Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1983 год
Семья была рада встрече с нами. Хлопотала бабушка, выставляя на стол мальтийские яства: пористый несоленый — в отличие от всей остальной еды — хлеб, фаршированные оливки, жареных мидий, марципановые чудеса. Наши разговоры касались волнующих всех людей на Земле тем: будущего детей, условий жизни, работы и, конечно, прочного мира.
Валлетта — Москва Е. Полякова, кандидат исторических наук, И. Шнейдерман, кандидат экономических наук
Костры рыбацких островов
Увеличить продуктивность внутренних водоемов и морских районов, прилегающих к побережью СССР, и усилить охрану рыбных запасов. «Основные направления экономического и социального развития СССР на 1981—1985 годы и на период до 1990 года»
В се располагало к размеренному, неторопливому знакомству со здешней жизнью: уютный поселок в сосняке на берегу Братского моря, устойчивый запах вяленой и копченой рыбы, заманчивая пристань с катерами-ботиками. Однако стоило мне встретиться с главным инженером рыбозавода Леонидом Савельевичем Орищенко, как тот сразу же, после недолгой беседы, привел меня на пристань.
— Садитесь на «Юпитер», — предложил он, — и в бригаду вот к этому симпатичному парню. Звать его Владимир Ли. В зимовье поживете у него, с семьей познакомитесь — уезжать не захотите.
— Мне бы еще на Усть-Илимское попасть, — подал голос я. — Интересно взглянуть на молодое море.
— Устроим, — пообещал Орищенко. — Там у нас другой ас по лову — Иван Яковлевич Павлов. Целый остров у него. И зимовье тоже есть. Конкурент Володе, хотя они и друзья. В общем, в их лице одно море соревнуется с другим.
— У нас, Савельич, старое море, — заметил Владимир, — а у них молодое.
— Ну не скромничай, — заметил Орищенко, — у тебя в учителях какой рыбак был — родной отец. Всех облавливал!
— Состарился батя... — вздохнул Владимир.
— Братское-то у нас считается устоявшимся,— объяснил мне Орищенко.— А вот Усть-Илимское только вступает в свои права. Молодежь его и осваивает.
Леонид Савельевич и Владимир в чем-то были похожи друг на друга: оба темноволосые, коренастые, сдержанные, собранные. Только у Владимира Сафроновича пошире скулы и глаза светлые. По-видимому, общее занятие накладывает на лица людей сближающий их отпечаток.
Вечером я уже был в зимовье Владимира.
Наговорившись о сложностях рыбацкого дела в Сибири, напившись чаю у летней печки, я улегся в приготовленную постель и сразу же погрузился в сон, как в пучину таежного моря.
Проснулся затемно от негромкого, но властного призыва бригадира:
— Подъем!
Я вскочил, спросонья оделся и вытянулся перед Владимиром. А он чуть помедлил над кроватью с детьми, получше укутал их одеялом и мотнул головой на выход.
— Все уже на боте...
— За мной дело не станет,— пытался отшутиться я.
На ботике помогал бригаде чем мог: сортировал ящики, подавал рыбакам оранжевые непромокаемые робы...
Потом мне выпал свободный час, когда рыбаки стали подрезать ставной невод, то есть поднимать улов из котлов-ловушек. Я видел, какая это непростая, напряженная и захватывающая работа: ловкие движения людей в оранжевых костюмах, покачиванья лодки в зелено-лиловых волнушках, трепет замысловатых сетей, серебристые взблески рыбы, зигзаги чаек... Мне казалось, что улов невелик — так быстро рыбаки сбрасывали рыбу на дно лодки.
Однако, когда они подплыли к боту, все дно лодки было устлано сорогой, окунем, хвостатыми поленьями-щуками и бронзовочешуйчатым лещом.
— Подавай ящики! — весело скомандовал мне бригадир, и я снова включился в работу, успев спросить:
— Как улов, по вашим меркам?
— Добрый...
На Братском море я бывал много раз. Приходилось здесь встречаться и с моряками, и с лесозаготовителями. Так что и мой выход с рыбаками стал как бы продолжением начатого когда-то знакомства с людьми этого обширного края.
Но на этот раз, когда я собирался в поездку, начальник Иркутского рыбокомбината Степан Степанович Козулин посоветовал мне побывать и на новом море — Усть-Илимском. Конечно же, предвкушение новизны торопило меня туда, в места, где я еще не бывал. И вот, когда случилась оказия, я не устоял, вынужден был оборвать свое пребывание в бригаде Владимира Ли. И не без сожаления попрощался с ним...
В автофургоне-рефрижераторе я всю дорогу допытывался у шофера: «Как, по-вашему, разнятся уловы с обоих морей?» — «Когда как, — уклончиво отвечал мне опытный водитель. — Спытаете сами, когда приедемо к Ивану Яковлевичу».
С обстоятельным этим, под стать рыбакам, шофером Дмитрием Лу-пенко мы катили по сизой ленте знаменитой дороги Братск — Усть-Илимск. Мне, бывшему геологу, с трудом верилось, что дорога эта вся заасфальтирована. Казалось, что кончатся сейчас домики окраинного Братска и начнется в лучшем случае гравийное полотно с промоинами, выбоинами, разбитыми лежневками в болотистых распадках.
Но асфальтовая лента струилась и мягко утекала под колеса нашего автофургона, не выказывая никаких изъянов ни на склонах широкозахватных гольцов, ни на их каменистых гребнях, ни в распадках со ржавыми болотами. Незаметно наплыл на нас чистый, уютный леспромхозовский поселок Седаново, а дорога все так же ласково льнула к колесам рыбовоза. Только фиолетовых пятен иван-чая стало больше по сторонам да чаще застучали жучки и мотыльки в лобовое стекло кабины.
Лупенко уставился вдаль посуровевшим взглядом, механически накручивая баранку, пытаясь предугадать — с удачей встречают его рыбаки или нет? Море уже несколько раз било просинью в распадках. А теперь мы все-таки свернули на проселочную дорогу возле Подъеланского таежного опытного многоотраслевого совхоза и скатились к самому берегу Усть-Илимского моря...
— С уловом, парни! — выдохнул мой шофер и ловко развернулся на пятачке у ящиков, полных рыбой.
А обнаженные до пояса парни выгружали из МРБ все новые ящики. Разгрузкой заправлял, как видно, сам бригадир, сухощавый, среднего роста, быстрый, в тельняшке и сапогах-броднях.
— Принимай гостя, Иван Яковлевич, — представил меня Лупенко.
— А-а, слышали по рации, — расплескалась улыбка по подвижному лицу бригадира. — Гость приносит удачу... — И назвался Павловым.
Он широким жестом пригласил меня на бот, и я вскарабкался по крутому трапу на суденышко. Павлов принялся знакомить меня со своими людьми, стал называть каждого поименно.
Степенного, высокого, с курчавыми светлыми волосами и голубыми глазами навыкате звали Сергеем Чеботаревым. Коренастый, с мощным торсом, смешливо-улыбчатый, курносый и белобрысый, в мичманке с «капустой» на околыше был Виктор Беляков. Низкорослый, подвижный, с мелкими чертами лица и деловым взглядом назвался Геннадием Карсовым. Грузный, молчаливый, белокурый парень — Саней Мельником.
— Еще есть у нас повариха Галя Кондратович, — завершил знакомство Иван Яковлевич и подал знак отчаливать...
Зеленый остров, обрамленный каймой сахаристого песка, приближался. Я уже различал дымок из летней печи, девичью фигурку на пороге зимовья и стайку собак на берегу. А Павлов с улыбкой рассказывал, как повстречал на моторке недавно в море, километрах в семи от берега, отважную пловчиху-собаку, которая, видно, плыла за ротозеем-хозяином, забывшим ее в тайге. Рыбак подобрал собаку, доставил ее на остров и нарек Тайгой.
— Добрая будет добытчица. Теперь у меня девять собак на острове, — заключил бригадир, затем окинул таежные берега прицелистым взглядом и добавил: — В охотничий сезон мы переключаемся на пушнину, зверя, травим волков — откуда-то прикочевали серые.
Но меня больше волновал вопрос о рыбных запасах, и, когда я перевел разговор, он сказал:
— Да поживешь, порыбачишь — увидишь своими глазами, что рыба есть, плодится здорово. Только взять ее не так просто в наших подводных чащобах.
Выходит, здесь, как и на Братском море, улов упирался в неподготовленность ложа водохранилища под рыболовство. Щетина усохших деревьев вдоль берегов красноречиво говорила об этом. В пылу грандиозного строительства упустили звено в будущем хозяйствовании на новом море...
— Приходится самим корчевать дно, — продолжил Павлов, зло прикусив сигарету. — Муторно на душе, когда вместо рыбы в неводе — коряги. Правда, парни мои не ноют, настоящие водяные. — Бригадир обменялся взглядом с Мельником, стоявшим за штурвалом, и улыбка расправила жесткие складки на его лице.
На острове собаки встретили нас веселым клубком. Юная, стройная, голенастая повариха Галя призывно махала поварешкой:
— Скорей — остынет все. Два раза подогревала уже!
— Ничего — и третий раз подогреешь, — по-хозяйски заметил Виктор Беляков и окинул девушку ласковым взглядом. — Не изработалась, милая, вон как хорошеешь день ото дня.
