Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1992 год
Ну кто бы знал, что религия нашей страны, с трудом находящая понимание в католическо-протестантской Европе, придется по душе краснокожему человеку с таким чудным именем. Неисповедимы пути...
Продолжение следует
Сергей Фролов Фото автора
Галопом по Америкам. Часть II
Сердце страны
В первом городе штата Северная Дакота — Гранд-Форксе мы пробыли пару дней в гостях у еще одного американского коллеги — Майка Джекобса. Пользуясь уже отработанной схемой честного заработка, мы продали в газету Майка «Геральд трибюн» несколько статей и прочли лекцию в университете (в этой стране их не меньше, чем бензоколонок). И снова в наших карманах зашуршали длинные зеленые бумажки.
Один из студентов университета, Мэтью Аксвиг, предложил подкинуть нас до-небольшого северодакотского городка Рогби.
В одноэтажном Рогби живут две тысячи человек. Здесь не запирают двери, никогда не слышали о гангстерах и очень гордятся тем, что в их городке установлен каменный обелиск, символизирующий географический центр Северной Америки. А еще в Рогби ждали русских, нас то есть, о чем мы узнали из местной газеты. Брат нашего друга из Гранд-Форкса Марк Джекобе, владелец газеты, получил известие от Майка о том, что в город направляются «знаменитые путешественники».
Все это напоминало прибытие «Антилопы Гну» в город Удоев. Возможно, впервые за несколько лет в маленьком сонном городке Среднего Запада происходило Событие. Нас встретил местный актив: мэр города Марк Джекобс и владелец похоронного бюро Дэйл Найвогнер — вот такой командно-административный треугольник.
Задержались мы в Рогби меньше, чем на сутки, но программа получилась насыщенной. Для начала Марк произнес странную фразу:
— Пойдем, попробуем Воздушный Шар.
— Это что, коктейль какой-то? — спросил я.
— Нет,— объяснил Марк,— это такая штука, которую нагревают горячим воздухом, а потом на ней летают по небу.
Воздушный шар! Настоящий! Мы не поверили своим ушам. Действительно, нас подвезли к большой лужайке, где проворная команда из четырех человек разворачивала огромный куль, в котором и находился шар. Познакомились с воздухоплавателями — сотрудником местного банка Джерри Хендриксоном, его женой, дочерью и сыном. Оказывается, конторские работники в американской провинции любят на досуге немножко полетать над родным городком. Мы помогли семье Хендриксонов закрепить корзину с горелкой над куполом, немножко повозились, а затем взлетели над географическим центром континента.
Честно скажу — стоило лететь через океан и ночевать в придорожных кустах, чтобы затем попасть в эту корзину с фыркающей горелкой и глядеть свысока на квадратики полей Северной Дакоты. С самого первого дня в Штатах я подсознательно искал экзистенциальный символ той свободы, которой гордится эта страна, и, пожалуй, мгновения, пережитые под куполом воздушного шара в Рогби, были ближе всего к воплощению ощущения этой Свободы. Что всегда ассоциируется у вашего современника с полетом? Шум моторов. Мы же парили в полной тишине на высоте полутора километров. Нас не контролировали ни диспетчеры, ни ПВО — мы могли лететь куда угодно, хоть в Канаду, до которой было всего около 50 километров!
...Мы приземлились на свежескошенном поле, где кишели мириады кузнечиков. Неподалеку работал комбайн, а от него в нашу сторону уже неслись несколько здоровенных фермеров, и с ними — черноволосый парнишка лет шестнадцати. Широкие улыбки засветились на их загорелых лицах, когда они обратились к нашему рулевому:
— Здорово, Джерри! Опять свой пузырь запустил! А что за пассажиры у тебя?
— Да, так — русские журналисты, — с притворным равнодушием ответил Хендриксон.
— Ну, дела! — теперь все бросились рассматривать нас.
Мальчишка, помощник комбайнера, пожирал нас глазами:
— Из России?! — он что-то долго вспоминал и вдруг заставил нас вздрогнуть: — Мать твою так! Пива давай! — заявил он вдруг по-русски.
— Что говорит этот сопляк? — поинтересовался Джерри.
Мы перевели.
— Понятное дело! — загоготали фермеры.— Не зря Никки отирается с теми двумя трактористами из Ростова-на-Дону, которые в прошлом году были у нас «по обмену опытом».
Господи, и здесь, на самом севере США, можно услышать «родную речь!». И в этом, как говорится, «мы впереди планеты всей»...
Потом был обряд посвящения в воздухоплаватели. Подъехавшие на семейном «вэне» жена и дети Джерри Хендриксона расстелили на земле какой-то магический коврик, всем налили в бокалы шампанского, и нас, как впервые взлетевших, попросили встать коленями на коврик. Хозяин шара произнес небольшую речь об истории полетов на шаре и поздравил новообращенных воздухоплавателей с крещением. Мы выпили, в этот момент дочка Джерри подкралась сзади и посыпала наши макушки суховатой дакотской землицей.
— Это, — смеясь, сказал Джерри, — чтобы не забывали, что все мы все-таки живем на земле. В небе мы только отдыхаем, а возвращаемся все равно сюда.
Вечером нас затащил к себе в гости Найвогнер, владелец похоронного бюро. Ничем не приметный снаружи, его дом внутри оказался настоящей кунсткамерой. Во-первых, провинциальный мастер ритуальных услуг собирал «бьюики» — роскошные торпедовидные авто 50 — 60-х годов. Их у него было 17. Для хранения автомобилей Дэйл построил специальный огромный ангар. Коллекционировать эти ретро-машины, ставшие символом «американской мечты», — дело хлопотливое и недешевое. Однако в Штатах существует могучее братство «бьюико-филов» — у них есть свой фэн-клуб, через который они списываются и делятся друг с другом недостающими частями к хромированным монстрам, всяческой информацией и, разумеется, производят обмены машин.
Второе хобби Дэйла Найвогнера — поиск различных предметов, открыток, фотографий, связанных со знаменитой всемирной выставкой в Чикаго 1930 года. Какой-нибудь кинорежиссер, попади он в гостиную Найвогне-ров, разревелся бы от восторга — в этой комнате была воссоздана до мельчайших подробностей атмосфера Америки 30-х: одно удовольствие снимать фильмы о той эпохе.
Но главным шоком для нас стало посещение «офиса» Дэйла — его похоронное бюро. Когда я бродил среди расфуфыренных гробов из красного дерева за пять тысяч долларов, то никак не мог взять в толк, зачем в такой стране вообще умирать? Дэйл показал нам специальную косметику для трупа, зал для прощания, где родственники могут посидеть полчаса с покойным под тихую музыку. Да-да! Именно, посидеть: умершего, одетого в его любимый костюм, ловко усаживают в кресло и запускают родных для прощания. Дэйл даже показывал нам фотографию, на которой маленькая девочка с родителями сидела напротив дедушки, загримированного «под живого». Нам, привыкшим к российской похоронной «культуре» — мертвецки пьяные обмывалыцики, трактор, вырывающий единую траншею могил на московских кладбищах, — было трудно переварить весь этот целлофановый шик вокруг смерти. Я где-то читал, что уровень цивилизации народа определяется отношением к женщинам и... покойникам!
Утром Марк предложил прогуляться в Канаду. Я рассказал, как мы однажды пытались попасть туда еще на Ниагаре, но нас не пустили.
— У нас пустят,— уверенно заявил Марк,— здесь ведь неподалеку Международный Сад Мира.
Через полчаса езды на одном из дэй-ловских «экспонатов» мы подъехали к КПП американско-канадской границы. Тучный таможенник взглянул на наши паспорта и козырнул:
— О"кей, желаю повеселиться в Саду!
Сад Мира представлял собой небольшой участок земли по обе стороны границы, засаженной цветами и прочими образцами североамериканской флоры. Посередине сада проходила канавка, символизирующая границу, а в одном месте стояла бетонная скамейка одновременно в двух странах. Мы присели со Стасом по ее краям: он — в США, я — в Канаде.
На самом краю Сада находится Часовня Мира — небольшая комната из мрамора с бассейном посередине и высеченными по стенам высказываниями Лучших Людей Планеты: Бернарда Шоу, Достоевского, Платона...
«Все, что мы собой являем — есть результат наших мыслей...» — прочитали мы на прощание слова Будды.
Океан становится ближе
Мы простились с гостеприимными рогбинцами на знакомом шоссе № 20 (ну никуда от него не деться!) и снова подняли кулаки с оттопыренными вверх большими пальцами. Позади лежал уютный Рогби и ровно полстраны, впереди — Запад и полная неизвестность. Вместе с домом Марка Джекобса закончилась та часть Штатов, где нас знали и ждали. Дальше пойдут абсолютно неведомые края.
Вот и первая машина притормозила, странная какая-то... За рулем сидел бритый наголо тип лет пятидесяти. Весь салон забит каким-то тряпьем, одеялами, на полу — ржавые одноразовые бритвенные станки, пустые банки из-под пива, всякий мусор, труха.
