Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты
В качестве иллюстрации приведу рассказ легенды советской эстрады Клавдии Ивановны Шульженко [12].
«Весной 1942 года выступали мы в одной из частей Волховского фронта 24 марта, в день моего рождения. Работая на легендарной трассе “Дорога жизни”, концертируя по три-четыре раза в день, я так уставала, что и вовсе забыла о своем дне. И вот 24 марта вечером неожиданно пришел адъютант командующего армией и пригласил меня с товарищами в генеральскую землянку. Приходим… Накрыт стол. Первый тост — за Победу, второй — за новорожденную.
Клавдия Ивановна Шульженко
В. Ф. Коралли (руководитель оркестра и муж К. Шульженко. — М. К.) спросил у генерала:
— Как вы узнали о дне рождения Клавдии Шульженко?
Генерал, улыбнувшись, ответил:
— Моя разведка работает четко. — И вдруг с напускной строгостью спросил: — Что же это вы, друзья, одновременно обслуживаете нашу армию и фашистскую?
Мы опешили.
— Как… фашистскую?!.
— Да, да, — продолжал генерал, рассмеявшись, — я однажды слушал по радио из оккупированных городов Пскова и Новгорода концерт вашего джаз-ансамбля.
А дело было вот в чем. В первые месяцы войны, когда мы вместе с нашими войсками отходили от Выборга к Ленинграду, культработники воинских частей часто записывали наши выступления на пленку. Видимо одна из пленок попала в руки врага, и мы стали жертвой фальсификации. Советские люди, слушая на оккупированной территории пленку, естественно негодовали. Концерт начинался словами В. Ф. Коралли: “Мы счастливы, друзья, что сегодня выступаем для вас. И далее: “Для вас, истребителей ненавистных фашистских захватчиков, Клавдия Шульженко исполнит песню "О Юге”…”
Когда Петр Лещенко начинал петь, в зале стояла абсолютная тишина
В том концерте, который передавали по радио в окупированных районах, заводилась довоенная пластинка "О Юге” — эту песню я вообще не пела в военных концертах. Слова же “истребителей фашистских захватчиков” убирались из пленки, вот и получалось, что В. Ф. Коралли обращается… к фашистам».
Наш журналист мог в равной степени как быть осведомленным об истинном положении вещей, так и оставаться в блаженном неведении. Но есть и другие факты.
Перенесемся в декабрь 1941 года. Неделю-другую назад окончилась битва под Москвой. Казалось бы, что власти не до «Чубчика», и вдруг статья.
Оказывается, по утверждению Владимира Гридина, в конце 1941 года «Одесская газета» со ссылкой на телефонный разговор с Лещенко поместила информацию о том, что певец готовится прибыть с гастролями в Одессу.
Знаменитый, неподражаемый исполнитель русских и цыганских танго, фокстротов и романсов, напетых на пластинках фирмы «Колумбия» и разошедшихся по всему миру, Петр Константинович Лещенко даст концерты в помещении Одесского театра оперы и балета.
Последняя любовь Петра Лещенко — молодая одесситка Вера Белоусова
Позднее появилась и точная дата -19 января 1942 года. Но потом, сославшись на «внезапную болезнь артиста», мероприятие отменили.
Только 24 мая певец наконец-то вышел на сцену, но не оперного, а Русского драмтеатра. По требованию оккупационных властей началась программа с исполнения румынских песен, но закончилась… закончилась триумфальным исполнением «Чубчика», овациями и выносом на руках поклонников к машине в теплую майскую ночь.
За удачным дебютом последовали новые встречи с публикой. 17 июня исполнитель принял участие в благотворительном вечере и получил благодарность от примаря (городского головы) Германа Пынтя.
«Одесская газета», 22.12.1942. Архив M. Пойзнера (Одесса)
«Одесская газета» сообщала также о появлении Лещенко с «новым репертуаром» в «концерте в пользу румынского и германского Красного Креста». О том, что за «новый репертуар» это был, остается только гадать…
Воодушевленный приемом артист принимает решение обосноваться в городе. Не обошлось и без femme fatal — Петр Константинович встретил здесь свою последнюю любовь — 19-летнюю красавицу Веру Белоусову, ставшую впоследствии его женой.
В конце июля, уладив дела в Бухаресте, он прибыл в Одессу и с головой окунулся в бизнес — приобрел с партнерами ресторан-варьете «Северный».
Листая газетную рекламу и слушая воспоминания очевидцев, становится, в общем-то, понятно, отчего в СССР Лещенко воспринимали как пособника фашистов.
Посудите сами: советские войска оставили Севастополь, захватчики рвались к Дону, в блокадном Ленинграде люди умирали от голода, разворачивались жаркие бои на подступах к Сталинграду, а в это время «Одесская газета» информировала горожан:
Ресторан представляет из себя приятный и уютный уголок для отдыха <…> одесситы найдут здесь прекрасное место для проведения своих досугов. Как нововведение, кроме официантов публику будут обслуживать пикколо и бои <…> с тем, чтобы создать максимум удобств для посетителей.
Меню обещало изысканные блюда — «кавказский шашлык, люля-кебаб из барашка и гратар из филе», которые предстояло вкушать в «отдельных ложах», «редком по красоте колонном зале» или на летней веранде.
Не знаю, как вам, а мне сразу приходят на ум строчки, написанные по схожему поводу куплетистом Сергеем Сокольским зимой 1916 года после возвращения с фронта:
О, вы, пришедшие сюда,
Для смеха, шуток и забавы <…>
Позвольте мне напомнить вам,
Что где-то бой кипит кровавый!
В этом здании располагался ресторан «Северный» («Норд»). Архив М. Пойзнера
7 августа grand-opening состоялся. В № 149 «Одесской газеты» появилось объявление:
Ресторан «Северный»-«Nord» (Театральный переулок, 12) открыт от 8 часов утра, начало выступлений в 6 час. Вечера при участии Петра Лещенко и Веры Белоусовой с джаз-оркестром под управлением Петра Нечаева.
Даже в конце войны культурная жизнь била в Жемчужине у моря ключом. Реклама спектаклей и концертов из «Одесской газеты» от 12.12.1944. Архив М. Пойзнера
Побывавший в заведении Владимир Гридин вспоминал, что в зале сидели румынские и немецкие офицеры, по паркету сновали те самые «пикколо и бои», а Лещенко с Белоусовой пели русские и популярные румынские песни. Злые языки трепали, что кроме своих шлягеров случалось Петру Константиновичу исполнять гимн Русской освободительной армии «Мы идем широкими полями», хотя документально это ничем не подтверждается.
Не стоит тем не менее делать скоропалительные выводы о бездушном и алчном коммерсанте, победившем певца. Воспоминания участницы его ансамбля Сони Ширман об их работе в Румынии подтверждают эту мысль:
«В моей памяти он остался как добрый, честный человек.
Король Кароль Д, отправляясь на охоту, прихватывал с собой рыжеволосую красавицу Лупяско, национальный театр и эстрадных актеров. Кортеж ехал на охоту в бронепоезде. Обслуживали нас по высшему разряду. Готовили, натаскивали, как надо вести себя в присутствии короля. После выступления Лещенко получил конверт с весьма значительной суммой. Всю сумму он полностью разделил между всеми участниками концерта. А сумма была такова, что я сразу смогла купить небольшой особнячок в Бухаресте.
На мою свадьбу Петр Константинович подарил обеденный сервиз на 24 персоны…»[14]
Румынский солдат в Одессе изучает театральную афишу. Архив М. Пойзнера
Известно, что Петр Константинович, несмотря на неприятные разговоры с полицией, держал цыганский хор, сплошь состоявший из евреек, и вообще не раз помогал оказавшимся в трудных ситуациях людям. Гридин озвучивает даже невнятные слухи о якобы имевшей место помощи Лещенко одесскому подполью, что, на мой взгляд, на 99,9 процента является мифом, хотя и нашло свое отражение в сериале Владимира Котта по сценарию Эдуарда Володарского «Все, что было», где главную роль сыграл Константин Хабенский. Другой «лещенковед» Виталий Бардадым в своей книге, напротив, утверждает, что певец получал угрозы от крымских партизан.
Эту информацию категорически опровергала его вдова Вера Георгиевна.
Так или иначе, но когда сведения из оккупированной Одессы по каналам спецслужб проникли в Москву, из верхних эшелонов власти поступил приказ — срочно отреагировать на его трели статьей в центральной прессе. Это был заочный приговор «бессарабскому соловью». Тем более что из-за разногласий с компаньонами весной 1943 года Петр Константинович покинул «Северный», а потом как подданный Румынии был… призван в армию. Богатый ресторанный опыт позволил ему устроиться заведующим офицерской столовой.
