Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1983 год
Село Манилы, Камчатская область Олег Дзюба Фото автора
«…внутри драгоценного круга»
К аждый день я ходил по одному и тому же маршруту. Выйдя из метро к площади Ленина, спускался по Пушкинской, потом по улице Бараташвили, переходил через мост имени Бараташвили, взбирался по подъему Кибальчича, стоял на смотровой площадке, затем направлялся к площади Шаумяна, спускался по Винному спуску, пересекал Метехский мост — внизу несла бурные воды Кура, — наконец, по улице Леселидзе возвращался к площади Ленина, замыкая круг. Мой маршрут в целом довольно точно соответствовал границам охранной зоны, а ведь поначалу я выбрал его по наитию: шел так, чтобы на глаза всегда попадались обновленные, выкрашенные в пастельные тона дома, чтобы не терять из виду балконы с фигурными балясинами — непременные атрибуты реконструкции, чтобы постоянно можно было сравнивать: вот здесь, слева, — просто город, а там, справа, — Город.
В первый день я обращал внимание лишь на внешние приметы Города, еще не зная о сути перемен, которым он подвергся, и пытался вслушиваться ухом неофита в звуки прошлого. Присаживался на лавочку вагона конки, навсегда замершей на асфальте (слышались цоканье копыт, звон колокольчика и гортанные покрикивания вожатого), касался рукой каменной кладки старинных крепостных укреплений (топот множества ног, лязг сабель и свист стрел), заходил в парадный дворик усадебного дома и наблюдал за игрой солнечных лучей на фонтанчике, устроенном так, что вода, ниспадая, образовывала сплошной прозрачный купол (утренний вопль мацонщика и оживленная перекличка голосов на верхнем этаже). Я понятия не имел, что такой двор называется курдонером и что еще лет восемь назад здесь не было ни двора, ни фонтанчика, ни этих уютных домов, выбросивших над улицами бутоны балконов. Как ни странно, но в обозримом прошлом вообще не существовало того, что теперь называется Старым Тбилиси, а я называл для себя просто: Город.
Восемь лет назад существовал лишь смелый проект. И замысел влюбленного в Тбилиси человека — главного архитектора города Шота Димитриевича Кавлашвили. И еще как раз восемь лет назад было принято решение, которое объявляло историческое ядро Тбилиси «государственной охранной зоной с режимом заповедника».
Тип тбилисского дома
Застать Шота Димитриевича непросто. У Кавлашвили множество забот, масса проектов и планов, и в первую очередь — Старый Город, давняя мечта, которая ныне воплощается в жизнь.
Все же время нашлось, главному архитектору удалось раздвинуть текущие и нетекущие дела, и в образовавшейся тесной паузе, то и дело прерываемой телефонными звонками, мы встретились в кабинете Кавлашвили в проектном институте Тбилгорпроект.
Собственно, вопрос у меня был всего один: «Что такое, в сущности, реконструкция Старого Тбилиси?»
— Идея родилась давно, лет двадцать назад, — начал рассказывать архитектор Кавлашвили. — Я тогда проектировал мост через Куру, который должен был лечь на месте старого Мухранского моста. Теперь он называется мост имени Бараташвили. Хотелось, чтобы проект отвечал исторической ситуации, чтобы проявились старинные подходы к городу, ведь здесь проходила оборонительная стена, были въездные ворота. Представим: 1964—1966 годы.
Передо мной лежит участок города, которому мы собираемся придать новый облик. Конечно же, первые мысли были не о старом городе, а о новом — современном — квартале: вот тут будет большой универмаг, а тут — большие жилые дома. Но время шло, и время — парадокс, да? — работало против этой ситуации. Во всем мире назревал вопрос о новом подходе к реконструкции и реставрации. Мы подняли архивные материалы и задумались об истории. Где-то там, внутри квартала, спряталась старинная крепостная стена. Надо ее показать людям. Есть крепость Нарикала — древняя цитадель. Надо вернуть ей архитектурное величие. Есть другие памятники, но их требуется выявить, ведь они скрыты от глаз хаотичной застройкой первой половины нашего века, буквально погребены под массой одно-двухэтажных домов, скученных там, где было историческое ядро города. Значит, надо было создавать новую ситуацию...
Я уже понял, что «ситуация» — любимое словечко Кавлашвили, спектр значений у которого очень широк.
— Таким образом, ситуация была порождена тем, что вы вспомнили о памятниках? — с умыслом спросил я.
— Да нет же! — воскликнул Шота Димитриевич, досадуя, что я не уловил мысль. — Особенность Старого Тбилиси в том, что современный административно-культурный центр не совпадает со старым городом. В этом отличие Тбилиси от Москвы, Таллина, Вильнюса или, скажем, Праги. Так что, с одной стороны, задача сохранения исторической части города — с узкими улочками и малым масштабом застройки — была облегчена. А с другой стороны, у нас возникли свои трудности: что считать ценным, а что нет? И как выявлять это ценное? Надо многое сносить, а ведь это живой город, в домах — пусть ветхих, пусть не очень ценных — живут люди... Не сразу, но мы пришли к выводу, что перед нами стоит триединая задача: реконструкция плюс регенерация плюс адаптация исторической части города. — Регенерация? — переспросил я, не понимая, какой смысл вкладывают в этот термин градостроители.
— Вы лучше поймете, если увидите своими глазами. Новый подход стал вырисовываться, когда я проектировал подземный переход под Колхозной площадью. Там был выявлен элемент оборонительной стены, и я решил увязать его с объектом. Получилось вроде бы удачно. Тогда-то я и увидел будущий «Каласубани» — «Старый Тбилиси». И создавал переход уже в духе предстоящей перестройки. Мы максимально расчистили прилегающую территорию, реконструировали сначала один жилой дом, потом обустроили дегустационный зал «Сачашнике», реставрировали круглую башню — элемент крепостной стены.
— А как отнеслись к этому жители?
— По-разному. Одни с радостью: ведь им предлагали переехать в благоустроенные квартиры. Другие с опаской: ломался привычный облик квартала. Но вот возникла новая застройка, и отношение изменилось: начали вырисовываться здания «нового старого города», резко отличающиеся от типовых жилых домов. Понравилось всем. Воодушевленные, мы стали развивать ситуацию. Убрали всю лишнюю застройку на улице Бараташвили. Это уже был размах... Мы сносили старые неказистые дома — в основном торговые точки — на 30—40 метров вглубь от «красной линии». А тем сооружениям, которые выявлялись в ходе реконструкции, придавали облик, наиболее соответствующий колориту, масштабу, силуэту исторического ядра города, как мы его представляли по фотографиям конца прошлого века...
Я вспомнил улицу Бараташвили — широкую, больше похожую на бульвар — и поразился: значит, я шел сквозь «тени» старых домов. И конка, и невесомые, парящие над улицей балконы, и плоть старых крепостных камней — все это проявилось под руками градостроителей. Каким же зрением должен был обладать Кавлашвили, чтобы в монолите города, привычного с детства, увидеть исчезнувшие, казалось бы, навсегда архитектурные шедевры?
Об этом я и спросил Шота Димитриевича напрямик — о зрении.
— Видите ли, — хитро улыбнулся Кавлашвили, — мы во многом отталкивались не от того, каким был Старый Тбилиси, а от наших представлений, каким он должен стать. Это как мечта, извлеченная из прошлого и обращенная в будущее. К концу прошлого века у нас в городе сложился определенный «тип тбилисского дома» — он так и называется в специальной литературе. Это здания с маленькими двориками и со множеством открытых балконов. Главное было — общение жителей: друг с другом, с улицей. Каждый знал своих соседей, все открыто друг к другу относились. Сейчас-то мы живем с «глазками»: лестничная клетка, четыре или сколько там дверей — и «глазки» в них.
Я сам живу в такой клетке. Не знаю соседей, соседи не знают меня. «Тип тбилисского дома» дарит нам новое — точнее, возвращает старое — взаимоотношение людей: добрососедство... Такая вот ситуация...
— Наверное, это очень приятно — делать город своими руками?
— Что ж тут отказываться? Да, приятно,— просто ответил Шота Димитриевич. — Только успокаиваться нельзя...
— Сколько лет ведутся работы? — спросил я. Только-только, перед разговором, я в очередной раз обогнул Город, и мне трудно было представить, что когда-то здесь все было иначе.
— Собственно строительство идет всего пять-шесть лет. Первый этап закончился в 1979 году. И знаете, чем он закончился? Тбилисобой! Да-да, не будь реконструкции Старого Тбилиси, может быть, не возобновился бы и этот старинный городской праздник дружбы и братства! Мы возродили уголок Старого Тбилиси — и тут же стало ясно, что лучше места для «Тбилискалакобы» не найти. С тех пор он проходит каждый год, в октябре, и обязательно — в реконструированной части старого города. Представляете, как радостно — на наших улицах — песни, пляски, толпы народа. На наших балконах — счастливые, улыбающиеся люди... Кстати, о балконах. Когда закончился очередной этап реконструкции, мой друг — хороший поэт Джансуг Чарквиани — прислал мне телеграмму: «Привет князю Балконскому!» Так и пошло: Кавлашвили — князь Балконский... Я не обижаюсь. Забавно...
