Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1989 год
Так Аносов вышел на главное дело своей жизни.
Все лето 1854 года у Аносова ушло на изучение береговых обнажений Амура. «Несмотря на быстроту, с которой неслась экспедиция,— писал он в отчете об этой работе,— можно было сделать... заключение, что в прибрежьях Амура могут обретаться различные минеральные богатства». Но генерал-губернатору, снарядившему экспедицию, срочно нужно золото. Добыча его на Нерчинских заводах стала вновь понижаться. А царь мог и не простить такое. Одна надежда у правителя края — талант Николая Аносова. В 1857 году — за год до Айгунского договора, по которому возвратятся вынужденно отторгнутые земли, Муравьев приказывает снарядить поисковую партию и ставит ей задачу — отыскать золотые россыпи на Амуре или хотя бы указать места, где их следует с надеждой искать.
Партия начала работу у устья Амура, уже тогда принадлежавшего России. Прокопошившись лето в болотистых долинах речек и не найдя ничего стоящего, Аносов решает совершить бросок на север — к долине реки Уды. Это был смелый, даже рискованный поступок.
Аносову не удалось найти своего Дерсу Узала. Местные жители утверждали, что в те края, куда он отважился отправиться, никто из них никогда не ходил. И не хотели идти с ним ни на каких условиях.
Показываться на глаза Муравьеву с пустыми руками Аносову не позволяла гордость. Выход один — он пойдет без проводников, поведет партию по картам.
Наверняка потом он не раз клял себя за такую опрометчивость.
Тогдашние карты этого практически не исследованного края были, мягко говоря, весьма приблизительны. Аносов напишет позднее: «Все до настоящего года изданные карты Амурского края не дают верного понятия об общем характере страны... Я часто обращался за советами к картам Амурского края и был за это всегда наказан. Например, я избираю какую-либо систему гор на карте, рассеченную множеством речных долин, и отправляюсь с партией для ее исследования. Прихожу на место... и... встречаю обширные плоскогорья. Реки текут по чернозему... заросли камышом... Кроме всего этого — ни одного обнажения и даже местами ни одного маленького камешка. А между тем переход сделан и убито много времени. Идти вперед нет возможности, ибо партия была снабжена припасами... до этой только местности...»
Исследовав устье реки Уды, Аносов отправляется в глубь материка: дабы серьезно направить поиски золота, надо изучить геологию всего края. Чтобы увереннее пробираться по южным склонам Станового хребта, Аносов решает освоить в качестве тягловой силы оленей. «Олень, как известно, не требует никаких особенных попечений, он всегда найдет себе прокорм в горах»,— так просто пояснил Аносов в отчете, а что он и его спутники впервые, может, оленей тогда увидели, его не смущало.
Зиму 1857-го и лето 1858 года партия Аносова вела работы, изучая, шурфуя северные притоки реки Уды, и, теряя силы, отыскали-таки первую в тех местах приличную россыпь — по реке Кинляжак, притоке Зеи. Будь она в более обжитых местах, ее, может, и стали бы разрабатывать, но здесь, в полумесяце езды от океана, россыпь с полутора золотниками (Золотник — 4,266 грамма.) золота в ста пудах песка — и это наилучшая проба,— Муравьеву не нужна. Хорошо хоть удалось доказать золотоносность берегов Зеи.
После года непрерывных трудов люди крепко устали.
Аносов вынужден возвратиться к устью Уды, чтобы дать отдохнуть партии и подготовить ее к новому маршу. Затеял Аносов ни много ни мало вернуться к верховьям Амура через систему южных отрогов Станового хребта. Тысячу верст без карт, без проводников, по неисследованным дебрям. Почти безумие. Но крайне важно для понимания геологии всего края. Аносов уже знал, чем сложены берега Амура, изучил юго-восточную часть Станового хребта. Знать строение его южных отрогов — означало получить ключ к осознанному направлению всех поисковых работ в Амурской области. Чем он рисковал? Только жизнью. Для Аносова это не довод. Его партия выступает и благополучно совершает этот гибельно-изнурительный поход. Получены бесценные данные о геологии края.
Муравьева отвлеченная геология не очень заинтересовала, затерянная в отдаленных горах бедная россыпь не обрадовала. Он не дает Аносову толком отдохнуть. Тотчас по прибытии гонит обратно в тайгу и болота. Настаивает — немедленно отыскать россыпь поблизости от Амурского берега. Нетерпение графа велико. Он добавляет Аносову людей — и требует открытий. Видимо, уже что-то пообещал новому царю.
Аносов — дисциплинированный офицер. Он собирает немедленно всех своих людей и двумя партиями выводит их на разведку. Одну посылает обследовать Зею, в верховьях которой он уже отыскал россыпь; другую, меньшую, посылает к месту своего выхода из удского маршрута. Не подвело Аносова чутье. Хотя сам он и провозился все лето на Зее и Селемдже без видимого успеха, в шурфах второй партии, возле речки Ольдой, блеснуло-таки хорошее золото.
Едва установился санный путь, Аносов собирает там всех своих людей.
Шурфовки. Промывки. Опять шурфовки.
К 1 мая 1860 года четко обозначились контуры двух обширных россыпей с содержанием золота до двух золотников на сто пудов песка. Обе россыпи находились в двух днях пути от берега Амура.
Аносов считает — партия выполнила свою задачу. Сам он измотан до предела. «В эти три с половиной года Амурская поисковая партия,— пишет он,— действуя в безлюдной горной стране, не разбирая времен года, конечно, перенесла много лишений и чрезмерных трудов... Под конец путешествия... начались повальные болезни... оленей; лошади, не привыкшие к тайге, особенно зимой, начали падать... Я и команда изнурились душевно и телесно». Но понесенные труды не заставляют его переоценить сделанные открытия. Аносов вполне представляет — и докладывает об этом начальству,— что найденные россыпи не очень богаты и разработка их при дороговизне рабочих рук и припасов в малонаселенном крае пока невыгодна. Он предлагает: «...выждать время, пока все одешевеет, а до того времени... подробнее исследовать окрестности заявленных россыпей, что может привести к открытию более значительных и более богатых золотых россыпей».
Аносов строит планы на следующий, 1861 год, систематизирует данные по геологии края, размышляет о направлении движения новых поисковых партий.
Но судьба...
Новому правителю края поиск бедного золота представляется нецелесообразным. Богатое же, как он полагает, здесь давно выгребли китайцы. Да и другие заботы важнее.
Аносов же убежден — есть, есть еще в Амурском крае много россыпей с богатым золотом. У него после осмысления своих маршрутов, сложилось твердое убеждение, где их с большой надеждой можно отыскать. Он понял: золото скапливается в россыпи в долинах тех речек, которые, как и подметил Гофман, текут с хребтов, пересекающих границы гранитов и сланцев.
И в такой момент, когда он знает, куда надо вести партии, ему их не дают.
Аносов, к счастью, оказался не из тех людей, которых от следования своим убеждениям может отвратить такой довод, как воля начальства. Он ищет выход. И находит. Выход прост. Надо сменить начальство. Или найти человека, который под идеи Аносова рискнет дать деньги на снаряжение экспедиции. Такой человек нашелся довольно скоро. С 1862 года Аносов становится руководителем партии в Амурском крае известного золотопромышленника Д. Бенардаки. От Аносова требуется только одно — чтобы он нашел россыпи значительных размеров, которые бы давали золота не менее 40 пудов в год.
В 1865 году правительство разрешило вести частный золотой промысел на Амуре. Зимой 1865/66 года партия Аносова бьет шурфы на давно намеченных им площадях в верховьях рек Ольдой и Ур, недалеко от открытых, пятью годами раньше, россыпей. Снова переходы на лыжах и оленях. Снова ночлеги под открытым небом. Непрерывное мотание между парами шурфовщиков, разбросанных часто в сутках езды друг от друга. И так — до лета.
Но и успех — по трудам. Богатейшие россыпи были найдены — до двухсот метров шириной, толщиной в один-два метра и длиной в несколько километров. Золота же в среднем было по два золотника на сто пудов песка. Это превосходило ожидания Бенардаки.
Победа? Конечно, победа. И 30 июля 1866 года капитан Николай Павлович Аносов гордо рапортует Горному департаменту вместе с местным начальством, фактически отдавшим этот прииск в частные руки: «Пробыв почти пять лет (почти пять лет — это со времени перехода на службу к Д. Бенардаки, а всего около двенадцати лет беспрерывных скитаний по краю.— Л. С.) в Амурском крае для отыскания различных полезных металлов и в настоящее время заканчивая свою деятельность открытием золотых россыпей, я считаю, что все, что требовалось от меня сделать,— сделано. Прииски дадут толчок развитию горного промысла на Амуре...» Совесть горного офицера чиста — еще Муравьевым отданный приказ им выполнен. Отечество получило новые месторождения золота. А что касается разработки его, то в создавшихся условиях почему бы и самому Аносову не заняться этим? Есть знания. Денег прикопил. И — главное — есть разумная концепция ведения этих работ. Он пишет в том же рапорте: «несмотря на... желание скорейшего постанова здесь золотого дела, необходимо все-таки вооружиться терпением и ожидать начала добычи золота только с лета 1868 года До этого времени запастить всем нужным, сделать приготовительные работы, постройки склада, подробные разведки и проч. ...»
