Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1986 год
Вот тут-то и начинались мучения исследователей. Разночтение названий наводило на мысль о двух разных городах.
В XIX веке вокруг свидетельств античных авторов особо жарко кипели кабинетные страсти. Предположительно Керкинитиду помещали от Каланчака до Евпатории. Потом в Херсонесе были найдены присяга граждан этого полиса и декрет в честь Диофанта, полководца, освободившего греческие города Крыма от скифов. В обоих документах упоминалась Керкинитида. Искать ее в районе Евпатории стали по двум причинам: во-первых, здесь попадались монеты, на которых были выбиты буквы «КЕРК»; во-вторых, давно известный некрополь (любое строительство в центре Евпатории тревожило древние могилы) указывал на то, что где-то рядом должен быть эллинистический город.
Но... Над Керкинитидой словно тяготело проклятье. Как напишет много позже один из ее исследователей, «вряд ли еще какому-нибудь античному городу Северного Причерноморья столь же не повезло с полевыми исследованиями, как Керкинитиде...».
Первые раскопки проводил в 1895—1897 годах петербургский инженер Н. Ф. Романченко. Керкинитиду он не нашел, зато открыл возле Мойнакского озера сельские усадьбы керкинитов. Работы его были далеки от совершенства: «испорченные» (с отбитым носиком) терракотовые статуэтки он выбрасывал... Романченко собрал крупную коллекцию монет, которая и стоила ему жизни. Коллекция поступила в фонды Эрмитажа.
В 1917 году Императорская археологическая комиссия поручила раскопки в Евпатории Л. А. Моисееву. Он открыл Керкинитиду, нашел ее на месте бывшего Евпаторийского карантина, у порта. Однако Моисеев смог вернуться к раскопкам только в 1929 году. За два года он проделал громадную работу, и... не обработанные вовремя материалы были утеряны для науки... Едва ли найдется в мировой археологии подобный случай: под обитаемым городом лежал другой, целиком сохранившийся древний город, и на протяжении столетий об этом никто не догадывался!
В 1950 году к изучению Евпаторийского городища приступила экспедиция Ленинградского отделения Института археологии АН СССР под руководством М. А. Наливкиной. Но уже через два года раскопки были свернуты — на территории санатория, где находилась Керкинитида, закипело строительство...
Когда в 1979 году на территории санатория стали прокладывать новую теплотрассу, черепки, посыпавшиеся из ковша экскаватора, никого не взволновали. Это в Евпатории обычное дело: стоит начать копать траншею — и зацепишь черепки или кости. Пришлось, правда, работы приостановить: по закону об охране памятников без согласия археологов продолжать их было нельзя...
Так, в 1980 году был создан Евпаторийский отряд Крымской археологической экспедиции, а с 1984 года — Западно-Крымская археологическая экспедиция. С первых же дней организацией работы здесь занимался Вадим Кутайсов, выпускник Симферопольского университета, воспитанник выдающегося крымского археолога О. И. Домбровского. А два года назад Вадим Александрович стал начальником этой экспедиции. О человеке, которому выпало руководить Западно-Крымской, смело можно сказать — родился в рубашке. Керкинитида словно ждала своего часа — находки последовали одна за другой. И какие находки! До недавнего времени из всех вопросов, испокон веков волновавших историков: кто основал город, найденный в Евпатории? Какова его история? И Керкинитида ли это вообще? — конкретно нельзя было ответить ни на один...
— Смотрите, жилая застройка V—IV веков до нашей эры сохранилась полностью,— от яркого солнца Кутайсов щурится.— Это же единственный во всем мире случай! Даже в Афинах от жилой застройки того же периода остались лишь отдельные сооружения и узлы...
На следующее утро я отправилась на базу археологов. Давным-давно здесь был монастырь дервишей — теккие. Его могучая ограда сложена из таких же камней, как и дома Керкинитиды. К ограде и притулилось одноэтажное строеньице, где живут археологи.
Побеленная комнатка кажется неестественно пустой. По углам расположились стол, холодильник и амфора, склеенная из обломков, почти целая. Я смотрю на нее и слушаю рассказ Кутайсова...
...В тот вечер, четыре года назад, он пришел на раскоп с фотоаппаратом — надо было заснять зачищенный утром и уже зарисованный участок оборонительной стены. Потом можно было спокойно разбирать верхние, более поздние постройки, чтобы исследовать нижние культурные слои: если надо, разобранное нетрудно восстановить.
Почти не глядя под ноги, привычно перешагивая через торчащие камни, Вадим спустился в раскоп. Рустованные, плотно подогнанные мощные блоки желтого песчаника смотрелись великолепно, а выступы стены видны были особенно хорошо.
«А ведь стена должна была защищать город от греков,— внезапно понял он.— Для защиты от скифов строители возводили обычные, прямые стены, усиленные башнями. Фланкируемый участок обороны явно предполагает тактику боя, принятую в Греции: выступы стены увеличивают сектор обстрела... Да, именно так строили в материковой Греции во время Пелопоннесской войны...»
Вадим Александрович берет у меня ручку и на чистом листе бумаги чертит зигзаг:
— Вот так выглядела стена сверху.
Без чертежа не обойтись. Там, где веками стояла стена, теперь торчит тупая челюсть бульдозера — у нынешних строителей свои заботы. Но почему Кутайсов считает, что стена должна была защищать город от греков?
Во второй половине IV века до нашей эры Керкинитида вошла в состав Херсонесского государства. Примерно спустя четверть века и построили городскую оборонительную стену. До сих пор считалось, что возводили ее херсонесские мастера, то есть тогда, когда Керкинитида потеряла свою самостоятельность. Но в таком случае она должна была защищать только от местных племен? Чего ради строителям усложнять себе задачу?.. Стена никак «не укладывается» в рамки принятой теории.
— Вот потому-то мы и пришли к выводу,— говорит Кутайсов,— что стена была построена не после, а до присоединения к Херсонесу, чтобы именно от его притязаний оградить Керкинитиду.
Ко времени основания Херсонеса, в конце V века до нашей эры, Керкинитида существовала уже более сотни лет. Между тем история западного Крыма хорошо известна лишь с тех пор, как тут сложилось Херсонесское государство. Фланкированный же участок оборонительной стены — первое реальное доказательство того, что в IV веке до нашей эры отношения между Керкинитидой и Херсонесом были далеко не мирными.
— Раз Керкинитида могла спорить с таким могучим соседом, значит, она была достаточно сильна,— продолжает Вадим Александрович.— К тому же мощная стена, добротно сложенная, говорит о богатстве города.
— Но ведь Керкинитиду принято считать маленьким, незаметным в истории городком.
— Конечно, территория ее была невелика — около пяти с половиной гектаров, но расти ей мешали море и лиман, окружавшие город с трех сторон. Кстати, для застройки Керкинитиды характерна одна интересная особенность. Везде — ив Греции, и в колониях — жилые дома строились по стандарту, площадью не меньше двухсот квадратных метров. А здесь средняя площадь домов не превышает половины установленной нормы.
Если предположить, что город был богат и благополучен, то тогда он имел наверняка и обширную хору — земельные угодья. Существовали и торговые связи с другими греческими поселениями и местными жителями. Значит, вполне возможно, что VI—V века до нашей эры в западном Крыму прошли под знаком Керкинитиды?
Доказательства этому скоро появились.
В 1982 году археологи нашли тяжелую — 28 граммов — литую бронзовую монету, на аверсе которой был изображен дельфин, а на реверсе две буквы — КА. Она стала одной из наиболее ценных евпаторийских находок. Во-первых, каждый новый тип монет — само по себе значительное открытие: почти все древнегреческие монеты описаны еще в дореволюционных каталогах. Во-вторых, монета с дельфином дает ответ сразу на несколько вопросов. Буквы КА означают — Каркинитида, более древнее, дохерсонесское название города. Это доказательство того, что Каркинитида и Керкинитида — один и тот же город. И уже в V веке до нашей эры он выпускал свои деньги.
— А ведь еще несколько лет назад считалось,— вздыхает Кутайсов,— что Керкинитида не имела своих денег, пока не вошла в состав Херсонесского государства. Прежде, мол, была слишком мала и ничтожна. А выпускать свои деньги мог только благополучный и богатый город. Но ведь в разное время в Евпатории было найдено семь литых монет меньшего размера с изображением дельфина и буквы К. Наша монета явно вписывается в один ряд с ними, как, скажем, пятак — в ряд с копейкой. В Ольвии, колонии, основанной на берегу Черного моря выходцами из Милета, найдены монеты (правда, не двух, а трех номиналов), которые чем-то напоминают евпаторийские. Вес, размер, изображение дельфина...
