Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1973 год
...Где-то в Новгороде должна быть вечевая площадь. Громадная площадь, куда стекалось население для того, чтобы выяснить отношения, выбрать князя или посадника, решиться на войну.
Площадь искали и в Детинце — в кремле, и на ярославлевом городище. Причем искали не вслепую — пользовались указаниями летописцев. Летописцы сообщали примерное место. А площади там не было.
А когда копали Неревский конец, то обнаружили там большую усадьбу. В усадьбе жила боярская семья. Берестяные грамоты даже позволили узнать, что за семья, проследить ее жизнь на протяжении нескольких поколений, узнать, что у хозяев усадьбы были свои деревни и другие владения за чертой Новгорода. По соседству вскрыли еще несколько таких же усадеб, причем площадь их и положение оставались почти без изменений в течение столетий. Через несколько лет перешли к раскопкам на другом берегу реки. Если на месте первого раскопа был район богатых феодалов, то в других местах, очевидно, будут кварталы ремесленников, дома купцов и бедного люда. На это указывали даже названия улиц — Плотничьей, Кожевенной... А на новом месте обнаружились точно такие же усадьбы феодалов, и снова берестяные грамоты подтвердили это. На усадьбах умещались не только дома самих феодалов, но и другие строения, где жили слуги, где располагались ремесленные мастерские и даже дома купцов и служилых людей. Третий раскоп — и те же усадьбы. С удивительным однообразием Новгород преподносил ученым обширные хозяйства вельмож. И вот на каком-то этапе стало невозможным упорствовать. Пришлось вспомнить рассказ одного из средневековых писателей о том, что Новгородом правят триста золотых поясов. Пришлось вспомнить о том, что в среднеазиатском Пянджикенте тоже правили городом триста золотых поясов, "то в Венеции и городах Далмации власть в городах-республиках принадлежала семьям богатых горожан, которые и ведали его делами. И потребовался несложный расчет, который и сделал Янин. Если поделить площадь Новгорода на площадь средней усадьбы, окажется, что усадеб в Новгороде может разместиться именно триста-четыреста. Получился совсем иной тип города, чем представлялся раньше. Это город, разграниченный высокими заборами на имения, в каждом из которых, помимо хозяина, живут и его слуги и зависимые от него люди. Тут и мастерские — некоторые из ремесленников работают на хозяина, другие арендуют у него землю или домик. А богатство хозяина усадьбы зиждется не на городских домах, а на его владениях за городом. Ведь Новгород владеет громадными землями вплоть до северной Финляндии и Уральского хребта. И дань с этих разделенных между новгородскими феодалами земель поступает в усадьбы. Владельцы их уже перепродают добро купцам, а кое-что и изготовляют прямо у себя дома.
В эту систему укладывается тогда и еще один любопытный факт. Ведь хоть новгородская земля и была больше размером, чем любая другая русская земля, городов на ней почти не было. То ли дело на юге, где вокруг Киева тянутся многочисленные городки и замки бояр. Бояре там сидят посреди своих имений, блюдут хозяйство и стараются по мере сил обособиться от князя, правящего землей. Новгород — республика. Если боярин будет сидеть у себя в сотнях верст от столицы, то городом будут управлять какие-то другие люди, возможно, его соперники. И потому бояре, оставив в имениях ключников и других доверенных лиц, стараются держаться поближе к центру города, к вечу, к решениям его, к власти.
Тогда что же такое новгородское вече? Что значат многочисленные известия о том, что один конец города восстал против другого? Оказалось, и вече было совсем не таким, как думали раньше. И не нужна была для него громадная площадь. На вече собиралось триста хозяев новгородской земли. Они и были новгородской республикой, они и боролись за власть в городе, они объединились в группировки, и когда один конец города шел на другой, это шли люди одних хозяев против других.
Возможно, дальнейшие раскопки внесут коррективы в эту картину, пока еще мало известно о жизни купцов, еще не удалось как следует исследовать торговые дворы других государств, а ведь был в Новгороде и Готтский двор, и Немецкий двор...
V
С новыми знаниями можно уже вернуться и к извечной проблеме истоков Новгорода, к вопросу, как он такой получился, когда, почему.
В Новгороде времен расцвета было пять «концов» — районов, до последних лет новгородской независимости сохранявших автономию в пределах самого города, выбиравших своих должностных лиц, имевших собственные веча и зачастую враждовавших друг с другом.
Но археологам удалось доказать, что первоначально концов было лишь три — Людин и Неревский на стороне Детинца и Славенский — на другой, торговой стороне. Интересно также, что если в позднем Новгороде дань городом выплачивалась кратная пяти, и число воинов, уходивших в походы, тоже кратно пяти, то в ранние времена цифра эта всегда кратна трем.
Все три древних конца обладали центрами с очень мощным культурным слоем. Во всех трех есть церкви Петра и Павла, которые обычно сооружались христианами на месте языческих капищ.
Славенский конец, отделенный от Детинца рекой, иногда зовется в летописях Холмом. И в самом деле, геологи подтверждают, что на его месте раньше был невысокий холм. И вот что интересно: в скандинавских летописях — а варяги были издавна знакомы с новгородцами — Новгород вообще часто называется Холмградом. А свое, новгородское, название конца также знаменательно: Славенский — славянский — населенный славянами?
Второй конец — Неревский. Очень часто в произношении буквы «м» и «н» меняются местами. Если совершить обратную подстановку в это, казалось бы, лишенное (что странно) значения слово, то получится меревский. Тогда смысл появляется. В тех краях обитали племена мери. Кстати, одна из улиц в том районе зовется Чудинцевской, по имени угрофинского (как и мери) народа чуди. А вот на Людином конце есть Прусская улица. Пруссы — западные славяне.
Уяснив все это, можно вернуться к летописи. А в летописи, там, где говорится о призвании Рюрика в Новгород, сказано, что призвали его новгородцы и перечисляются они: «словене и кривици и меря. Словене свою волость имели, а кривици свою, а меря свою...» Получается, что жили там по крайней мере три разных народа, но все они для летописца новгородцы.
Из всего этого возникает вполне убедительная гипотеза. По соседству друг от друга существуют три поселка. Населены они разными племенами. Но боги у этих племен общие, и обычаи близкие, и занятия схожие. И помимо своих собственных капищ, имеют они и общее укрепленное городище, где есть святилище, и кладбище, и место для общих собраний. Ведь, как бы ни конфликтовали между собой поселки, дома их стоят слишком близко, и озеро Ильмень, которое начинается совсем рядом, и река — все это объединяет их, и вместе им лучше обороняться от общих врагов. Поселки растут. Все ближе они один к другому. И так рождается один из первых в мире интернационалов — город, созданный тремя народами, и это также одна из основных причин необычности образа правления, которое избирают его жители. Построив совместно Новый Город и окружив его стеной, за которой жители окрестных поселков могут спрятаться, если нападут варяги или карелы (причем до последних лет Новгородской республики между концами были твердо поделены участки стены, которые они должны защищать), жители Новгорода оказались в более выгодном положении, чем жители других поселений. И город стал богатеть и захватывать соседние земли.
Постепенно сгладились различия в языке, смешались в котле городской жизни языки и обычаи. И все они стали новгородцами.
Сегодня археологи еще не нашли самых первых домов Новгорода, домов тех поселков, из которых сложился город. Но рано или поздно это случится. А так как изучение его идет по спирали, то снова, на новом уровне, археологи подойдут к последующим векам. И, может, даже удастся обнаружить, что разногласия между концами, вражда между ними объясняются не только борьбой за власть в городе, но и тем, что каждый из концов представлял собой определенные районы новгородской земли, и буйные споры на вече были лишь отголосками более широких процессов в Новгородском государстве.
Но если бы эти мои слова услышал сейчас профессор Янин, то он, как всегда, улыбнулся бы, затянулся бы «беломориной» и сказал:
— Ну, дорогой, это уже двадцать первый век.
Игорь Можейко
«Кругом одни каннибалы…»
Вернувшись домой с работы Алан Джонс (назовем его так) без вкуса поужинал и придвинув пепельницу, у телевизора. Шло старое шоу Боба Хоупа. Дети помирали со смеху, глядя, как тот изображает пациента в приемной дантиста. Испытанный номер и идет всегда на ура. В паузах вступала не терявшая педагогического запала жена, на живом примере показывая, как вот нехорошо запускать зубы, а для этого всего-то требуется не бояться доктора и регулярно ходить показывать ему рот и завтра же...
