Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1973 год
Рённ, Колльберг и Гюнвальд Ларссон уставились воспаленными глазами на своего вождя. Перспектива снова что-то затевать по указке Мауритсона им нисколько не улыбалась.
Бульдозер критически оглядел их; его глаза тоже были воспалены, веки опухли.
— Знаете, ребята, о чем я подумал сегодня ночью? Не лучше ли впредь для таких операций, вроде вчерашней, использовать более свежие и молодые силы? Как по-вашему? — Помолчав, он добавил: — А то ведь как-то несолидно получается, когда пожилые, степенные люди, ответственные работники бегают, палят из пистолетов, куролесят...
Гюнвальд Ларссоц глубоко вздохнул и поник, словно ему вонзили нож в спину.
«А что, — подумал Колльберг, — ведь так оно и есть. — Но тут же возмутился: — Как он сказал? Пожилые?.. Степенные?..»
Рённ что-то пробормотал.
— Что ты говоришь, Эйнар? — приветливо спросил Бульдозер.
— Да нет, я только хотел сказать, что не мы стреляли.
— Возможно, — согласился Бульдозер. — Возможно. Ну все, хватит киснуть. Мауритсона сюда!
Мауритсон провел ночь в камере, правда, с большим комфортом, чем рядовые арестанты. Ему выделили персональную парашу, он даже одеяло получил, и надзиратель предложил ему стакан воды.
Ему сообщили, что Мальмстрём и Мурен не соизволили дождаться, когда за ними приедут. Он был заметно удивлен и озабочен
И вот Мауритсон снова сидит в окружении детективов. Сидит тихий, скромный человечек с располагающей внешностью.
— Что ж, дорогой господин Мауритсон, — ласково произнес Бульдозер. — Не сбылось то, что мы, с вами задумали.
Мауритсон покачал головой.
— Странно, — сказал он. — Я ничего не понимаю. Может быть, у них чутье, шестое чувство?
— Шестое чувство... — задумчиво произнес Бульдозер. — Иной раз и впрямь начинаешь верить в шестое чувство. Если только Рус...
— Какой еще Рус?
— Да нет, господин Мауритсон, ничего. Это я так, про себя. Меня беспокоит другое. Ведь у нас с вами дебит-кредит не сходится! Как-никак я оказал господину. Мауритсону немалую услугу. А он, выходит, все еще в долгу передо мной.
Мауритсон задумался.
— Другими словами, господин прокурор, меня еще не отпустили? — спросил он наконец.
— Как вам сказать. И да, и нет. Что ни говори, махинации с наркотиками — серьезное преступление. Дойди дело до суда, можно получить... — Он посчитал по пальцам. — Да, пожалуй, восемь месяцев. И уж никак не меньше шести.
Мауритсон смотрел на него совершенно спокойно.
— Но, — голос Бульдозера потеплел, — с другой стороны, я посулил на сей раз господину Мауритсону отпущение грехов. Если получу что-то взамен. — Он выпрямился и жестко произнес: — Другими словами: если ты сию минуту не выложишь все, что тебе известно о Мальмстрёме и Мурене, мы официально арестуем тебя как соучастника, В квартире нашли твои отпечатки пальцев. А потом передадим тебя опять Якобссону. Да еще позаботимся о том, чтобы тебя хорошенько вздули.
Гюнвальд Ларссон одобрительно посмотрел на начальника спецгруппы.
— Лично я с удовольствием... — Он не договорил.
Мауритсон и бровью не повел.
— Ладно, — сказал он. — Есть у меня кое-что... Вы накроете и Мальмстрёма, и Мурена, и не только их.
Бульдозер Ульссон расплылся в улыбке.
— Так, так, господин Мауритсон, это уже интересно. И что же вы хотите нам предложить?
Мауритсон покосился на Гюнвальда Ларссона и продолжал:
— Элементарное дело, котенок справится.
— Котенок?
— Да. И вы уж не валите на меня, если опять дадите маху.
— Ну что вы, дорогой Мауритсон, зачем же так грубо. Вы не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы их накрыли. Так что у вас там припасено? Выкладывайте!
— План их следующей операции, — бесстрастно произнес Мауритсон. — Время, место и все такое прочее.
Глаза прокурора Ульссона чуть не выскочили из орбит. Он трижды обежал вокруг кресла Мауритсона.
— Говорите, господин Мауритсон! Все говорите! Считайте, что вы уже свободны! Если хотите, обеспечим вам охрану. Только рассказывайте, дорогой Мауритсон, все рассказывайте!
Члены спецгруппы нетерпеливо окружили доносчика.
— Ладно, — сказал Мауритсон, — слушайте. Я взялся немного помочь Мальмстрёму и Мурену — ходил для них в магазин и все такое прочее. Сами они предпочитали не выходить на улицу. Ну вот, и в том числе я каждый день должен был справляться в табачной лавке в Биркастан насчет почты.
— Чья лавка? — живо спросил Колльберг.
— Пожалуйста, я скажу, да только вам это ничего не даст, я уже проверял. Лавка принадлежит одной старухе, а письма приносили пенсионеры, каждый раз другие.
— Дальше! — поторопил Бульдозер. — Какие письма? Сколько их было?
— За все время было только три письма, — ответил Мауритсон.
— И вы передали их?
— Да, но сперва я их вскрывал.
— Мурен ничего не заметил?
— Нет. Я умею вскрывать письма, такой способ знаю, что никто не заметит. Химия...
— Ну и что же было в этих письмах?
Бульдозеру не стоялось на месте, он перебирал ногами, будто раскормленный петух на противне.
— В первых двух ничего интересного не было, речь шла о каких-то X и У, которые должны были приехать в пункт Z и так далее. Совсем короткие записки, и все кодом. Просмотрю, заклею опять и несу Мурену.
— А в третьем что?
— Третье пришло позавчера. Очень интересное письмо. План очередной операции, во всех подробностях.
— И эту бумагу вы передали Мурену?
— Не бумагу, а бумаги. Там было три листка. Да, я отнес их Мурену. Но сперва сделал фотокопии и спрятал в надежном месте.
— Дорогой господин Мауритсон. — У Бульдозера даже дыхание перехватило. — Что это за место? Сколько времени нужно вам, чтобы забрать копии?
— Сами забирайте, меня что-то не тянет.
— Когда?
— Как только я скажу, где они..
— Так где же они?
— Спокойно, не жмите на педали, — сказал Мауритсон. — Товар натуральный, никакого подвоха. Но сперва я должен кое-что получить от вас.
— Что именно?
— Во-первых, бумагу за подписью Якобссона, она лежит у вас в кармане. Та самая, в которой сказано, что подозрение в махинациях с наркотиками с меня снято, предварительное следствие прекращено за отсутствием доказательств и так далее.
— Вот она.
— И еще одну бумагу с вашей подписью, это уже насчет моего соучастия в операциях Мальмстрёма и Мурена. Дескать, дело выяснено, я ни в чем не замешан — все как положено.
Бульдозер Ульссон ринулся к пишущей машинке.
Меньше чем за две минуты бумага была готова. Мауритсон получил оба документа, внимательно прочитал их и сказал:
— Порядок. Конверт с фотокопиями находится в «Шаратоне».
— В отеле?
— Ага. Получите у швейцара до востребования.
— На чье имя?
— На имя графа Филиппа фон Бранденбурга, — скромно ответил Мауритсон.
Члены спецгруппы вытаращили глаза. Наконец Бульдозер опомнился.
— Замечательно, дорогой господин Мауритсон, замечательно. Может быть, вы пока посидите в другой комнате, совсем недолго, выпьете чашечку кофе со сдобой?
— Лучше чаю, — сказал Мауритсон.
— Чаю... — рассеянно произнес Бульдозер. — Эйнар, позаботься о том, чтобы господину Мауритсону принесли чаю со сдобой... и чтобы кто-нибудь составил ему компанию.
Рённ проводил Мауритсона и тут же вернулся.
— Что дальше делаем? — спросил Колльберг.
— Забираем письма, — ответил Бульдозер. — Сейчас же. Проще всего будет, если кто-нибудь из вас отправится туда, назовется графом фон Бранденбургом и востребует почту. Хотя бы ты, Гюнвальд.
Гюнвальд Ларссон воззрился на него своими фарфоровыми глазами.
— Я? Лучше сразу подам заявление об уходе.
— Тогда придется тебе ехать, Эйнар. Только не говори, в чем дело, а то еще заартачатся, дескать, не имеем права выдавать почту графа.
— Так, — сказал Рённ. — Филипп, фон Бранденбург, граф. У меня тут визитная карточка есть, Мауритсон дал. Они у него в бумажнике лежат, в потайном отделении. Благородство-то какое!
Он показал им: мелкие буквы пепельного цвета, серебряная монограмма в уголке…
— Ладно, трогай! — распорядился Бульдозер. — Живей!!
Рённ вышел.
— Подумать только, — сказал Колльберг. — Если я зайду в лавку, где уже десять лет покупаю продукты, и попрошу поллитра молока в долг, мне шиш покажут. А этакий Мауритсон удостоит своим визитом самый роскошный ювелирный магазин в городе, назовется герцогом Малабарским, и ему тут же выдадут два ящика брильянтовых колец и десять жемчужных ожерелий на дом для ознакомления.
— Что поделаешь, — отозвался Гюнвальд Ларссон. — Классовое общество...
Бульдозер Ульссок кивнул с отсутствующим видом. Вопросы общественного устройства его не волновали..
