Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2
Вместе с тем они существовали и в пространстве — помнится, когда я вошел тогда в свою квартиру на Перси-стрит, где они охраняли записки Карела Вайсмана, я сразу почувствовал их присутствие. Как объяснить этот парадокс? Выходит, если они могут обитать и в пространстве, и вне его, то и наше сознание тоже может находиться как в пространстве, так и за его пределами. Но сознание невозможно локализовать, оно не может находиться «где-то»: оно ведь не занимает места. Но в то же время оно движется в пространстве вместе с нашими телами.
И вновь мне показалось, что ключ к разгадке утерян. Мы сидели и шаг за шагом пытались подобраться к решению проблемы. Я рассуждал так: «Паразиты обитают в пространстве — в том смысле, что они сейчас находятся на Земле, куда прибыли с целью уничтожить человечество. Теперь мы понимаем, что каждый человек обладает «отдельным» сознанием, потому что, когда любой из нас погружается в глубины собственного «Я», он теряет прямой контакт с окружающими. Но мы также знаем, что в каком-то глубинном смысле люди пользуются общим разумом, можно сказать, родовым сознанием. Мы похожи на тысячи городских водопроводных кранов, которые отделены друг от друга, но черпают воду общего резервуара…»
Тут Райх прервал мои размышления (цитирую по магнитофонной записи):
— Но ты же сказал, что нанес им поражение благодаря какому-то мощному глубинному источнику энергии. Может быть, это и есть тот изначальный резервуар?
— Вполне может быть, — согласился я.
— Но тогда в нем обитают и эти твари. И, значит, для них эта энергия тоже доступна. Согласен?
Ага, вот оно! Теперь кое-что стало проясняться. Конечно, те глубины сознания, где обитают они и тот источник жизненной энергии, которым пользовался я, — совершенно разные вещи. Может, резервуар и находится в глубине сознания, но это не означает, что он сам и является этими глубинами.
— Прекрасно, — заметил Флейшман. — И что же в этом случае получается?
— Мне кажется, я знаю, что происходит, — неторопливо начал Генри Грау. — Мы рассуждаем о некоем могучем первозданном источнике энергии, который Бернард Шоу назвал Жизненной Силой. Вот это-то первобытное жизненное начало и движет нами всеми…
Его брат Луис возбужденно воскликнул:
— Но тогда какого дьявола паразиты охотятся за людьми, если они могли бы красть энергию прямо из источника? Это же так очевидно…
— Очевидно, они не могут, — сказал Генрих. — Им приходится вклиниваться между источником и человеческим существом.
Мы не совсем поняли, что они имели в виду.
— И это значит… — начал я.
— Это значит, что основной источник для них недоступен и даже наверняка враждебен им. Другими словами, если мы сможем добраться до этого источника, то обретем такую энергию, что паразитам придет конец.
Я сказал, что подобная мысль мне и раньше приходила, хотя тогда я не проанализировал все аспекты ее приложения. Дело в том, что мне никак не удавалось достигнуть этого источника — всякий раз, когда я пытался это сделать, мне недоставало силы воли.
А Райх добавил:
— Конечно, если паразиты находятся между тобой и источником, они, наверняка, как-то «сдерживают» тебя.
Только теперь мы увидели всю реальность этого предположения — паразиты уже использовали свои «сдерживающие» методы против человечества, они умышленно сбивали с толку сознание, когда оно пыталось постичь собственные секреты. К счастью, мы научились с этим бороться: для этого пришлось изучить те глубины сознания, откуда обычно наступали паразиты. Однако они отступили туда, где мы не могли их достать, и снова использовали свои прежние методы против нас.
Итак, я пришел к выводу, что удерживает меня от погружения на определенную глубину сознания некая «естественная» причина. Так водолаз может погрузиться лишь на такую глубину, где вес вытесненной воды равен весу тела. Если он хочет нырнуть глубже, ему приходится брать с собой больший груз. Но я не знал, чем можно утяжелить свое сознание, чтобы проникнуть еще глужбе, вот почему я не мог изучить себя до самого донышка. Впрочем, верно ли это объяснение? Когда я думаю об этом сейчас, то прихожу к выводу: удерживало меня ощущение нецелесообразности такого погружения. Казалось, сознание меркнет, а ощущение собственной индивидуальности становится все более зыбким. Одним словом, весьма возможно, что некто меня удерживал на определенной границе.
Я решил проверить еще раз — остальные меня поддержали. Закрыл глаза и начал привычное погружение сквозь слои памяти. Однако сквозь воспоминания не так-то просто было пройти. В них все клокотало и бурлило, словно я плыл рядом с только что взорвавшейся глубинной бомбой. Прошлой ночью мне снились точно такие же дикие, полные насилия сны.
Но почему? Паразитов, похоже, поблизости не было. Что же так раздражало меня?
Я еще раз напрягся; с огромным усилием удалось опуститься на уровень «детской». Но там было еще хуже: первозданная энергия невинного детства превратилась в нервирующую силу. Обычно эту энергию сопровождали безмятежная ясность и покой, словно нежное покачивание на тихих морских волнах. Но сейчас это море бурлило.
Я понял, что подошел к границе — и быстро выплыл на поверхность. Райх уже поджидал меня — с ним произошло то же самое. Ожидая остальных, мы принялись обсуждать эту проблему. Итак, мы только что испытали какое-то мощное психическое раздражение, которым поражена вся человеческая раса или?…
Беспомощный и разочарованный, я подошел к иллюминатору и взглянул вниз, на огромную светящуюся поверхность Луны. Оставалось лететь каких-нибудь восемь часов. Я мельком взглянул на приборы, проверив, работает ли гравитационный компенсатор лунного притяжения. И вдруг меня озарило: гравитация… Луна… Я резко повернулся к Райху:
— Может быть, это абсурдное предположение, но… как ты думаешь, не могут ли они пользоваться Луной как базой?
— Базой? — не понял он. — Каким образом? Людей здесь нет, а в необитаемых местах они, как известно, не водятся.
Я пожал плечами:
— Да нет, это же просто гипотеза… Я пытаюсь понять, почему наше сознание так перевозбуждено.
Тут подошел Холкрофт, и я ему вкратце поведал о наших открытиях. Он закрыл глаза, присел на кровать и тут же удостоверился, что нижние слои сознания находятся в непривычно беспокойном состоянии. И хотя Холкрофт не слышал моего предположения, он повернулся и показал пальцем в иллюминатор:
— Это там. Она влияет на нас так же, как влияет на приливы и отливы.
— Как ты узнал? — спросил я.
— Не знаю. Просто чувствую ее притяжение.
Это было уже ближе к истине. Вспомним лунатиков — людей, чье сознание подвержено притяжению Луны… Но почему? Как Луна может влиять на сознание?
— Ты считаешь, там обитают паразиты? — спросил я.
Он покачал головой:
— Не представляю, как это может быть. Но все же… она как-то связана с паразитами.
Мы решили привлечь остальных к обсуждению. В такой ситуации лучше иметь несколько мнений — глядишь, кого-то и осенит.
Выслушав меня, единственно дельное предложение высказал физик-ядерщик Бергер:
— Вы читали книги Гурджиева? Он всегда утверждал, что мы являемся пищей для Луны. Человечество по Гурджиеву — это стадо овец, нагуливающее жир для Луны…
— Считаешь, в этом есть смысл? — спросил я Холкрофта. И тот вполне серьезно ответил:
— Смысл есть. Каким-то образом Луна действительно притягивает человеческий разум. Но это притяжение не имеет ничего общего с гравитацией. Мои коллеги считают, что Луна никогда не была частью Земли или Солнца — у нее совсем другая природа. Может быть, это бывшая комета, которая попала в сферу притяжения Земли. Кстати, ее химический состав совершенно не похож на земной. Вполне вероятно, что Луна похищает у человека энергию… Либо воздействует еще каким-то образом.
— Другими словами, она могла бы служить базой для паразитов? — спросил Райх.
— Не думаю. Но мне кажется, паразиты вполне могут как-нибудь ее использовать. Я чувствую, как Луна излучает некую возбуждающую энергию. Она словно гигантский передатчик, а Земля — гигантский приемник…
Тут заговорили все разом — начались разные истории, байки и легенды, которых я прежде не слышал. Рассказали о культе, созданном Хербигером[2] (одним из адептов этого культа был, между прочим, Гитлер). По теории Хербигера, каждые десять тысяч лет Земля берет в плен очередную Луну. Нынешний наш спутник — седьмой по счету. Предыдущие шесть лун падали на Землю и приводили к гигантским катаклизмам и гибели человечества. Библейский потоп был вызван гибелью шестой Луны.
Говорилось и о других авторах лунных теорий — Великовском[3], Беллами[4], Сора[5], — их гипотезы отражали представление о Луне как о враждебной силе. Странно, что эта мысль приходила многим, весьма далеким друг от друга ученым.
