Эдуард Мёрике - Блюз Сонни: Повести и рассказы зарубежных писателей о музыке и музыкантах
Дойдя до двери, он остановился в волнении и страхе. «Болеро» завершилось бурным аккордом, но музыка не прекращалась, она лилась, неутомимая и нежная, как полоска лунного света, трепетно касающаяся тихой водной глади, прибрежных деревьев и травы, как вздохи любви. Гарри решительно взялся за дверную ручку.
Музыка постепенно угасала. Так угасает водопад, теряющийся где-нибудь в горном ущелье. У рояля сидела девушка и с удивлением смотрела на Гарри.
— Если я напугал вас — извините, — сказал он, не закрывая двери. — Я слушал, как вы играете, когда был на той стороне улицы. Очень хорошо играете. Правда.
— Благодарю. Вам нравится?
— Я ничего в этом не понимаю, но звучит красиво.
— Входите и садитесь, если желаете. Соседи частенько приходят послушать.
— Благодарю, мисс. — Гарри неуклюже вошел, как входят в богатые дома бродяги, приглашенные на чашку чая, и вдруг почувствовал, что от него разит вином. Он осторожно сел, словно опасаясь, что стул рухнет под ним, и осмотрелся. Комната была аккуратно прибрана. Нигде ни пылинки, мебель блестела. На столиках лежали разные безделушки, на стенах, оклееных обоями, висели вставленные в рамки дипломы музыкального училища, портрет королевы Виктории, фотографии новобрачных, картинка с надписью «Возлюби Господа». Вторая дверь вела в соседнюю комнату. Все говорило о том, что здесь стараются выстоять перед наступающими со всех сторон грязью и запустением. Так чистится сиамская кошка, попав в канализационную трубу.
— Вы сами научились играть? — тихо спросил Гарри. Он почему-то боялся разговаривать громко.
— Нет, что вы. Я в монастыре училась.
— Что вас прельстило в музыке? Это, конечно, красиво, но все же, что вас прельстило? Деньги?
— Деньги — это не все. Приходят люди и слушают. — Она улыбнулась ему и провела пальцами по клавишам. Ее прекрасное смуглое с тонкими чертами лицо чем-то напоминало дорогую скрипку.
— Что вам сыграть?
Гарри прочистил горло и ответил:
— То, что вы играли, когда я входил. Хорошо звучит.
— Это была «Лунная соната». — И опять хлынула музыка. Она ласкала Гарри, как теплые струи дождя. Сначала он сидел выпрямившись, потом как-то весь обмяк, нервы расслабились, и он откинулся на спинку стула.
— Впервые слышу такую музыку, — сказал он, когда она кончила играть. — Ведь в «Сити-Холл» ходят только большие шишки. — Гарри вытер рот тыльной стороной ладони. — Мне вот еще что понравилось. — Он стал насвистывать. Она слушала. После нескольких попыток ему удалось достичь отдаленного сходства с мелодией, но на большее он был не способен. Он застенчиво улыбнулся и покачал головой. Но она поняла, чего он хочет. Пальцы ее снова задвигались, они касались клавиш с легкостью упавшего с головы волоса.
— «Ноктюрн» Шопена.
— Это так называется? Да, как раз то, что я имел в виду. — Он зажмурился и беззвучно насвистывал. Она снова заиграла ноктюрн, а он все слушал и кивал головой.
Музыка кончилась. Гарри машинально взглянул на старинные часы на буфете и спохватился, его, должно быть, уже ждут Мус и Фрог. Он быстро встал и сказал:
— Не буду вам мешать. Да мне и самому пора.
— Вам понравилось?
— Очень. Хотелось бы еще как-нибудь у вас побывать.
— Милости прошу. Приходите в любое время вечером.
— Спасибо, мисс. Желаю удачи.
— До свидания. Спасибо, что пришли послушать.
Он вышел на темную улицу и быстро зашагал. Женщин у подъездов уже не было. Желтели от света ламп окна. Где-то хныкали дети, к стенам домов жались какие-то темные фигуры, в подъездах целовались парочки. Пасмурное небо над домами зловеще светилось От неоновых реклам.
Мус и Фрог уже ждали его в условленном месте. Стоя у освещенной витрины, они нервно курили и бранились.
— Где ты пропадал, черт тебя дери? — спросил Мус. — Мы тут ждем, ждем…
— Ну, ладно. Пришел ведь, — сказал Гарри. — Пошли.
Все трое зашагали по улице. Гарри все еще думал о музыкантше, он так и не узнал ее имени. Он тихонько насвистывал нок… Как бишь это называется? Смешное название. «А ведь это здорово, — растроганно подумал он, — когда есть девушка, которая так играет на рояле».
© K. A. Чугунов, 1991 r., перевод на русский язык.Альфред Курелла
(Германия)
МАГНИФИКАТ
Немецкая драма в одном действии
Хильда Шмит-Нейсс — дочь хозяина дома, лет 17.
Минна — служанка, лет 30.
Мориц Вейнберг — студент, сын соседей, 18 лет, красивый юноша с типично еврейской внешностью.
Карл Шмит-Нейсс — доцент Кельнского высшего коммерческого училища, лет 46.
Фрау Шмит-Нейсс — его жена, лет 38.
Вильгельм Хенкель — профессор, друг дома, лет 50.
Хор-ст Вендланд — штабной врач, друг дома, лет 45, играет на альте.
Фрау Эстер Вейнберг — соседка, мать Морица, красивая, статная женщина. Штурмовик Кепке.
Начальник отряда СС Фельдберг.
Штурмовики и эсэсовцы.
Действие происходит вечером 9 ноября 1938 года в Кельне на Рейне.
Явление 1-еМузыкальный салон в зажиточном бюргерском доме. Прямо перед зрителем — застекленная дверь в переднюю; непосредственно за ней — входная дверь в квартиру, она видна, когда дверь в переднюю открыта. Справа — большое венецианское окно с незадернутыми занавесями. Возле окна — рояль, повернутый клавиатурой прочь от зрителя. За роялем в углу — ширма. В углу налево — диван и стулья. Вдоль стен — горки для посуды, в них, так же как и на столе, вазы и бокалы. Сначала в комнате вечерний полумрак. Начиная с выхода хозяина дома горит люстра.
Хильда Шмит-Нейсс сидит у рояля и наигрывает одним пальцем, то и дело нервно оглядываясь, «Если б я птичкой по небу летала».
Минна (входит с пыльной тряпкой в руке).
Хильда (оборачивается на звук открываемой двери). Ах, Минна, это ты!
Минна. А то кто же, фрейлейн Хильда? (Она расставляет стулья и начинает вытирать пыль.)
Хидьда (продолжая наигрывать все ту же мелодию, после небольшой паузы). Так это ты… Минна?
Минна (у рояля). Видно, герр Мориц сегодня уже не придет.
Хильда (хватает ее за руку и притягивает к себе). Ах, Минна, я жду его уже почти час! Скажи… правда, он славный?
Минна. Да, фрейлейн Хильда, мне он тоже по душе. Такой скромный. И почему это он не пришел? Ведь только что был рядом, у матери. Ну, пустите-ка, у меня еще много дела. (Расставляет пюпитры для нот.)
Хильда (наигрывает, затем обрывает мелодию). Что ты там делаешь?
Минна. Ведь сегодня четверг, фрейлейн Хильда, гости придут заниматься музыкой: весельчак профессор Хенкель и доктор Вендланд.
Хильда. Правильно! Придет дядя Вендланд! Вот это приятно.
Минна (прервала работу и смотрит на Хильду, опираясь на пюпитр). Он вам нравится, фрейлейн Хильда? Мне нет.
Хильда. Что ты, Минна? Почему?
Минна (придвинулась к Хильде, тихо). Кто носит форму, тот — нехороший человек.
Хильда. Пустяки! Дядя Вендланд ведь врач, форму он носит только так…
Минна. Нет, нет, фрейлейн Хильда. Кто в наше время носит форму… Я их всех терпеть не могу.
Хильда. Но играет-то ведь он хорошо?
Минна (неожиданно). Лучше герра Морица никто не играет!
Хильда (обнимает ее). Хорошая ты моя!
Звонок. Обе оглядываются. Минна прикладывает палец к губам и указывает на рояль. Хильда снова усаживается. Минна уходит.
Явление 2-е Хильда, Мориц.Хильда (наигрывает какую-то песенку, поглядывая на дверь).
Мориц Вейнберг (в пальто, со шляпой в руке, делает несколько быстрых шагов к роялю, останавливается, видя, что Хильда сидит неподвижно и не идет к нему навстречу. Неуверенно). Извини, Хильда, что я… я не мог раньше.
Хильда (кривит рот и молчит).
Мориц. Не сердись, Хильда.
Хильда (пожимает плечами и барабанит «Собачий вальс»). Мориц. Я могу уйти. Я даже должен уйти.
Хильда (вызывающе). Это почему?
Мориц. Вы, наверное, ждете важных гостей?
Хильда (срывается с места и бежит к нему). Что с тобой, Мориц? Останься, будь как всегда! Но ведь ты заставил меня ждать так долго!
Мориц. Нет, Хильда, серьезно, мне надо уйти.
Хильда. Ни за что! Останься! (Держит его за отвороты пальто.)
Мориц. Нельзя, Хильдхен. Мне надо в город, а потом домой. Я не могу оставить мать одну. Я боюсь, что сегодня может что-нибудь случиться.
Хильда (испуганно). В городе… у вас дома? Да брось, пожалуйста, Мориц! В чем дело?
