад похоронили жену одного из охранников. Холмик венчала жалкая кучка полузасохших цветов. Кладбищенским сторожем служил бывший заключенный по прозвищу Папа — престарелый и полуслепой. Целый день напролет он просиживал в тени кокосовой пальмы в дальнем конце кладбища, откуда никак не мог видеть эту могилу и что происходит вокруг нее. И я решил использовать это укромное место для сборки плота и наполнения его кокосовыми орехами. Их вмещалось штук тридцать — тридцать пять, гораздо меньше, чем я рассчитывал. К тому времени я накопил их по разным местам около пятидесяти. Только во дворе у Жюльетты хранилось штук двадцать. «Домашний» мальчик полагал, что из них собираются гнать масло.
Услышав, что муж умершей женщины уехал на материк, я решил вытащить из могилы часть земли — до крышки гроба.
Матье сторожил, сидя на изгороди. На голове у него красовался белый платок, завязанный узелками по углам. Рядом лежал еще один, тоже завязанный узелками, только красный. Когда опасности не предвиделось, Матье оставался в белом платке, но стоило кому-то появиться, он должен был тут же сорвать его и натянуть красный.
Это многотрудное предприятие заняло у меня весь день и ночь. Яму следовало увеличить до ширины плота — метр девяносто плюс небольшой зазор. Время тянулось бесконечно, и красный платок появлялся несколько раз. Наконец к утру все было готово. Яму накрыли пальмовыми листьями, получился довольно надежный настил. Сверху в целях маскировки накидали земли.
Из тайника мы вытащили все части плота, заранее пронумерованные и собранные. Теперь они покоились на крышке гроба почтенной матроны, скрытые листьями и землей. В тайнике возле изгороди мы спрятали три мешка от муки, двухметровую веревку для паруса, бутылку со спичками и дюжину банок сгущенки — вот и все наши припасы.
Настал сезон дождей. Ливни шли практически каждый день. Это было как нельзя на руку: я часто посещал тайник и почти закончил сборку плота. Оставалось закрепить лишь две боковых доски в раме. Кокосы я постепенно подтаскивал все ближе и ближе к саду. Теперь они хранились под навесом старого стойла для быков, откуда их можно было забрать в любой момент и без всякого риска. Мои друзья не задавали лишних вопросов. Лишь время от времени интересовались:
— Ну как, все нормально?
— Да, прекрасно.
— Что-то дело затянулось...
— Иначе нельзя, рискованно! — Вот и все.
Когда я в очередной раз выносил со двора Жюльетты орехи, она заметила меня и страшно напугала.
— Эй, Папийон, а я-то думала, ты собираешься гнать масло... Почему не здесь, во дворе? Я дам тебе нож открывать орехи и большую сковородку.
— Да ладно, в лагере сделаю...
— Странно, ведь там неудобно. — И после некоторой паузы она добавила: — А знаешь, я ни на грош не верю, что ты собираешься делать масло. — Я похолодел. — Ну, во-первых, зачем оно тебе, если я и так даю тебе масло, оливковое? Нет, эти орехи предназначены для чего-то другого, ведь так? Сознайся!
