Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1991 год
Я взглянул на часы. Было шесть утра. Колокольный бой вовсе не означал побудку для посетителей, как спросонок решил было я. Он вообще не имел к ним никакого отношения. Просто монастырь жил своей обычной жизнью. И звенели старинные валаамские колокола, продолжая, как говорят звонари, свое «богослужение в воздухе». То, ради чего когда-то паломники садились у петербургской набережной на пароход, который маршрутом, описанным Николаем Лесковым в «Очарованном страннике», через день и две ночи доставлял их через Коневец и Корелу на ладожский монастырский остров, я услышал здесь, в Финляндии...
Конечно, Ууси-Валамо сильно изменился с той поры, когда сюда пришли первые монахи. К прежним усадебным постройкам в последние два десятилетия добавились новые, да и старые здания были значительно перестроены. Летом 1977 года была освящена новая монастырская церковь — белокаменная, с золотыми куполами,— сооруженная по проекту архитектора Ивана Кудрявцева в псковско-новгородском стиле. В 1979 году были открыты новые кельи для братии в двух домах на крутом берегу озера Юуоярви. У дороги, ведущей к монастырю, появилась новая гостиница, между двумя бывшими дворами поместья в красном здании — некогда сыроварне — открылось летнее кафе. Большое каменное строение, стоящее посреди монастырских владений, бывший коровник, было переделано в современный ресторан «Трапеза». В нем весьма космополитичный шведский стол, но в монастырском духе: преобладают рыбные и овощные блюда, а местная специфика представлена в виде карельских пирожков — калиток. На стенах «Трапезы» висят портреты валаамских подвижников, а рядом с дверью — большое полотно с видом Монастырской бухты на Старом Валааме работы художника-любителя... Каменная фигура медведя в натуральную величину на лужайке между бывших фермерских построек напоминает о том, что на Валааме в начале века жил ручной мишка, любимец и друг монахов...
Но есть в Валамо и реликвии, не имеющие цены.
— У нас в архиве хранятся монастырские рукописи начиная с XVI века, — поведал мне настоятель Нового Валаама архимандрит Пантелеймон, прекрасно говорящий по-русски финн с интеллигентным лицом. — Раньше часть валаамских архивов находилась в Миккели, теперь все собрано у нас. Лишь документы, относящиеся к 20-30-м годам нашего века, остались на Валааме, и теперь они хранятся в Петрозаводске.
В архив и библиотеку посторонних, правда, пускают неохотно. Немного позже я узнал: приезжал в Ууси-Валамо в начале 80-х из Советского Союза автор — один из первых гостей из СССР, кто посетил монастырь,— ему дали доступ ко всем архивным материалам, помогли, а потом он издал книгу, где о Валааме, кроме как о разложении и кризисе аскетизма, мало что написал.
В Ууси-Валамо можно увидеть выполненный в 1878 году ректором Петербургской Академии художеств Федором Иорданом портрет знаменитого валаамского игумена Дамаскина, при котором монастырь в середине XIX века достиг наивысшего расцвета. Портрет считается одной из лучших гравюр художника. «Просты и строги черты игумена, но насколько величия и сановитости умел придать им резец профессора», — писал в 1881 году журнал «Всемирная иллюстрация».
Но, конечно, главное сокровище монастыря, как и всей православной церкви Финляндии — это Чудотворная икона Коневской богоматери. Некогда она принадлежала еще одному «монашескому острову» на Ладоге — Коневцу. Пароходы с паломниками, шедшие из Петербурга на Валаам, останавливались на Коневце, и все пассажиры спешили в тамошний монастырь поклониться чудотворной иконе, которую согласно преданию в, 1393 году принес преподобный Арсений с Афона. Николай Лесков писал о ней, сравнивая ее с «Мадонной с щегленком» Рафаэля. По мнению начальника отдела выставок Финской академии художеств доктора Ауне Яаскинен, посвятившей исследованию чудотворной свою диссертацию, написана она не ранее XV —XVI веков, но ее прообраз мог быть действительно принесен с Афона. В Ууси-Валамо икона «богородицы с птичкой», как ее еще иногда называют, попала вместе с последними монахами Коневецкого монастыря, пришедшими сюда из Кейтеле в центральной Финляндии, где они жили с 1940 по 1956 год. В честь чудотворной иконы освящена специальная часовня — один из приделов нового храма в Валамо — там она и хранится. Главный зал храма освящен в честь Преображения — важнейшего монастырского праздника, а малый, так называемая «зимняя церковь» —в честь Сергия и Германа, легендарных первооснователей обители...
Большинство икон в храме — старинные. Икона Спаса, справа от царских врат, относится к XVIII веку и была выполнена мастерами из Корелы, по левую руку от них — икона Тихвинской богоматери, написанная в то же время, что и Спас, в Выборге. Икона Валаамской богоматери, может, и не такая старая — она была выполнена в конце прошлого века монахом Алипием на Валааме, но представляет уникальный образец монастырской иконописной школы. Она тоже каноническая — начиная с 1988 года православная церковь Финляндии отмечает 7 июля праздник иконы Валаамской богоматери... В зимней церкви висит икона Благовещения Богородицы, датируемая XVI веком — на Старом Валааме она находилась на почетном месте за мощами святых.
Но есть в монастыре и современные святые лики — молодых иконописцев Финской православной церкви, и даже талантливого мастера из Японии Петроса Сасаки.
Входя в Преображенский собор, нельзя не обратить внимание на большую люстру, свисающую с главного купола. Она весит более 800 килограммов и была перевезена со Старого Валаама, где также висела в главном Спасо-Преображенском соборе. Здесь, в Валамо, к ней подвели электричество. Все двенадцать колоколов на звоннице собора тоже с Валаама на Ладоге.
Я зашел в магазин сувениров, что разместился по соседству с «reception». В основном всякие мелочи — шариковые ручки, статуэтки, а также книги, книги... Я долго ходил, перелистывал их. Библии, брошюры о православии в Финляндии и Карелии. Книги о Валааме. О Новом, о Старом. Вот вышедшая несколько лет назад «Валаам и его послание» — обстоятельные тексты, интересные иллюстрации. Остался последний экземпляр. На финском. Было еще издание на английском, но уже раскупили, объяснил мне продавец. А вот прекрасный альбом «Старый Валаам» — коллекция великолепных фотографий, запечатлено все до подробностей. Нахожу снимок торжественного открытия в 1901 году Валаамского подворья в Москве: узнаю здание на углу Ямской и Александра Невского... На одной из полок с сувенирами замечаю темно-зеленые пачки. С одной стороны по-фински, с другой — по-русски на них написано: «Валаамский чай». Белые буквы какого-то старого, забытого шрифта по кругу, а в нем — церковные луковички с крестами. Снизу мелкими буквами, уже по-английски, надпись: «Сделано в Западной Германии»...
Атмосферу этого уголка православия я совершенно неожиданно почувствовал во время прогулки на небольшом теплоходе по окрестным озерам. Когда-то приезжавшие на Старый Валаам паломники пересаживались там на кораблики поменьше, и те везли их в отдаленные скиты. Эту традицию продолжает в Ууси-Валамо теплоход «Сергей».
Корабль отчалил от маленького шлюза на канале, какие зовутся здесь «канавами». Рядом шумела и пенилась, прыгая на камнях, вода протоки, (Соединяющей два озера. Сверху висел современный автомобильный мост: огромные трайлеры почти бесшумно проносились по нему за спинами рыбаков, которые забрасывали в протоку свои спиннинги.
Теплоходик «Сергей» быстро вышел на спокойную воду и через белую летнюю ночь пошел через озера и проливы в путь.
— О» получил имя в честь парохода «Сергий», что когда-то ходил из Сортавалы на ладожский Валаам, — объяснил мне капитан Яакко Пааласмаа.
— Вы плавали на том, старом «Сергии»? — спросил я у этого пожилого финна в очках и капитанской фуражке.
— Нет, просто хотел сохранить его имя, — ответил Пааласмаа, который, как позже оказалось, не только капитан, но и владелец «Сергея».
Я разглядывал рубку — с обычным навигационным оборудованием, небольшим деревянным штурвалом, радиопередатчиком, несколькими старыми газетами, лежащими сбоку у стекла, и... двумя иконами, смотревшими на Пааласмаа из углов. Я наблюдал за тем, как он не спеша поворачивает штурвал, внимательно вглядываясь в озерные дали, а мне вспоминалась фотография старенького, с высокой трубой парохода «Сергий» в Монастырской бухте ладожского Валаама, что я нашел в какой-то из книг в сувенирном Эиагазине. Еще одна икона висела внизу, в салоне, куда спускались те, кто замерз от озерного ветра, чтобы выпить кофе или чая.
Маарит, молоденькая гид из Хейнявеси, показывала мне маршрут по карие:
— Вот это Кермаярви. «Сливочное озеро». Клеопатра купалась в молоке, а мы можем — в сливках!
А я невольно думал — как же эти места похожи на Приладожье — те же озерная гладь, сосновые леса, скалы! Видимо, так же думали и монахи, пришедшие сюда в 1940 году. То ли просто природа в нашей и в финской Карелии одинакова, то ли монахи действительно специально подыскали себе уголок, напоминавший им те места, откуда ушли, сказать трудно. Но я вспомнил про это сходство пейзажей на другой день в разговоре с игуменом Пантелеймоном.
