Петр Голубовский - История Северской земли
Так доживала свою самостоятельную историческую жизнь разрозненная Северская земля, в то время как на западе, в виде Литвы, и на севере, в виде Москвы, явились два центра, стремившиеся сгруппировать около себя остальную Русь, центры, сильные своею сплоченностью, шаг за шагом притягивавшие к себе разобщенные осколки других русских областей. Северской земле предстоял теперь выбор, к какому из двух этих центров пристать. Литва и Москва стараются каждая ввести их в состав своих областей, и первое столкновение между ними начинается за Смоленское княжество598. Но исторические выгоды были на стороне первой. В Москве воплотились идеи Суздаля, а это отталкивало южные общины от соединения с ней; между тем литовские князья своим уважением к русской народности, к ее обычаям располагали к себе население Северской земли. Ввиду необходимости стать на чью-либо сторону города ее предпочли признать над собой власть литовского князя. Это лучше всего доказывается опять делами в Брянске. В 1339 г. там началась сильная борьба между князем и общиной.
Брянцы, собравшись на вече, убили Глеба Святославича599. Едва ли здесь спор был за прерогативы власти, нарушенные с той или другой стороны. Удельные князья не имели в то время силы бороться с вечем, а, напротив, искали в нем поддержки, как это мы видим в деле Василия и Святослава в 1310 г. Скорее можно предположить, что борьба происходила из-за стремления Брянска стать под покровительство Литвы. В 1355 г. Ольгерд Гедиминович двинулся на Смоленск и Брянск, и вслед за тем мы видим в последнем снова страшную усобицу, причем самый город подвергся разорению, и брянцы признали власть Литвы600.
Брянск, выдавшийся из остальных уделов Северской земли благодаря энергии своего населения, один заслужил летописного известия о переходе его под власть Литвы. Мы не имеем никаких упоминаний о присоединении к последней других частей Северской земли. «Вероятно, после падения Брянска многие удельные князья Северщины добровольно признали над собою власть Ольгерда и потому в последующее время многие представители княжеского черниговского рода: князья Новосильские, Одоевские, Воротынские, Белевские и т. д. – продолжают княжить в своих уделах под верховною властью великих князей Литовских. Те же области, которые поступили в непосредственное владение Ольгерда, он разделил на три удела между членами своего семейства: Дмитрию Ольгердовичу старшему достался Чернигов и Трубчевск; другой Дмитрий – Корибут Ольгердович младший – получил Брянск и Новгород-Северский; наконец, племянник Ольгерда, Патрикий Наримунтович, упоминается в качестве князя Стародуба Северского»601.
Примечания
1 Ипат. лет. С. 368–369.
2 Книга большого чертежа. С. 28 и далее.
3 См.: Аристов Н. Я. Промышленность Древней Руси.
4 Ипат. лет. С. 4; Лавр. лет. С. 6.
5 Вот что говорит Птоломей, перечисляя различные народы теперешней России: «Из них более восточные кареоты и сали, за ними агатирси. После аорси и пагириты; за ними савари и бонески до Рифейских (Уральских) гор» (Scarb. diplm. p. 15). Таким образом, народ савари, по Птоломею, жил где-то в восточной части России и отделялся от Уральских гор одним народом, бонесками, следовательно область савиров совпадает с областью северян, которые жили даже на Волге.
6 Scarb. diplm. P. 17.
7 Там же.
8 См.: Иловайский Г. Разыскания о начале Руси.
9 Scarb. diplm. Р. 15 и 16.
10 См.: Иловайский Г. Разыскания о начале Руси.
11 Гаркави. С. 49, 76, 251.
12 Там же. С. 35, 76.
13 Там же. С. 140. Мне кажется, что недоверие г. Гаркави к арабскому известию об уводе в плен 20 000 человек и о поселении их в Кахетии или о разорении такого же числа домов (как гласит другой вариант) может быть легко устранено. Свое сомнение он основывает, во-первых, на том, что арабский полководец не мог так далеко проникнуть на север, чтобы достигнуть подвластных хазарам славянских племен, а что жившие в Хазарии славяне жили только в Итиле. Затем предполагает, что пленные славяне могли быть в войске царя. Но известно, что руссы жили по берегам Азовского моря, а славянство их очевидно из массы других известий. Далее. Известие о многочисленном племени славянском по Танаису ясно указывает на тот же самый факт. В Итиле могло жить только торговое сословие. Войско у кагана могло набираться действительно из ближних славян, и это входило в их государственную повинность.
14 Гаркави. С. 251.
15 Там же. С. 131.
16 Ипат. лет. С. 83.
17 Слово. Издание Тихонравова.
18 Труды III Арх. съезда. Реферат г. Кондакова: «Мелкие древности Кубанской и Терской области».
19 Летопись [как бы] производит северян, кривичей и полочан от ильменских славян. Основываясь на ее известиях, г. Беляев в своей «Истории города Полотска» делает эти племена колонистами ильменских славян. На основании этого же г. Соловьев предполагает, что при переселении с Дуная славянские племена двигались сначала по правой стороне Днепра, дошли до области Озера-Ильменя, затем, снова поворотив на юг, двинулись уже по левой стороне и дали кривичей и северян (Соловьев. История России. Т. I. С. 45). Но переселение с Дуная является не более как легендой, объяснение которой, вполне вероятное, мы находим у г. Барсова. Если было переселение, то только с юго-востока, из Азии, общей родины всех народов. Двигаясь с этой стороны, славянские племена должны были расселяться постепенно, причем передовые должны были, под напором задних, уходить все далее и далее на запад и север, а за ними расселялись остальные по порядку своего шествия. Занимавшие самые юго-восточные окраины должны были находиться в самом конце этого шествия. Во всяком случае, судить о подобных фактах почти невозможно, и мое предположение есть только указание на возможный факт, противоречащий теории г. Соловьева и Беляева. Наконец, в некоторых местах летописи племя северян является совершенно самостоятельно. Во-первых, при перечислении славянского языка (Ипат. лет. С. 6; Лавр. лет. С. 10), во-вторых, при расселении: «…и сидоша по Десне, и по Семи, и по Суле и прозвашася Северяне» (Там же. С. 4, 5). Это ясно указывает, что северяне, при движении славянского племени, самостоятельно сели по Десне и ее притокам и не составляли отрасли ильменских славян, которых нельзя здесь разуметь под общим славянским племенем. Летописное выражение «таже от них» означает не более как «за ними, после них» (Птоломеево «sub quibus»). В Лавр. летописи это место читается даже так: «Таже северъ отъ нихъ на Белел-Озере сидять весь». Далее, сходство в общественном строе, чем г. Беляев хочет доказать происхождение полочан от новгородцев, было вызвано одинаковыми жизненными условиями, в которых находилось то и другое племя: Новгород был торговым центром на Волхове, Полоцк играл ту же роль на Двине, мог торговать и с Новгородом, что и вызвало происхождение в нем одинаковых общественных учреждений.
20 Ипат. лет. С. 205.
21 «Слышавше инии гради Уненеж, Белая Вежа, Баемачь, оже Всеволожь взят и побегоша Чернигову» (Ипат. лет. С. 252). Этот отрывок как нельзя лучше опровергает мнение тех, которые причисляли эти города к Переяславскому княжеству.
22 Книга большого чертежа. С. 85.
23 См.: Домонтович М. А. Материалы для географии и статистики Черниговской губернии.
24 Вот эти городища, сохранившиеся по Донцу: Нежегольское, Катковское, Чугуево, (на устье реки Уды) Каб(г)аново, (по Уде) Хорошее, Донецкое, (по Донцу) Мухначево, Змиево, Каменное (см. Книгу большого чертежа).
25 Вот известия летописи:
1111 г. «…и поидоша къ Донови во вторникъ.
И облачишася въ броню и полки изрядиша
и поидоша ко граду Шаруканю» (Ипат. лет. С. 192).
«И завтра въ среду поидоша къ Сугрову» (Там же).
1112 г. «Идоша на Половци… и доидоша
града Осенева и Сугрова…» (Лавр. лет. С. 275).
1116 г. «Ярополкъ ходи на Половечскую землю,
къ реце, зовомий Донъ и ту взя полонъ
многъ и три городы: Галинъ (Балинъ),
Чешлюев и Сугровъ» (Там же. С. 276).
Г. Аристов в своей статье «О земле Половецкой» определил положение этих городов на основании летописных данных. Он делает вывод, что все они были на Донце: Шарукань – где теперь Харьков, Сугров поблизости Изюма (см.: Известия Нежинского института. 1877).
26 Там же. С. 220.
27 Там же.
28 Г. Аристов с большою вероятностью производит имя Шаруканя от хана Шарука, Сугрова от Сугры. Затем на основании тех же летописных данных выводит, что они назывались в различное время разными именами, смотря по их владельцу. Действительно, Шарукань в Лавр. летописи называется Осеневом. Но по ходу дела видно, что это один и тот же город, а что он назван Осеневом, то это только показывает, что заметка об этом походе в Лавр. летописи была сделана позднее, когда городом владел Осень, что видно из ее краткости и отнесения события к 1112 г. Балин, судя по ходу дела, должен быть еще выше Шаруканя, на Донце.
