Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1988 год
На самой вершине, там, где всегда гуляет сильный ветер, расположился каменный алтарь четырехметровой высоты, сложенный из шести монолитных блоков весом по 40—50 тонн каждый. Они состыкованы так плотно, что никто и сейчас не просунет в шов даже швейной иглы. Руки индейцев и неутомимый ветер, постоянно несущий с собой песок и мелкие крошки скальной породы, словно наждаком отшлифовали поверхность алтаря. Украшавшие его барельефные изображения пум почти полностью стерлись.
— Рядом задумано было построить водоем, чтобы с восходом солнца его лучи, отброшенные каменным «зеркалом» алтаря, преломлялись над бассейном семицветной радугой,— объяснил мне археолог Перси Боннетт Медина, изучающий историю Ольянтайтамбо.— Не вызывает сомнений, что он служил церемониальным религиозным центром, посвященным широко распространенному у инков культу воды,— продолжал Медина.— Видите, сколько понастроено святилищ с источниками. Главное из них, примыкающее к Маньяраки, в народе называют «Баньо де ньюста» — «Купальня принцессы». Кстати, по одной из версий лингвистов, Маньяраки переводится как «Место, где моют глиняный кувшин»...
Долгое время считали, что священные источники питаются подземными родниками, которые и пробили толщу скал. В 1980 году, однако, было сделано сенсационное открытие: оказывается, происхождение их искусственное. Разветвленная, совершенная в гидротехническом отношении система подземных галерей несет талую воду с ледников.— А разве не чудо эти каменные резервуары — колькас, которые служили хранилищами пищевых продуктов,— увлеченно рассказывал археолог.— Это только на первый взгляд кажется, что в них нет ничего особенного. Я же называю их «сухими холодильниками». Все стены колькас тщательно обмазывались глиной, а по дну проходили вентиляционные каналы для поступления холодного воздуха. Каждый продукт, будь то кукуруза, картофель или вяленное на солнце мясо, помещали в резервуар особой конструкции, располагались они на разной высоте.
Место для могучей крепости инки выбрали с прозорливостью прирожденных стратегов, расположив ее на северной окраине Священной долины и запирая таким образом гигантским каменным замком горный проход в Амазонию. Именно этим путем совершали набеги на земли инков воинственные амазонские племена. За Ольянтайтамбо начинается обширная пампа Анты, которая ведет прямо к сердцу инкской империи — Куско. Ольянтайтамбо, таким образом, без преувеличений можно назвать «амазонским щитом» индейского государства в Андах.
В анналы истории вошел он также и как один из последних очагов сопротивления испанским завоевателям, свидетелем их разгрома.
Когда спустя четыре года после взятия Куско конкистадорами посаженный ими на трон Манко Инка неожиданно поднял восстание, он сделал Ольянтайтамбо своей штаб-квартирой. Брат Франсиско Писарро — Эрнандо возглавил поход на Ольянтайтамбо, думая повторить то, что некогда ему удалось достичь лихой кавалерийской атакой в Кахамарке, когда он взял в плен последнего инкского правителя Атауальпа.
Увидев воочию стены крепости, завоеватели устрашились ее размеров и неприступности. Однако со свойственным им авантюризмом решились на внезапную ночную атаку, рассчитывая застать врасплох спящий гарнизон. Но индейские лазутчики вовремя известили о подходе врага, и испанцев яростно атаковали сразу со многих сторон. Манко Инка приготовил еще один неприятный сюрприз: вскрыв заранее насыпанные на реке Патаканча плотины, залил водой равнину у подножия крепости. Это-то и затруднило действия испанской кавалерии, на которую Писарро возлагал свои надежды. С большим трудом и потерями испанцы избежали полного уничтожения и пробились обратно к Куско.
Только с прибытием армии Диего де Альмагро из Чили чаша весов вновь склонилась в пользу испанцев. Манко Инка оставил Ольянтайтамбо, уйдя в еще более недоступную Вилькабамбу, где индейцам удавалось еще немало лет отбивать атаки конкистадоров. В одной из них, в 1539 году, испанцы захватили в плен Куру Оклью — сестру и одновременно жену Манко Инки (браки среди близких родственников широко практиковались в правящей династии, сберегая «чистоту божественной крови»). Возвращаясь из похода, они встали биваком у Ольянтайтамбо. Франсиско Писарро лично поспешил в Ольянтайтамбо, надеясь шантажом принудить Манко Инку к сдаче. Когда это не удалось, пленницу исполосовали бичами. Потом расстреляли из луков. Тело казненной привязали к плоту и спустили вниз по Вильканоте, чтобы люди Манко Инки могли его найти и устрашиться...
Городок Ольянтайтамбо, задремавший у подножия крепости,— единственный в Перу, чья планировка выполнена по классической формуле инкского градостроительства. В плане она выглядит трапецией. Наиболее густо заселенная нижняя часть города составляет ее широкое основание, по мере все более крутого подъема вверх фланги окраин сходятся. Каждый квартал обнесен сплошной стеной, с единственным выходом на улицу.
Узкие, петляющие запутанным лабиринтом улочки закованы в панцирь древних монолитных фундаментов с гладкой, тщательно обработанной поверхностью того странного цвета, который специалисты поэтически называют «цветом окаменевшей темной розы».
Вдоль многих стен по желобам из гранитных плит бегут говорливые ручейки: одни рождаются под землей, другие струятся из быстрых речушек Патаканча и Каликанто. Над ними гребни горбатых каменных мостиков.
Лишь редкие дома колониального стиля и более современные постройки нарушают эту гармонию инкской геометрии. Заброшенная католическая церковь в конце одной из улиц с покосившейся, чудом удерживающейся на петлях двустворчатой дверью, пропыленными и затянутыми паутиной ликами святых и вот-вот грозящими рухнуть стропилами стоит как символ проигранной Ватиканом битвы за землю Ольянты.
Большинство окружающих город инкских террас заброшены, густо поросли жесткой, как щетина, кака чукчей (на кечуа — «каменные волосы») — сорной травой крепостных руин. Кое-где, однако, жители все еще обрабатывают террасы, и они благодарно вознаграждают земледельца отменной кукурузой, не хуже той, что мы встретили в Урко.
Дважды в год площадь Маньяраки — центральная в городе Ольянтайтамбо — на месте которой Пачакутек некогда устроил массовую экзекуцию каменных идолов,— превращается в место паломничества обитателей Священной долины и больших толп туристов. Шестого февраля ее древние камни обагряются горячей бычьей кровью: в прямоугольнике инкских стен разворачивается праздничная феерия принесенной завоевателями корриды. А 29 июня здесь вспоминают о подвигах, величии и трагедии исконных хозяев этой красивой и щедрой земли — индейцев, создавших удивительнейшую, во многом все еще остающуюся загадочной цивилизацию.
Лима
С. Свистунов, соб. корр. «Правды» — специально для «Вокруг света»
Н"Томо и другие
Места, где живут бамбара, никак не назовешь райскими: опустыненная малийская саванна, где ртутный столбик круглый год не опускается ниже плюс 25, а осадков едва хватает, чтобы солнце полностью не спалило скудную растительность. Так что сохранить жизнерадостность и юмор в таких условиях, когда каждый день наполнен тяжелым трудом, отнюдь не просто. За многие века люди народа бамбара научились отвлекаться от ежедневных забот с помощью оригинальных танцев-пантомим.
По их поверьям, животные и люди наделены одними и теми же положительными и отрицательными чертами, которые проявляются в их поведении. Например, лев воплощает достоинство, птица-носорог — мудрость, павиан — высокомерие, буйвол — жестокость. Соответственна и реакция зрителей: уважение, восхищение, презрение, страх. Тем более что танцоры не просто выступают в масках, символизирующих то или иное животное, но и стараются как можно точнее копировать его в своих движениях. Показать антилопу, гиену, шакала или павиана намного легче, поскольку они до сих пор водятся в малийской саванне. А вот как быть со львами, буйволами, слонами, леопардами, страусами, жирафами, которых давно уже нет или они настолько редки, что мало кто из бамбара их видел? Тут исполнителей выручают легенды и сказки, помогающие сохранить когда-то выработанную хореографию конкретного танца.
Особое место среди них занимает н"томо — философский танец, которым обязательно заканчивается праздник. Когда-то он исполнялся только на религиозной церемонии при вступлении в тайное общество. Теперь увидеть его может каждый желающий. По преданию бамбара он изображает человека таким, каким его создал бог: прекрасным, миролюбивым, невинным. Перед началом н"томо тщательно подметают деревенскую площадь. И вот слышится приглушенный звук тамтамов. Их рокот постепенно нарастает, раздаются звуки ксилофона и женское пение. После довольно продолжительной «увертюры» появляется сам танцор в маске из раковин каури и в костюме из выкрашенных в два цвета волокон гибискуса. Этот наряд выражает главный философский постулат, которому должен следовать каждый: хотя людей много и все они разные, им нужно держаться вместе, быть чистыми в помыслах и поступках, не порывать связь с природой, дающей жизнь.
