Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1978 год
Я молчал. Я старался разобраться в запахах и не мог. Одни ароматы легко узнавались — например, ландыш и гвоздика, другие были непонятными и чужими, но каждый, смешиваясь с прочими, сохранял свою окраску. Здесь были запахи тяжелые и легкие, душные и веселящие, тревожные и пьянящие, мрачные и праздничные, оглушительные и тончайшие; запахи, бросающие косой взгляд, и запахи, открытые нараспашку; запахи рождения и смерти, братства и вражды, свободы и плена, радости и тоски; запахи утренние, вечерние, ночные, лунные, солнечные, звездные... лесные, полевые, тропические, речные, морские, воздушные, каменные... запахи грома и тишины, молнии и тьмы... В ставшем сразу тесным помещении с головокружительной скоростью росло древо ароматов: его ветви, толстые и тонкие, удлинялись, сплетались, душили друг друга, тянулись ввысь, покрывались листвой и почками, бутоны лопались, распускались невиданными цветами, которые опадали и гнили на земле, а на их месте возникали новые, совсем уж неземные, чтобы тоже отцвести и исчезнуть...
— Если мистеру угодно, — звучал тихий голос, — он может приобрести «Нарцисс», или «Лотос», или «Лаванду». Есть «Гелиотроп», «Гардения», «Золотая акация», «Померанец», «Душистый горошек»...
Я не отвечал. Молчание мое было, видимо, истолковано как отказ, потому что торговец перешел к другим полкам и снял несколько флаконов. Нет, не флаконов... На язык просилось, может, и не с полным правом, полузабытое слово — «фиал».
— Вероятно, вас интересуют наши фирменные составы? Вот, например, «Тутанхамон». А здесь, — он потряс фиалом, — «Омар Хайям». Или, скажем, «Царица Хатассу», «Аромат Аравии», «Цветок Сахары», «Аида», «Нефертити».
Торговец перебирал бутылочки, и лицо его менялось, словно он вдыхал каждый аромат в отдельности и оценивал его в зависимости от личных пристрастий.
— О-о, «Пять секретов»! — наигранно оживился хозяин лавки, как будто никак не ожидал найти у себя эту редкость. — Совершенно неповторимый аромат. Оцените! — Он открыл притертую пробку и поднес флакон к моему носу.
Увы, под древом благовоний уловить запах отдельного цветка было выше моих сил.
— Вижу, вижу, вы хотите чего-нибудь привозного, — «прочитал» говорливый торговец на моем лице. — Пожалуйста. Имеются ладан, сандал, мускус, выдержанная амбра, «королевская» амбра, «кашмирская» амбра, фимиам...
— Фимиам, — наконец дал я ответ, не совсем понимая, как это фимиамом можно торговать.
Словно кто-то стер оживление с лица продавца.
— Как прикажете, — он пожал плечами и, порывшись в ящике прилавка, вытащил несколько штук палочек для возжигания — самый расхожий, как оказалось, здесь товар.
Все правильно: «инсенс» — он же фимиам — просто воскурение, благовонный дым, который образуется, если зажечь палочку. Я понял, что прогадал, но сработал механизм ложной гордости: отступать было нельзя.
— То, что нужно! — объявил я, жалея в душе о загадочной «кашмирской» амбре и утерянных навсегда «пяти секретах». — Заверните.
И много дней после этого моя комната была наполнена немного душноватым, немного тяжеловесным, немного пряным, немного дурманящим запахом — кадильным ароматом курящейся палочки...
Трудно сказать, когда появилась на Земле культура ароматов — очевидно, где-то «между» завоеванием человеком огня и рождением цивилизаций. Первобытные люди наверняка украшали себя цветами (это никому не возбраняется и сегодня): они поняли, что цветы не только красивы на вид, но и недурно пахнут. И наверняка они заметили: если бросить в костер поленья определенных деревьев — например, кедра или сандала в Азии и Африке, фернамбукового дерева в Южной Америке или куски древесины с натеками смолы (любимые «духи» древних — мирра, ладан, гальбан — это именно камедесмолы), то смрад намного легче переносить, и жизнь в пещере становится почти сносной.
Как бы то ни было, а ко времени зарождения письменности люди уже вовсю пользовались благовониями. На шумерских глиняных табличках, в древнейших египетских папирусах встречаются упоминания о душистых веществах, многие из которых мы сейчас опознать уже не можем. Что такое «иби» или «хесант»? Отдельные специалисты, возможно, и разберутся, но для нас, остальных людей, это пустые слова. А вот папирус почти четырехтысячелетней давности повествует так: «...Царь пришлет тебе благовония — иби, хекену, нуденб, хесант и храмовый ладан...» Мало кто знает и то, что когда-то тростник тоже ценился из-за приятного запаха. Об этом свидетельствует герой шумерского эпоса Утнапишти, «предок» библейского Ноя, который, благодаря богов за окончание потопа, «семь и семь поставил курильниц, в их чашки наломал... мирта, тростника и кедра...».
Как гласит легенда, первый рецепт благовоний для воскурений «изобрел» египетский бог мудрости Тот и передал его под строжайшим секретом верховному жрецу, дабы он в дальнейшем оказывал ему почести именно таким образом. Мы не знаем, кто был самым первым парфюмером в мире, равно как никогда не узнаем первого гончара, первого козопаса или первого ткана, но все же некоторые «допотопные» парфюмерные рецепты до нас дошли. Когда археологи вскрыли гробницу Тутанхамона, они уловили запах «кипи» — благовонного вещества, в состав которого входили мед, дрок, шафран, мирра, кардамон и тот же ароматический тростник.
Стоило одному жрецу зажечь в храме курильницы, как все прочие воспылали завистью и сразу же последовали его примеру. Был даже строгий порядок возжигания ароматов: например, в Гелиополисе утром в жертвенных чашках горел ладан, днем — мирра, а вечером — «кипи», которому нашлось множество применений: от умащивания одежды до бальзамирования трупов. Можно сказать, что алтари в храмах курились беспрестанно. А могущественное ханаанское божество Ваал обладало в этом смысле отменным аппетитом: на его «день рождения» сжигали ровно тысячу талантов ладана; размах легко понять, если учесть, что талант — это 26—30 килограммов. Через много веков, правда, объявился земной человек, который возжелал превзойти небесного Ваала, и таки превзошел! Знаменитый транжир Нерон на похоронах своей жены Поппеи сжег больше ладана, чем вся Аравия могла произвести за десять лет.
Практически каждое великое божество древних мифологий имело свое «личное» благовоние или душистое растение. Будда предпочитал ладан, Астарта — мирру, угаритский бог Аттар — розу и жасмин, для приравненного к богам Заратустры возжигали сандал. Древние римляне посвящали мирт — Венере, оливу — Афине, а благородный лавр — благородному Аполлону. Из «первого рецепта» премудрого Тота выросло целое древо ароматов.
Потребовалось не так уж много времени, чтобы благовония вышли из храмов на улицы и проникли в дома простых людей.
Великие жрецы не могли сдержать соблазна и тайком выносили ароматические масла, чтобы домашние женщины могли умащивать себя и благоухать не хуже богинь. А что известно одной женщине, обязательно узнают, для начала по крайней мере, десять. Разница была лишь в том, что богачки пользовались миррой и маслом алоэ (не путать со «столетником»; алойное дерево, известное арабам под названием «уд», вывозилось из Индии, где оно растет на южных склонах Гималаев), а девушки из бедных семей пропитывали одежды настоями мяты, шафрана, герани, притирались порошком касии — дикой корицы, смешанным с елеем — общедоступным оливковым маслом. Может быть, Астарта, Венера и прочий женский персонал заоблачных сонмов и возмущались, сочтя это узурпацией своих привилегий, но поделать ничего не могли: мирская любовь к ароматам была непобедима.
Умащение тела, кстати, важно не только с эстетической, но и с гигиенической точки зрения: в жарких странах слой масла предохранял кожу от палящих лучей солнца. Учтем еще, что запах преображает человека, воздействует на восприятие, вызывает ассоциации, и тот, кто в полной мере умеет пользоваться «аппаратом» благовоний, кто владеет языком запахов, в глазах окружающих чуть-чуть чародей. В парфюмерии всегда было немного от магии. Недаром фессалийские колдуньи в Древней Греции были известны прежде всего как знатоки душистых растений, воскурений, составов мазей. В Древней Индии благоухающие листья дерева вараны применялись для изготовления заговорных зелий. А Вергилий в «Буколиках» приводит такой способ для заманивания возлюбленного: «Воду сперва принеси, алтарь опоясан тесемкой. Сочных вербен возожги, воскури благовоннейший ладан!..»
Спрос, как и положено, родил предложение. Не замедлили появиться районы с «узкой специализацией». Малабарский берег славился сандалом, индийский город Кемар — алоэ, Ливан вывозил множество благовоний, но в первую очередь славный аромат кедра, сицилийский город Селиния благоухал миндалем; если же знаток хотел купить настоящий ладан, он непременно требовал сабейский: Сабея, располагавшаяся на территории нынешнего Йемена, считалась крупнейшим поставщиком ароматических смол. Три тысячи семейств в Сабейском царстве занимались исключительно выращиванием «священного дерева» — босвеллии, из надрезов на коре которой и вытекает ладан. Может, потому и получила Аравия эпитет «Счастливая», что здесь ручьями лились, клубами возносились в небо благовония и жизнь со стороны казалась легкой и праздничной. А римляне и греки поместили в аравийские моря легендарный остров Панхайю — источник лучших ароматов Земли.
