Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1976 год
Потом смущенно поставила перед женихом блюдо с мой-мой, которое секунду назад, казалось, была готова обрушить на его упрямую голову.
— Угощайтесь, дорогой камарад Нхай. Это я сама приготовила, — сказала она и смущенно прикрыла толстые губы кончиком цветастого передника.
Елена и Евгений неловко переглянулись.
А в общем вечер удался на славу. Нхай, отдав должное бару Мангакиеа, довольно поздно возвратился в лагерь.
Весть из буша
За обедом Майк Браун был необычно рассеян. Он почти физически ощущал тонкий листок бумаги, лежавший в левом кармане его куртки. Иногда ему казалось, что капитан Коста как-то странно смотрит на него, даже в обычной угрюмости майора Коррейя, мрачневшего с каждым бокалом, Майку чудилось нечто подозрительное. И Браун никак не мог решить, как поступить с запиской.
— Нашему молодому другу сегодня что-то не по себе, — донесся до сознания Майка словно издалека жизнерадостный голос крепко захмелевшего де Сильвы, — но, право же, не стоит так расстраиваться, человек жил, человек умер. Никуда от этого не уйдешь.
Широкое лицо полковника стало пунцовым, толстые чувственные губы блестели.
— Не будем думать о завтрашнем дне! Любовь сильнее смерти! Так давайте же...
Полковник резким движением оторвался от стола, его повело в сторону, и, почти падая вперед, он устремился к Мелинде.
Майк вскочил, но между вдовой Гомеша и де Сильвой уже стоял капитан Коста.
— Что! — взревел де Сильва.— С-со-сунки из контр-р-разведки!
— Браун! Уведите женщину! — ледяным голосом приказал Коста, и Майк невольно шагнул к Мелинде, прижавшейся к серой бетонной стене.
Он ожидал увидеть в ее лице страх, но глаза Мелинды были холодны, в них стыла ненависть.
— Прошу вас, сеньора, пройдем в мой... в кабинет вашего мужа... Мне нужно поговорить с вами, — вполголоса пробормотал Майк.
Он покосился через плечо: полковника держали двое — Коста и Коррейя, а он упрямо вырывался, лысина его стала пунцовой, на губах выступила пена.
В кабинете Майк предложил ей присесть. Мулатка скромно устроилась у самой двери, пододвинув стул к стене.
— Вы думаете, я испугалась, капитан?
— Он пьян, — извиняясь за то, что произошло в столовой, продолжал Майк. — Его сейчас отведут спать.
— Гомеш тоже часто напивался, — словно самой себе, спокойно, низким голосом проговорила Мелинда. — Это от страха смерти. Буш не щадит тугов, и они знают это.
Майк поймал себя на мысли, что за все эти дни в форте он, собственно, ни разу по-настоящему не разговаривал с этой женщиной: доброе утро, добрый вечер, спасибо, пожалуйста, да, нет — вот и все.
— Вы говорите так... о своем покойном муже? — Майка поразил ее тон.
— Что вы знаете о моем муже, молодой человек? — Мелинда печально улыбнулась. — И что вы знаете о жизни?
— Ну уж... — попытался скрыть свою обиду Майк. — Капитан Гомеш просил меня отправить вас и детей в буш. Такова воля покойного, и я...
— Вы молоды, Майк... — Она неожиданно назвала Брауна по имени. — Моему старшему сыну было бы столько, сколько вам. Гомеш мечтал — он станет офицером...
— Он умер? — растерялся Майк.
— Убит неделю назад в буше. Он был с «фридомфайтерами», которые громили вашу «Огненную колонну». Это и добило моего Гомеша! — четко выговаривая каждую фразу, сказала вдова.
Потрясенный, Майк глядел на женщину широко раскрытыми глазами.
— И... капитан Гомеш... как же он...
— Он ненавидел фашистов, — последовал четкий ответ.
«Гомеш — враг португальцев! Нет, не португальцев! Мелинда сказала — фашистов! Он читал о фашизме; Гитлер, Муссолини, это все в прошлом. Сейчас речь идет совсем о другом... Ведь, если Гомеш одобрял... сам послал своего сына в буш, значит...» — Голова шла кругом. Майк поймал себя на том, что почти не слушал, о чем говорит Мелинда. Только осмыслил последние фразы:
— ...детей я ,уже отправила в буш. Но сама я отсюда не уйду...
Она выжидающе смотрела на Майка. Юноша закусил губу.
— Туги... — Майк произнес это слово впервые, превозмогая себя. — Туги знают, чем вы здесь занимаетесь. У них есть люди в штабе Кэндала. Мне говорил Фрэнк Рохо.
Мелинда спокойно кивнула:
— Мне известно это.
— Вам надо уходить. Немедленно. Вас не трогали, пока был жив ваш муж. Уходите же, скорее! — Майк просил, почти умолял.
— Я не имею права. Когда-нибудь вы это поймете... сеньор команданте!
Мелинда поднялась со стула, аккуратно расправила складки своей широкой и длинной вдовьей юбки. Лишь в тот момент, когда дверь за нею закрылась, Майк вспомнил: записка в кармане куртки! Ведь именно об этом он хотел поговорить с Мелиндой...
Майк кинулся к двери, но у самого порога почти столкнулся с капитаном Коста.
— Мне очень неприятно, капитан Браун... — бесцветным голосом сказал он, усаживаясь затем перед столом Майка. — Наш дорогой полковник хватил сегодня лишку.
Он поправил свои волосы и огляделся.
— В этом арсенале можно неделю отбиваться от целого батальона! Покойный Гомеш был предусмотрительным человеком.
Коста кивнул на пулемет и ящики с гранатами в углу. Держал он себя слишком самоуверенно, и Майк не выдержал.
— Когда прикажете сообщить в Гидау о вашем возвращении? Насколько я понимаю, комиссия свою работу закончила. А мне бы не хотелось дольше привлекать внимание мятежников таким призом, как... вертолет. — Он кивнул за окно — туда, где стоял «алуэт», на котором прилетела комиссия полковника де Сильвы.
Коста скривил в улыбке тонкие бледные губы.
— Не будем валять дурака, капитан, — холодно заговорил он. — И я всегда не любил наемников... Да, да, я все о вас знаю. Отец — плантатор, сын — идейный борец за идеалы свободного мира. Так вот, послушайте меня. Комиссия, вся эта игра в следствие — ерунда. Если вы относились к нашим расспросам серьезно, то мне очень жаль вас.
— Продолжайте!
Продолжение следует
Костры среди деревьев
О феномене «хождения по огню» наш журнал писал уже не раз. (См. материал С. Барсова «Ходящие по огню», «Вокруг света» № 9 за 1965 год, и очерк Л. В. Шапошниковой «В джунглях древнего Вайнада», «Вокруг света» № 8—9 за 1975 год.) И каждая такая публикация вызывала поток писем читателей. Одни просили рассказать об этом явлении подробнее, другим интересно было узнать о новых фактах, третьи... сомневались в существовании феномена или даже начисто отрицали его. Увы, секрет огнехождения до сих пор не разгадан. Можно предполагать, что механизм преодоления боли связан с аутогенной тренировкой (самовнушением), но что касается биохимических процессов, то здесь однозначного объяснения еще не найдено. Иными словами, ответов на вопросы — почему ходящие по огню, танцующие на углях, пляшущие на раскаленных валунах не получают ожогов, почему при этом не обугливается кожа — пока нет. Известно лишь, что примеры огнехождения, ритуального или традиционного характера, можно встретить в разных странах мира, и любое свидетельство очевидца представляет ценность для специалистов. Именно поэтому мы и сочли возможным вернуться к старой теме, опубликовав очерк нашего корреспондента, рассказывающий об «огненных плясках» в Болгарии.
Это было в Болгарии, сентября девятнадцатого дня, года 1975-го, в механе, неизвестно почему носящей чужое название «Пикник».
Мы выехали из Слынчева бряга, когда уже совсем стемнело. По мостовым курорта разъезжали извозчики. Кони мягко цокали по асфальту, а запряжены они были в красочные расписные экипажи. В ночной тени домов яркие цвета пропадали, но стоило кучеру направить лошадь на середину мостовой, как в свете полной луны краски приглушенно оживали, рисунок казался припорошенным пылью.
Путь предстоял недальний — каких-нибудь пятнадцать километров. Но поскольку точной дороги мы не знали и постоянно сворачивали в разные ненужные ответвления, то приехали, когда публика уже собралась, — за несколько минут до начала.
Начала чего? — предвижу вопрос. Не все сразу. Я намереваюсь быть точным в деталях и рассказывать наивозможно подробно. Коль скоро я не в силах найти объяснение увиденному, не исключено, что именно лишние на первый взгляд детали помогут человеку, более сведущему в небывальщине, разобраться, что к чему...
Механа — то есть корчма, таверна, постоялый двор, в общем, нечто в этом роде — представляла собой большую, квадратную в плане площадку, огороженную плетнем и постройками. Внутренний двор был настолько велик, что вмещал даже группу деревьев — между ними пылал костер. Еще один костер тлел посредине площадки, перед двухэтажным деревянным зданием с галереями, где стояли столики. Очевидно, это помещение не всегда вмещало всех желающих, потому что постройки с двускатными крышами, разрывающие плетень, тоже предназначались для публики — они напоминали ложи. Что осталось упомянуть? Была еще высокая эстрада, низкий деревянный помост перед ней и массивные ворота под громоздким козырьком: там развеселый корчмарь встречал гостей, предлагая им хлебнуть из объемистой «бъклицы» местного вина и закусить «хлеб-соль-перцем».
