Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год
Для несения вахты Кавика, капитан «Хокулеа», поделил команду на две группы. Одной он руководил сам, другой — первый помощник Дейв Лайман. Ночная вахта длилась четыре часа, дневная — шесть. В отличие от скучного и утомительного ночного бдения время с четырех до восьми утра имело свои неоспоримые преимущества: восход солнца и завтрак.
...Сегодня солнце показалось чуть позже обычного. Отчасти это объяснялось тем, что весь горизонт был затянут плотной пеленой облаков. А вот и завтрак. May приготовил его из двух пойманных накануне рыб — дорадо. Сначала мы заморили червячка сырыми рыбными ломтиками, а потом нас ждало настоящее пиршество — филе, поджаренное на углях из кокосовой шелухи. May оказался поистине бесценным приобретением для «Хокулеа». Помимо прочих достоинств, он обладал еще и прекрасными кулинарными способностями.
Кстати, о пище. Учитывая гавайские традиции, а также в целях чистоты эксперимента мы взяли с собой весьма ограниченный запас провизии: вяленую рыбу, сушеные бананы, сладкий картофель, консервированный таро, немного яиц и свежих фруктов. Вот, пожалуй, и весь ассортимент, плюс рыба, пойманная в пути.
Попытка воссоздать древнюю полинезийскую печку для приготовления пищи окончилась неудачей. Выложенное из песка громоздкое сооружение занимало слишком много места на палубе. В очередной раз выручил May. В качестве печки он предложил использовать компактную жестянку из-под керосина. Такими печками пользуются сегодня рыбаки Микронезии.
Топливом служила шелуха от кокосовых орехов, которые мы прихватили с собой. Впрочем, в запасе у находчивого штурмана-кока была еще добрая сотня рецептов по их использованию. Дело в том, что для May и других жителей тихоокеанских островов кокос по-прежнему остается главным источником питьевой воды, пищи, строительным материалом и топливом. Очистив орех от шелухи, May разрубал твердую скорлупу мачете, выпивал сок, а потом вырезал изнутри аппетитные куски маслянистой белой мякоти. Очищенные половинки скорлупы служили в качестве посуды.
После завтрака вахта Кавики обычно отправлялась отдыхать до следующего дежурства, начинавшегося в два часа дня. Но сегодня никому прохлаждаться не пришлось: нужно было привести в порядок захламленную палубу. Работа нашлась для всех — перекладывали мешки с кокосами и картошкой, сворачивали мешавшие канаты, укладывали сигнальные ракеты и спасательные пояса так, чтобы в случае необходимости ими сподручнее было пользоваться, прибирали личные вещи. Казалось, все трудились с настроением. Мне вспомнились напутствия Дэвида Льюиса, моего старого знакомого из Новой Зеландии. Накануне нашего отплытия он заметил, что наметившийся было конфликт между «лидерами» и «остальной командой» будет забыт, как только мы выйдем в море. Надеюсь, что его пророчество сбудется. Во всяком случае, трудившимся в поте лица ребятам действительно было не до взаимных упреков и претензий.
Музыка в ночи
Теперь, когда гавайские воды остались позади и мы легли курсом на юго-восток, направляясь в район тропического штиля, ощущение напряженности немного спало. Проходившие дни не отличались разнообразием. Игра в карты, чтение или просто разговоры — вот и все развлечения. Иногда Родо Вильяме, уроженец Таити, старый морской волк с белоснежной шевелюрой, занимал нас рассказами о своих удивительных приключениях.
Однажды они высадились на необитаемом атолле, намереваясь пополнить запасы кокосов и копры. Но на острове начался бунт: один из членов команды объявил себя кахуной и утверждал, что ему известно место, где испанские пираты зарыли свои сокровища.
Даже обычно молчаливый Сэм Калалау, пастух с острова Мауи, порой присоединялся к нашим беседам. К сожалению, Сэм входил в группу Лаймена, и время вахты у нас не совпадало. Тем не менее несколько раз я слышал его увлекательные рассказы о боях против японцев в джунглях Соломоновых островов: во время второй мировой войны он служил морским пехотинцем. Еще одним коньком Сэма были красочные описания петушиных боев, его любимого увлечения.
Игры с животными тоже помогали как-то скоротать время. Мы захватили их с собой не случайно. Это было частью эксперимента — ведь древние полинезийцы тоже брали в плавание животных и семена растений. Кстати, за неделю до старта на эксперименте чуть было не пришлось поставить крест. На этот раз «тревогу» забило гавайское Общество гуманного отношения к животным. Их представитель посетил каноэ и был шокирован теснотой клеток, в которых должны были содержаться животные. На следующий день я получил из общества объемную резолюцию на трех листах с требованием не брать «бедных животных» на борт. Давление оказали и на директора зоопарка в Гонолулу, обещавшего нам помочь. К счастью, собака у нас уже была. А вот свинью и цыплят пришлось добывать самостоятельно.
После нескольких дней плавания наша маленькая, меньше фокстерьера, гавайская собачка по кличке Хоку постепенно привыкла к качке. Но мы все же продолжали держать ее на привязи, опасаясь, как бы она не соскользнула в море. Хоку отличалась спокойным и застенчивым нравом — это результат многолетней селекции специалистов зоопарка в Гонолулу, пытавшихся воспроизвести породу собак, которых древние гавайцы специально разводили для употребления в пищу.
Поросенок Максвелл, напротив, отличался живым характером и часто потешал всю команду. Он ел буквально все, что ему давали, включая собственную клетку.
По ночам и без того узкий круг развлечений сужался до минимума. Несущим вахту оставалось наблюдать за звездами и болтать между собой, чтобы не заснуть. Впрочем, начало вечера было самым прекрасным временем суток. Обычно в этот час все оставались на палубе, переваривая ужин и утешая себя тем, что еще один день плавания позади. Нередко после ужина Кавика и еще два члена команды, Уильям «Билли» Ричарде и Джордж «Буги» Калама, устраивали импровизированные концерты, распевая под аккомпанемент гитары гавайские песни.
Во время таких вечерних концертов экипаж «Хокулеа» на время забывал о своих разногласиях, и все с удовольствием внимали искусным певцам и музыкантам.
Контрабанда
Довольно часто мы несли вахту на пару с Ричардом Киулана по прозвищу Буффало — Бизон. Его окрестили так за могучее телосложение и рыжевато-бронзовый цвет волос и кожи. Кличка Буффало как. нельзя лучше характеризовала его характер и манеру поведения. Обычно флегматичный и медлительный в движениях, Ричард иногда взрывался, становясь совершенно неуправляемым.
В тот вечер мы, как обычно, коротали время вахты у руля, стараясь удержать «Хокулеа» по течению. Неожиданно Буффало начал рассказывать о своей жизни на западном побережье острова Оаху, густонаселенном гавайском районе с высоким уровнем безработицы и другими социальными проблемами. Он говорил о своей семье, друзьях и любимых увлечениях. Когда речь зашла о жестокости и насилии, столь распространенных в его среде, тон рассказа стал более эмоциональным. Наконец Буффало не выдержал и выпалил: «Да, мы тоже не пай-мальчики. Покуриваем «травку», но при этом не мешаем жить другим. Так пусть и нам никто не мешает!»
Этой тирадой Буффало ставил меня в известность, что у него с собой есть марихуана и что мне не следует вмешиваться. Сбывались мои самые худшие опасения. В течение нескольких последних дней я замечал, что он и еще несколько членов команды уединяются в углу палубы и, укрывшись за ворохом спальных мешков, раскуривают самодельную бамбуковую трубку. После этого ритуала к свежему морскому воздуху примешивался специфический запах «травки».
Как мне потом сказали, ее запасы хранились в чехле от гитары. К сожалению, несмотря на запрет, о котором мы известили еще до начала плавания, марихуана была не единственной контрабандой на борту «Хокулеа». Буквально на второй день похода я застал за недозволенным занятием Билли Ричардса. Он слушал музыку по карманному транзистору. Казалось бы, совершенно безобидная вещь, но в руках специалиста она вполне могла служить рацией, по которой можно было бы скорректировать курс каноэ.
Кроме того, Буффало прихватил с собой современную походную плитку, запасы кофе и чая. Довершала этот «джентльменский набор» бутылка крепкого спиртного. У других членов экипажа обнаружились конфеты, баночки с арахисовым маслом, джемом и другими высококалорийными продуктами. Несмотря на уговор питаться только полинезийской пищей, многие, как теперь выяснилось, отнеслись к нему с неодобрением.
В довершение всех бед, запасы гаро превратились в кишащую червями зловонную массу, и их пришлось выбросить. Почти все свежие продукты уже были съедены. Правда, вяленой рыбы и сушеных бананов по-прежнему было вдоволь. Но их специфический вкус нравился далеко не всем. И напряженность, связанная с ограничением нашего рациона, продолжала нарастать. Все чаще раздавались требования приостановить эксперимент с едой и прислать свежие продукты с «Меотай».
