Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №07
— Ну хорошо, Карлсон. Но я вижу тебя, Каринта. Хочешь услышать от меня, что ты ничуть не изменилась? Я не скажу этого.
Она выдавила смешок и покачала головой, опустив глаза на чайник.
— Зато ты не слишком изменился. Ни капли.
Ее плечи были широкими, спина сильной. Она потеряла женственность и выглядела агрессивно-уверенной, как будто была сосредоточена только на этих своих качествах в ущерб другим. На ней был комбинезон, лицо стало помятым и морщинистым. Поставив чайник на поднос, она внесла его в гостиную. Стив пошел следом, затем остановился и смотрел, как она садится на кушетку.
Его швырнуло через бесконечные пространства, и он почувствовал головокружение, оказавшись на том же коврике, с которого начал свое путешествие, как будто мир лишь на миг покачнулся и встал на место полностью измененным.
— Я был единственным человеком на Югурте, — сказал он. — Они следили за мной. Следили каждый день и каждую минуту. Для них я представлял целую расу... Адалти предупреждал, что так будет.
— Это было твоей работой, — заметила она отчужденно. — Ты знал, с чем столкнешься. Ты знал...
— Мы оба знали, Каринта. Кари, милая. Я вернулся издалека, чтобы найти тебя.
Слезы вдруг потекли по ее изборожденным морщинами щекам. Ее глаза были по-прежнему темно-карими, но выглядели совершенно по-иному. Не только потому, что лицо ее изменилось и кожа обтянула кости, а потому что она заменила роговицы глаз, когда они состарились.
Новое, более мощное фокусирующее устройство работало на принципе старинного выдвижного фотообъектива, и глаза ее выпучивались, когда Стив приближался к ней, эффективно, но пугающе изменяя фокусное расстояние.
— Я не плакала с тех пор, как... Не плакала, когда умер Арнольд... Даже когда ушел Дэниэл... Я не помню... Не знаю...
Он не обнял ее. Она не хотела этого — пока что. То, что она плачет перед ним, было для него достаточным знаком. Ей никогда это не нравилось.
— Последний раз я плакала, когда умерла Селена, моя дочь, мой единственный ребенок. Останься она в живых, она была бы лишь на несколько лет младше тебя.
Стив промолчал. Сейчас ей нужен покой.
— Это было глупо. Моя глупость, а не ее или кого-то другого.
Даже Адалти тут ни при чем, хотя я винила его. Моя глупость. Девочка помогала мне. Ей было только пятнадцать... Помню себя в пятнадцать лет — ничего общего с нею... Сейчас пятнадцать — это старость. Ты уже многое прожил в этом возрасте. Но она не успела. А теперь уже не успеет. Мы... я помогала Адалти... у него были сведения, что местный командир Столпа приказал перебить людей, прятавшихся в дюнах Индианы, возле руин сталепрокатного завода Гэри. Адалти хотел рассекретить это. Найти тела. Выставить Столп перед Югуртой в неприглядном свете.
— Откуда он узнал?
Она не колебалась.
— От меня. Я получила данные от разведки Великих озер. Они не знали, что с ними делать: использовать для пропаганды? Но как заставить людей сражаться злее? Вести о вопиющих жестокостях ценятся слабо, меньше, чем точный прогноз погоды. Мы бьемся за выживание. Но на Югурте это выглядит иначе. Поэтому я подсунула данные Адалти.
Адалти был одним из беженцев, прибывших тогда в Анатолию, он и наладил первый контакт между Югуром и людьми. Лишь постепенно, после долгих раздумий и расследований, Стив понял, что рухнувшие с неба югуры не были беженцами — жертвами далекого галактического конфликта. Это было лишь их «легендой». Все они были глазоротами, полный корабль югур-медиа, занимающихся контактами и привыкающих к этой планете. «Странный способ для межвидового контакта», — думал Стив до тех пор, пока управляемая Столпом комета не нанесла удар, и тогда он понял, что они обосновались здесь для освещения крупного события: захвата Земли Столпом. В процессе контакта Адалти добился от Стива и Каринты сотрудничества, и с тех пор они стали его марионетками. Некоторые называли это изменой.
— И это оказалось ловушкой, — сказал Стив.
— Столп пронюхал об этом, — вздохнула она. — Как ты узнал?
Стив помнил переполох, вызванный этим событием, на Югурте.
Оно, напротив, лишь укрепило имидж Столпа. Он сказал Каринте, что сообщение попало в новости и сопровождалось прекрасными видеозаписями: взрывались постройки сталепрокатного завода, сквозь рушащиеся стены пробивались машины, бушевало пламя, оплавляя металл. Новости прерывались показом древней документальной кинопленки гуманоидов с льющейся расплавленной сталью и огромными раскаленными ковшами — чувствовалась работа Адалти. Стив многократно просматривал видеозаписи, узнавая силуэт Каринты и ее характерную походку. Отчеты не упомянули о дочери.
— Ну конечно, это попало в новости. В этом и была их цель, верно? Столп нанес нам удар, атака была жестокой, они, как всегда, были не слишком щепетильны. Трое глазоротов Адалти были убиты. Девочка направила свою боевую машину прямо на штурмовой отряд Столпа... Те из нас, кто остался, успели бежать. Дэниэл обвинил меня... мы развелись... я его никогда больше не видела. Он поступил справедливо.
Несомненно, Дэниэл знал то, что узнал сейчас Стив: Каринта рискнула собой и дочерью в игре с высокими ставками, чтобы с помощью глазоротов сильнее воздействовать на общественное мнение Югура. Сами по себе военные операции против Столпа имели второстепенное значение. Но то, что картины горящих людей стали расхожим зрелищем на Югуре, было первым значительным признаком внимания к войне на далекой планете.
Способ достижения такого эффекта выбрала Каринта, и в этом ее вина. Она знала, что Столп пронюхает об экспедиции глазоротов, готовой вытащить на всеобщее обозрение его неприглядные дела. Возможно, Каринта даже обеспечила Столпу доступ к слухам об экспедиции, взяв на себя риск быть убитой во время нападения. Но погибла Селена.
Затем, спустя несколько месяцев, снова вернулся Адалти, чтобы откопать тела жертв забытой бойни и погибших в недавней битве и показать обгорелые человеческие черепа рядом с кусками расплавленного шлака. Искала ли среди них Каринта останки дочери? А ее муж?
— Она — твоя дочь, — сказал Стив. — Это несомненно.
— Да, была.
Молчание затянулось. Он бежал по снегу, чтобы обнять незнакомую вооруженную женщину на снегомобиле, но едва прикоснулся к Каринте; их объятие было поверхностным. Весь путь домой с Югурты он постоянно возвращался мыслями к тому, что увидит ее снова.
Ему казалось, что она разделяла с ним это путешествие, но сейчас, глядя на нее, понял, что ее жизнь сложилась совершенно по-другому. В этом ледяном, непостижимом мире дети были похожи на тюленей, доктора выступали от имени воюющих корпораций, и любовники мгновенно превращались в мрачных представителей власти...
— Пожалуйста, Каринта, — прошептал он. — Не сердись на меня за то, что я вернулся. Ты нужна мне.
— Все хорошо.
Когда Стив Хардт покинул Землю, они с Каринтой освободили друг друга от любых клятв и обещаний. В них не было смысла, уверяли они себя. Скорость света растянет все нити и оборвет их. Лучше разрезать их добровольно, чем ощущать, как каждую отрывают от плоти и души. Он устроил из этого маленький ритуал: разделение шнура в пламени свечи. Он помнил: стоило потянуть — и концы оставались в руках, не соединенные ничем. Шнур за шнуром, затем много алкоголя, а затем пришел рассвет, и ему пора было уходить. Его даже вытошнило — в первый раз после окончания колледжа. Итак, она вышла замуж — дважды — и родила ребенка. Это было вполне естественно, хотя он не смог удержаться от вспышки столь же естественной ревности. Те мужчины прожили с ней жизнь, принадлежавшую ему.
Он посмотрел на нее, съежившуюся на кушетке, и подумал: «Я носил один из этих шнуров в кармане, спас от пламени». Он по-прежнему был при нем, он брал его на Югурту и держал в руке, входя в атмосферу Земли.
Трубный звук. Стив медленно повернулся. Она следила за ним, ожидая его реакции.
— Боже мой!
Первый раз за три дня, миновавших после появления Стива на пороге ее дома, она рассмеялась. Крошка-мастодонт трусцой выбежал из-за деревьев парка Гранта и протянул длинное рыло к Стиву, требуя угощения. Тот отскочил, и животное явно обиделось: оно не ожидало ничего, кроме полного одобрения. Ростом мастодонт достигал шести футов и был покрыт длинной, рыжеватой шерстью.
— Мы модифицировали яйцеклетки слоних из Брукфилдского зоопарка, — сказала она. — Имплантировали гены от высушенных карликовых мастодонтов острова Врангеля.
— Но... зачем?
Она пожала плечами:
— А что нам было делать? Слоны вымерли, как и все тропические животные. Мы отпустили на волю мускусных быков, бактрианских верблюдов и прочих. Полагаю, теперь они живут где-то на открытой местности. Я стараюсь увидеть их, когда бываю там. Но слонов мы адаптировали, как адаптировались сами.
