Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…
Уже начинало темнеть, и дед направился на любимый сеновал. А молодёжь после водных процедур удалилась в свой «офис». Вытянувшись на просторном надувном матрасе – до другой мебели всё руки не доходили – Алексей почувствовал, как он устал за этот день. Тут и Оля с боку пристроилась. Он обнял её за талию, потом ниже. И так сделалось хорошо и уютно…, что хотелось просто лежать и не шевелиться. Впрочем, нет, шевелиться всё-таки хотелось… Но тут в дверь постучали…
19. Поцелуй «Фурии».
Алексей, по обыкновению, встал раньше всех для пробежки вдоль берега озера. Он протоптал – до этого едва заметную, а теперь вполне удобную – тропинку. И теперь бегал по ней почти каждое утро, если позволяла погода.
Накануне их озадачил и всполошил поздний визит, а точнее – незапланированное возвращение, Эммы Петровны. Даже дед Ёшка вылез со своего сеновала. Гостья сообщила, что поссорилась с супругом. Успокоила и убедила всех собравшихся, что для них – это в порядке вещей, а завтра или послезавтра он вернётся назад, «как миленький»… Пожелав присутствующим спокойной ночи, она отправилась в ещё не успевшую остыть баню. После этого все угомонились. Ну, почти все…
Алексей пробежал свой (вполне благополучный) «зелёный» километр и уже возвращался назад, когда заметил, что за баней кто-то рассекает озерную гладь уверенным брассом. Ольга по утрам никогда не плавала. Дед Ёшка вообще не был сторонником водных процедур, тем более таких – моржово-экстремальных… Получалось, что это Эмма Петровна решила освежиться в столь ранний час.
Алексей в который раз восхитился необычными способностями этой эффектной дамы, которая в такой прохладной воде заплыла достаточно далеко. Тут он подумал, что как раз успеет ополоснуться в бане, пока Эмма Петровна совершает свой заплыв. Она, возможно, тоже захочет посетить это банно-прачечное заведение, поэтому следовало поторопиться.
За ночь основной жар, конечно, улетучился, но в парилке было очень даже тепло, уютно и духовито. А вода в баке оставалась ещё совершенно горячей. Алексей энергично помылся. Напоследок ополоснулся ледяной водой, наспех оделся в чистое и вот так – совершенно бодрый и стерильный, как одноразовый шприц, выскочил из предбанника.
И тут… И тут он неожиданно столкнулся с Эммой Петровной… Но это была вовсе не та Эмма Петровна, высокопарно именуемая и не менее высокопарно выглядевшая, а совершенно мокрое и замёрзшее, покрытое «гусиной кожей» умилительное создание.
Она слегка дрожала, прижимая руки к груди, переминалась с ноги на ногу и вопросительно смотрела на Алексея огромными карими глазами. А закрытый купальник – иссиня-черный и исключительно тонкий – казалось, ещё больше подчёркивал её наготу.
Когда первый шок и смущение от предполагаемой, но, всё равно, столь неожиданной встречи, прошли, Алексей боковым зрением заметил белый махровый халат, что висел на стене. Он, буквально не глядя, стянул его с крючка и, развернув, осторожно накинул на плечи ранней купальщицы, по-видимому, переоценившей свои возможности. В этот момент женщина отняла руки от груди, плавно, как бы невзначай сомкнула ладони на затылке молодого человека, а затем нежно приникла губами к его губам, привстав на цыпочки. И всё это получилось так просто и естественно, неожиданно и невинно… Тем не менее, с Алексеем случился второй шок. Если первый можно было сравнить с нокдауном, когда человек ещё хоть что-то соображает, то этот второй шок… явился чистейшим нокаутом…
Нет, нельзя сказать, что Алексей был совсем не искушён в искусстве поцелуя. И до Ольги у него был некоторый опыт, но, в основном, случайный и мимолётный. Он никогда не слыл Казановой. Да, и что об этом говорить. Когда Алексей познакомился со своей будущей женой, то и думать о других не смел и не желал. А тут – такое…
Он весь застыл, словно окаменел, и только губы размякли и будто расплавились от жаркого поцелуя. И откуда что взялось… Это о том, что уста коварной русалки, до этого – синие и, казалось, бесчувственные вмиг стали податливыми и страстными…
Такого он никогда не испытывал. Продолжая растворяться в своей партнёрше, буквально диффундировать и взаимно проникать, бедный юноша продолжал терять остатки рассудка и был уже готов окончательно «выпасть в осадок»…
Но тут что-то звякнуло или брякнуло. И тогда сознание молодого человека, затерявшееся в тёмных глубинах полигамных инстинктов, проснулось и начало всплывать к свету моногамных традиций, «кристаллизуясь» в самоё себя… Алексей отпрянул от «пьянящего кальяна», шумно вдохнул, а Эмма Петровна, со словами: «Ой, извините! Сама не пойму, как получилось…», проскользнула в дверь предбанника и шумно захлопнула дверь.
– Вот – фурия, ёш её ети… – раздался голос деда Ёшки.
Алексей, совершенно ошалевший, растерянно огляделся. В дверном проёме сеновала маячила заспанная физиономия любителя засушенной флоры и истребителя промысловой фауны… Ну, да Бог с ним – с «любителем»… Главное – другое… Со стороны кошары на Алексея растерянно смотрела Ольга… Рядом валялся котелок с разлитым козьим молоком. А коза Маруся вопросительно уставилась на хозяйку…
Пауза длилась вечность. Потом девушка перешагнула через котелок, разбудивший «спящего красавца», вышла с подворья и с отрешённым видом направилась в сторону озера. Алексей, выйдя из оцепенения, дёрнулся было вслед, но подошедший дед Ёшка остановил его решительным жестом:
– Лёшка, осади! Не торопись… Пусть перегорит… Я сам с ней поговорю.
Алексей молчал.
– Ну, ты тоже хорош! – продолжил дед, – Говорил же я, мутные они и вообще… Ладно, делом займись. А я за Оленькой присмотрю…
На этом и разошлись. Через некоторое время Ольга вернулась и занялась домашними хлопотами, внешне ничем не выказывая своего состояния. В положенное время она позвала всех к завтраку.
Завтрак прошёл в полном молчании. Когда мужчины, встав из-за стола, отправились по своим делам, Эмма Петровна попыталась заговорить с Ольгой. Но та остановила её на полуслове, сказав, что они сами во всём разберутся… И, что их договор на туристическое обслуживание остаётся в силе. А «э-то… недоразумение» будет отнесено к «обстоятельствам непреодолимой силы». После чего Эмма Петровна удалилась в гостевой домик и не выходила до самого обеда.
На обед подавали вчерашний борщ. Но прилагательное «вчерашний» по отношению к такому блюду, как борщ или щи, только невежи воспримут в уничижительном смысле. Наоборот – это является его достоинством, как упоминалось ранее. И даже в меню приличных ресторанов русской или украинской кухни оно так и значится – «Щи суточные», например. Это мы к тому, что Эдуард Викентьевич, «как миленький» «явившийся-незапылившийся» аккурат к обеду, попросил добавки… Он шумно брякал деревянной ложкой по краям глубокой миски, попирая каноны светского этикета, и на все лады нахваливал достоинства хозяйки. Было заметно, что он пребывает в приподнятом настроении, не смотря на заметную усталость после длительного пешего перехода. И по супругам особо не было заметно, что они – в ссоре. Ольга, напротив, была немногословна и отвечала односложно:«да – нет».
Алексей и дед Ёшка уехали на заготовку дров и за обедом не присутствовали. Гости оживлённо, но вполголоса, что-то обсуждали, когда хозяйка удалялась от стола. А в конце трапезы Эдуард Викентьевич поблагодарил Ольгу за вкусный обед и сообщил, что завтра они намерены убыть в город, что их дальнейшие планы окончательно не определены и поэтому они хотят забронировать места в этом «пансионате у озера» ещё на одну неделю, проплатив все услуги наперёд. Ольга как-то равнодушно согласилась, коротко ответив: «Хорошо…».
Вскоре приехали «дровосеки». Они выгрузили из уазовского прицепа короткие бревешки засохшего дуба, дерева – довольно редкого для этих мест, и пошли обедать. После, немного отдохнув, принялись распиливать дубки двуручной пилой, укладывая их на деревянные козла. В любом другом случае эта процедура с помощью бензопилы закончилась бы, не начавшись. Хотя первые «эко-туристы» оказались какие-то неправильные, было решено не нарушать запрета на применение какого бы то ни было техногенного оборудования в их присутствии. И потому мужчины по-старинке дружно «вжикали» звенящей пилой по плотно древесине, «окропляя» траву душистыми опилками. Проведя санитарную вырубку в дубовых посадках (дуб – дерево неродное для Алтая), они совместили «полезное с полезным»: убрали сухостой, так опасный при лесных пожарах, и заготовили отличные дрова, которые считаются, пожалуй, самыми жаркими среди прочих.
Ольга и Алексей старались находить себе такие занятия, чтобы каким-то образом не пересекаться между делом. Но «пересечься» всё-таки пришлось. Когда Алексей просматривал почту и связывался с новыми клиентами по Интернету, зашла Ольга и равнодушным тоном сообщила о намерениях «колониальной» пары зарезервировать за собой ещё неделю. Алексей хотел было возразить, так как уже практически договорился с новыми постояльцами. Но, секунду подумав, всё-таки спорить не стал.
