Анна Уотсон - Могила номер пять
– И так вы себя чувствуете до сих пор, Эмерик? – спросила Памела.
Он покачал головой:
– Нет, вдруг все изменилось. Я опять ощущаю биение сердца, слышу, как шумит кровь в моих жилах, ощущаю, что сердце у меня больше не болит… Я живу, и это чудо сделали вы!
Горячая волна радости обдала Памелу.
– Я? – спросила она, смущенно улыбаясь.
– Когда вы пришли в дом моей тетки, все для меня начало меняться. Я сам это не сразу заметил, но мое подсознание отреагировало на близость с вами. Какая-то сила – не могу объяснить, какая именно, – подняла меня на ноги. Сегодня, когда я думаю о Кембридже, мое сердце уже не ноет. Я преодолел свою травму, и это прекрасно. Как мне отблагодарить вас за это, Памела?
Она нежно улыбнулась:
– А вы не догадываетесь?
Молодой человек беспомощно пожал плечами.
– О чем мечтает женщина, находясь рядом с мужчиной? – спросила Памела.
– Ну… это зависит от того, испытывает ли эта женщина что-нибудь к этому мужчине.
– Еще как испытывает! – прошептала Памела и закрыла глаза. – Разве мужчина этого еще не заметил?
Эмерик тут же заключил ее в свои объятия, страстно притянул ее к себе и поцеловал горячими губами. Как же ждала Памела этого мгновения! Она мечтала об этом день и ночь, но что это будет так прекрасно, так волшебно, она не могла себе представить.
Это было несказанно лучше, чем в самых смелых ее снах. Приятная дрожь пробегала по ее телу, у девушки было такое чувство, что она вот-вот потеряет сознание от счастья.
Эмерик решил, что нужно держаться за вновь обретенное счастье обеими руками, и он знал, что с Памелой новое разочарование его не постигнет.
– Памела! – вырвалось у него. – Боже, что я делаю?
– То, что и должен, любимый! Держи меня крепче и больше не отпускай. Я хочу навсегда остаться с тобой. Быть твоей на веки вечные, пока смерть не разлучит нас.
– Все-таки судьба не обошла меня стороной! А я уж думал, что придется жить в тени других… Но теперь… Это сияние… Оно ослепляет… Оно ослепляет настолько, что, кроме тебя и себя, я большое никого и ничего не вижу. Я могу любить вновь, и ты разрешаешь мне любить себя. В моей жизни опять загорелся свет. Я буду вечно благодарен тебе за это, Памела!
Ее глаза наполнились слезами.
– Ты плачешь?
– От счастья, – ответила она. – Стена, за которой ты прятался, рухнула.
– Да, ее больше нет. От нее ничего не осталось. Мне больше не нужно прятаться. Нет больше страха перед бесконечно долгой ночью. Я вновь могу мыслить, чувствовать, смеяться. Кончилось время депрессии и мыслей о самоубийстве, жалкого бесцельного существования. Я вновь вбираю жизнь в мою грудь, и это неописуемое прекрасно!
Памела, улыбаясь, погладила его по щеке:
– Стоило приехать в Латри.
– Я так рад, что ты сюда приехала. Благодаря тебе я проснулся.
– Но и в этот момент мы видим сон. Ведь это сон, Эмерик! Действительность не может быть такой прекрасной!
– Да, но этот сон останется с нами навсегда. Сон, в котором, кроме нас, никому нет места.
– Кроме тех, кого мы любим, – уточнила Памела, подумав при этом о сестре.
– Ну, хорошо, – ответил Эмерик, – кроме тех, кого мы любим.
Их губы вновь сомкнулись в долгом, страстном поцелуе.
Вдруг где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка. Памела вздрогнула и отпрянула от Эмерика. С опаской она оглянулась и увидела Арни.
Ей показалось, что он с ненавистью смотрит на нее.
Она любит Эмерика, а он любит ее. При чем тут Арни? Это не должно заботить несчастного идиота, если, конечно, он втайне не надеется, что она ответит ему взаимностью. Может быть, сейчас его постигло разочарование и он разозлился?
– Арни! – вскричал Эмерик.
– Да, мистер Коннорс.
– Иди сюда!
– Да, мистер Коннорс.
Тяжелой походкой Арни подошел ближе. Он не смотрел на Эмерика, а только на Памелу. Его брови сомкнулись.
– Вы хотели поделиться со мной своим джином, мисс Лейтон, – сказал он.
Памела удивилась – ее обещания он не забыл.
– Каким джином? – спросил Эмерик.
– Я тебе потом объясню, – сказала Памела и повернулась к Арни. – Очень сожалею, я как-то забыла об этом.
– Ты за нами подглядывал, Арни, – резко сказал Эмерик.
– Да, мистер Коннорс.
– Давно?
– Да, мистер Коннорс.
– А ты знаешь, что так нельзя делать?
– Простите меня, мистер Коннорс.
– Я не хочу, чтобы ты рассказывал тете о том, что увидел.
Памела удивленно посмотрела на Эмерика:
– А почему тетя не должна об этом узнать?
– Конечно, она узнает об этом, любимая. Но не от Арни же! Я сам ей все расскажу.
Она еще раз внимательно на него посмотрела:
– А ты не стыдишься меня? Ведь я всего лишь какая-то экономка…
– Боже мой, как ты только могла такое подумать, Памела? Не все ли равно, кто и что мы. Главное, что мы счастливы друг с другом. Но тетя Скарлет не должна узнать об этом от Арни.
– Извини, – согласилась Памела.
«Я ему все-таки не доверяю? – спросила она себя. – Строить любовь на недоверии, это все равно что возводить небоскреб на песке. Даже самое маленькое здание должно иметь прочное основание».
– Итак, – Эмерик обратился к Арни. – Ни слова моей тете, понял?
– Да, мистер Коннорс.
– А теперь иди.
Идиот вразвалку скрылся в лесу. Еще несколько минут назад Памела была вне себя от счастья, но теперь к этому счастью прибавилась маленькая горчинка.
Она не могла объяснить себе, откуда возник этот неприятный осадок. Она разлюбила Эмерика? Нет, она любит его всем сердцем.
Она больше не испытывала счастья? Нет, никогда она не чувствовала себя более счастливой.
И тем не менее она ощущала этот неприятный горький привкус на языке и не знала, как от него избавиться.
* * *«Маргарет! – подумала Памела, идя к дому вместе в Эмериком. – Спроси же его о Маргарет! Ведь что-то он должен знать о ней».
– Знаешь, что я нашла недавно в прикроватном столике? – начала она.
– Нет. Что? – спросил он, погруженный в свои мысли.
– Библию, на которой стоит имя Маргарет Хатчинсон.
Он кивнул:
– Да, так звали твою предшественницу.
– Как долго она пробыла у вас?
– Не очень долго.
– А почему?
Молодой человек пожал плечами, казалось, ему не хочется говорить о Маргарет:
– Думаю, тетя Скарлет была ею недовольна…
– Она ее уволила?
– Я не вникаю в такие дела. Это дом тети Скарлет. Она может нанимать на работу того, кого захочет, и так же, по своему усмотрению, увольнять. Я не имею права, да и не хочу вмешиваться. Раз тетя Скарлет так решила, так тому и быть.
– А что если тетя решит выгнать меня?
– Ты совсем другое дело. В этом случае я впервые буду против. Но зачем ей тебя увольнять? Только сегодня она мне сказала, что, наняв тебя, сделала очень удачный выбор.
– Тебе нравилась Маргарет Хатчинсон, Эмерик?
– Я не обращал на нее внимания. Она просто была, и все.
– Но когда она вдруг исчезла, ты не спрашивал себя, что с ней произошло?
– Нет, это меня не интересовало, – он обиженно посмотрел на Памелу. – А что это ты вдруг так заинтересовалась своей предшественницей? Но если хочешь узнать о ней еще что-нибудь, то лучше поговори с тетей. Мне тебе больше нечего рассказать.
Маргарет… Кажется, о ней Эмерику говорить неприятно. Почему? Может быть, упоминание о Маргарет напоминает ему о чем-то ужасном? Не знал ли Эмерик больше, чем сказал?
«Стали жертвой преступления… Стали жертвой преступления», – эти слова снова и снова звучали в голове Памелы. То, о чем она только думала и чего втайне боялась, Герберт Мастерсон высказал вслух.
А что если Маргарет не дает о себе знать, потому что она уже не в состоянии это сделать? У Памелы все похолодело внутри. Что произошло тут, в этом забытом богом уголке? Кто совершил это преступление? Арни Вест? Скарлет Коннорс? Эмерик Коннорс?
Все трое вместе? Сердце Памелы сжалось. А что если мужчина, которого она безумно любит, все-таки убийца? Но зачем ему было убивать Маргарет?
«Я должна все выяснить, – приказала себе Памела. – Если исчезновение Маргарет связано с какой-то ужасной тайной, я обязана ее раскрыть. Это мой долг перед сестрой».
Скрылись под покровом ночи… Все экономки миссис Коннорс исчезали таким странным образом. Что-то здесь не так… «Сколько предшественниц у меня было? – спрашивала себя Памела. – Может, и меня ожидает та же судьба? И обо мне будут говорить, что я сбежала «под покровом ночи»?
Не хотела ли Скарлет, чтобы племянник принадлежал ей одной, и поэтому не разрешала ему смотреть на других женщин? И по этой причине им пришлось умереть? Эти вопросы мучили Памелу все больше и больше.
«Все они мертвы! – догадалась она. – Убиты! Следующей жертвой буду я. Мне нужно бежать отсюда, пока не поздно, сказал Мастерсон.
Скорее всего, он прав. Но не поздно ли? Скарлет специально нанимает бессемейных женщин, у которых никого нет на свете и которых никто не хватится, если они исчезнут.
