KnigaRead.com/

Жюль Гонкур - Шарль Демайи

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Жюль Гонкур, "Шарль Демайи" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– И это все, что о ней говорят?

– Что?.. Ах, извини… я тебе говорю о брюнетке, а ты мне о блондинке… Блестящая мысль! Если мы окончим вечер в ложе Креси? Мы будем слышать еще менее, чем здесь…

– Что касается меня, – сказал Демальи, – я остаюсь. Иди один, мой милый.

XXXVIII

………………………………и перед ним скользнула тень, неясный образ, напоминающий лицо молодой девушки ingénue. Он более не слушал мыслей в своих фразах, но голос, который он слышал накануне.

По мере того, как он описывал сцену, пьеса его становилась музыкой, и он видел своих действующих лиц, выходящих из своих ролей, чтобы ухаживать за Мартой.

Через два часа этой заколдованной работы, он ударил кулаком по рукописи, бросил перо и отправился в мастерскую одного из своих приятелей, – единственное место, которое имело привилегию разглаживать его печаль и рассеивать его заботы. Шарль встретил там то, что всегда встречал: атмосферу безделья, величественного безделья, имевшего спокойствие и ясность труда, полнейшее «far niente», без угрызений совести, лень, сидящую в дыму трубок или убаюкиваемую номером «Tintamarre», грубый смех и утонченную распущенность острот, настоящее похмелье, после воскресенья, опьянение остротами, проказами, подражание актерам и животным, акробатические упражнения, всевозможные парижские шалости и шутки вокруг заколдованных красок и пузырьков, содержащих в себе солнце и тело; часы, быстро бегущие, легкие, как часы в комедии; время, убиваемое в продолжение целого дня тремя веселыми художниками, наполнявшими мастерскую своим смехом и беззаботностью; первый из них имел ум старой обезьяны, другой – ум шалуна, а третий обладал умом пройдохи. Шарля встретили восемнадцатью каламбурами и знаменитым подражанием похорон пэра Франции; с такими почестями принимали только людей, увенчанных славой, или светских дам, пришедших заказать свой портрет. Шарль нашел шутки глупыми и четверть часа спустя у него сделался вид человека, который думает о чем-то другом, так что один из художников воскликнул:

– Господа, Шарля что-то ужалило!.. Да ты влюблен, мой милейший?

Шарль почувствовал, что краснеет, взялся за шляпу и бежал… к своей любовнице.

Любовница Шарля была женщина очень хорошо воспитанная, которой Шарль запретил, под самым страшным наказанием, посещать его сюрпризом и беспокоить его в его работе и отдыхе. Шарль отлично ее выдрессировал определенными, неизменяемыми свиданиями, назначенными днями, часами, посвященными пунктуальности. Тем более велико было удивление любовницы Шарля, которая увидела его вдруг входящим не в назначенный день. Но удивление её возросло еще более, когда она нашла его очаровательным, ласковым и… влюбленным! Шарль повез ее обедать, а вечером отправился с ней в один из театров на бульварах. Но, провожая ее домой, когда они проезжали мимо еще освещенной «Gymnase», он извинился, покинул ее и отправился смотреть последний акт пьесы, виденной им с Ремонвилем.

В продолжение нескольких дней он принялся делать визиты друзьям, которые видали его не более двух раз в год, родственникам в двадцатом колене, которые, забыв, видели ли они его когда-нибудь, находили, что он очень вырос.

Но Шарль напрасно старался двигаться, ходить туда и сюда, его постоянно преследовала одна и та же мысль, так что иногда с его губ срывались фразы и заставляли оборачиваться прохожих, которым любопытно было посмотреть на господина, воображающего себя одним на улице.

– Предрассудки!.. Предрассудки! Все же, – говорил Шарль, – у меня нет матери… у меня нет семьи. Любовь всегда останется любовью; но она у каждого имеет свои различные особенности, свои странности и свои безумия.

Если некоторыми сторонами, своей внезапностью и быстротой, этим началом истинной любви, страсть Шарля и походила на страсть всех, она также имела лично принадлежащий ему редкий характер: любовь Шарля, начавшаяся и определившаяся благодаря некоторым чертам красоты, была скорее любовью головы. Он любил более как автор, чем как любовник. В этой девушке женщина говорила менее чем актриса. Марта была для него живая форма, олицетворение его идеи; она была именно той ролью, которую он лелеял в пьесе и искал con amore, она была его олицетворенная фантазия, его создание возвеличенное и обращенное в живое существо, тело и душа его произведения. Она не была более Мартой; она была Розальтой, она была его героиней, молодой девушкой в его пьесе, возлюбленной его ума… Так, когда Шарль был доведен до крайности возражениями своего разума и правилами убеждений, в которых он был воспитан, он обольщался последними доводами: «мы литераторы, жертвующие своим удовольствием, своей ленью, здоровьем, жизнью для нашего произведения, разве мы не можем ему в случае надобности пожертвовать и нашим счастьем!..». А в другие дни, когда он хотел повторить себе этот софизм, язык ему не повиновался; он произносил слова «честь» вместо «счастья» и крик «невозможно!» вырывался у него из груди… И, несмотря ни на что, он ходил каждый вечер в «Gymnase», как вдруг получил приглашение на костюмированный бал, который давал один миллионер людям своей газеты и женщинам своего театра.

XXXIX

Это была прекрасная мысль, внушенная, быть может, великолепным сбором винограда в Ферьере, окружить всю танцевальную залу золотым трельяжем, обшитым виноградными листьями и гроздьями, между которыми местами висели на лентах золотые ножницы, приглашавшие обрезать кисть винограда. Эта натуральная беседка из лоз в конце танцевальной залы образовывала дикие гроты, в которых помещались столики с двумя приборами. Оркестр был скрыт за виноградником, так что его не было видно, и он пел точно хор во время сбора винограда.

Бал был великолепен. Тут были всевозможные костюмы, красивые, кокетливые, остроумные, шикарные, странные… Можно было подумать, что танцует народ, история и мир фантазии.

Шарль стоял у двери и рассматривал входящих, когда чей-то голос произнес: – это была Марта под руку с Ремонвилем, которого она узнала еще в передней под его костюмом колдуна.

– Ах, какая чудная белая сирень!

Шарль, одетый весною, снял с головы букет белой сирени и подал его Марте, которая поблагодарила его с грациозной гримаской.

Час спустя:

– Господин Демальи!

Это проходила Марта.

– Мадемуазель!

– Не видали вы моего кавалера?.. Если он пройдет, пришлите его ко мне… – проговорила Марта скрываясь.

Шарль сел на диван. Через пять минут Марта появилась снова:

– Вы разве не танцуете, господин Демальи?

– А ваш кавалер?

– Я все ищу его, – проговорила Марта сев.

– Вам очень хочется его найти?

– Мне хочется танцевать…

– Позвольте вас просить, – сказал Шарль, предлагая ей руку.

– Правда! Как мы глупы! Значит, вы танцуете?

– Никогда, – сказал Шарль.

– Но тогда… Ах, Боже мой, благодарю вас за любезность, – проговорила Марта с улыбкой. – Я сегодня всех теряю… Где же моя мать? Ах, вон она… Я возвращаю вам свободу… Который теперь час?

– Час, когда разумные люди кушают бульон и галантин из фазанов.

– Вы думаете?

– Держу пари, мадемуазель. Хотите пойти посмотреть?

– О, я злоупотребляю…

Шарль подал руку Марте и повел ее в залу, где ужинали.

Марта была охвачена тем оживлением, тем восхитительным огнем, лихорадкой движений и взглядов, которые придают женщине в последние часы бала, опьяненного музыкой, столько прелести, жара и света. Они выбрали столик; но прежде чем сесть, Марта встала на цыпочки и, подняв обе руки к верху, обрезала золотыми ножницами кисть винограда. Она начала обкусывать веточку и виноградины хрустели у нее на зубах.

– Ах, как это мило!.. Представьте… мне это напоминает… я была еще совсем маленькая… в пансионе. Там была такая же беседка, только еще более высокая… высокая… одним словом, такая же высокая как наша стена… в конце нашего сада… а в другом саду, не нашем, была беседка… К счастью, у нас была скамейка в саду, большая, ужасно тяжелая скамейка! Мы должны были тащить ее вчетвером или впятером… но это ничего, мы ее тащили. Раз скамейка у стены, обыкновенно я, как самая высокая, взлезала на её спинку, и обрывала виноград с другой стороны… Кончилось тем, что мы сломали скамейку…

– Кончают всегда тем, что ломают скамейку, – сказал Шарль. – Этого жизнь требует!

– Все ж таки я там очень веселилась… А раздача наград!.. Сначала играли комедию… Мне очень нравилось играть комедии в то время… А как мне аплодировали… Не было этих дрянных фельетонов, которые говорят вам неприятные вещи… Как подумаешь об этом времени, и пожалеешь его; хорошо, что я не думаю… А вы, как и я…

– Я, мадемуазель, это большая разница, я воровал только яблоки… и к тому же всегда их не терпел… Греческий язык, латынь, профессора, наказания… нет я ни о чем не жалею. Впрочем, нет, я жалею одного англичанина.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*