Д. Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант
— Спросишь его, когда приземлится. Это, — сказал Кабал служащему, — мой брат, Хорст.
Раздражение железнодорожника сошло на нет. У людей со здоровым инстинктом
самосохранения такое случается.
— Чем могу помочь, джентльмены?
— Что происходит?
— Ужасная катастрофа, господа. Мы услышали об этом всего два часа назад, и с тех пор город
стоит на ушах. Я такого ещё не видел.
— Может и так, только мы последние полчаса или около того торчим в двух шагах от станции.
Никому не приходило в голову хотя бы сообщить нам в чём дело?
— И в чём же всё-таки дело? — добавил Хорст. — Никто толком ничего не говорит.
— Что? — спросил щуплый немытый тип, потирая ушиб в форме черепа на лбу. — Вы сюда на
поезде приехали?
— Нет, — ответил Кабал. — Мы всю ярмарку в карманах притащили.
Вокруг начали шептаться:
— У них есть поезд... У них есть поезд.
Появление нового пути к спасению произвело фурор среди жителей Мёрсло.
— Это не пассажирский поезд, так что не обольщайтесь, — устало сказал Кабал, но было уже
поздно. Небольшая группа людей, для которых фразы "поспешишь — людей насмешишь" и "Глокая
куздра штеко будланула бокра" [3] были в равной степени китайской грамотой, быстро превратилась
в толпу, слезла с конца платформы, и ринулась в темноту с намерением захватить поезд.
— Сэр! — воскликнул чиновник. — Их нужно остановить. Они на всё способны.
— Вы знакомы с теорией эволюции? — спросил Кабал.
— Что?
— Они вот-вот выяснят, почему интеллект является признаком выживания. Так по какому
поводу паника?
— Сюда движется армия, сэр! Армия!
Хорст с Кабалом переглянулись.
— Мы не знали, что кто-то объявил войну, — сказал Хорст.
— Нет, господа. Не такая армия. Армия психов! Вдали резко затихли энергичные крики "Ура!"
тех, кто отправился захватывать ярмарочный поезд.
— Армия душевнобольных. Ну надо же. Тут что, в разгаре футбольный матч?
— Нет, сэр! Это... армия Малефикара!
Если чиновник ожидал, что это произведёт на них впечатляющий эффект, то вынужден был
разочароваться. Кабал закатил глаза, а Хорст спросил:
— Кого?
— Руфуса Малефикара, — сказал Кабал. — Кто его выпустил?
— Наверное, он сбежал, сэр. С большей частью пациентов.
Во тьме, за платформой номер два, раздались крики. Служащий вздрогнул и побледнел.
— Ничего страшного, — ободряюще сказал Хорст. — Они просто встретили нашу охрану.
Йоханнес, кто этот Руфус... как его там?
— Малефикар. Сам он называет себя чернокнижником и Великим Зверем. На самом деле,
обычный... как это называется? ...а, задрот. Украл какую-ту эзотерическую книгу в одном крупном
университете, кучу сил потратил, чтобы прочитать её, ещё больше — чтобы понять, что прочитал.
Никому даром не нужно таким заниматься. Все эти знания заняли столько места у него в голове, что
остатки мозгов из ушей вылезли. Вообразив себя воплощением истинного зла на Земле, он принёс
омерзительные жертвы своим тёмным богам, потребовав взамен великую силу.
Хорст прикоснулся ко лбу, симулируя головокружение.
— У меня дежа вю.
Кабал не обратил на него внимания.
— Очевидно, тёмные боги кому попало силу давать не будут; они научили его парочке трюков
и спустили с поводка.
— Тёмные боги? — просил служащий, испугавшись такого злодеяния.
— Существа из другой вселенной, имена которых звучат так, будто их придумал пьяный
египтолог. Как бы то ни было, умение достать кальмара из шляпы ещё не прибавляет ему власти.
Последнее, что я слышал, его посадили в сферическую камеру в Бричестерской лечебнице. Значит он
снова на свободе? Как здорово.
То, как Кабал сжал губы говорило об обратном.
— Что собираешься делать, Йоханнес?
— Разобраться с этим. Мы уже раньше встречались с мистером Малефикаром. И не сказать,
чтобы нашли общий язык. Я с ним переговорю, скажу, пусть уводит свою армию тронутых куда
подальше.
— И он тебя послушает?
— Сомневаюсь, но должен же я предоставить ему выбор, перед тем как убивать. А между тем,
мы должны что-нибудь сделать, чтобы не дать нашим потенциальным клиентам покинуть город.
— Это по моей части, — сказал Хорст, и, со скоростью почти незаметной для глаза, вознёсся на
кучу брёвен.
— Дамы и господа, прошу минутку внимания! — сказал он громко и отчётливо.
Бушующая толпа не выказала ни малейшего интереса. Дамы и господа, казалось, обладают
иммунитетом к увещеваниям. Люди продолжали драться за место в поезде.
Невероятно громкий выстрел, за которым последовал звон посыпавшегося с крыши платформы
стекла, удивительным образом привлёк всеобщее внимание. Даже поезд как будто ошалел. Кабал
подул на ствол своего "Веблей" и убрал револьвер обратно в саквояж.
— Мой брат хотел бы кое-что сказать, — только и произнёс он в полнейшей тишине.
— Спасибо. Дамы и господа, я Хорст Кабал из "Ярмарки братьев Кабалов". Человек с
револьвером, любитель пострелять — мой брат, Йоханнес. В наших же интересах уберечь вас от
надвигающейся угрозы в лице Армии Малефикара и предложить вам лучшее из передвижных шоу.
Всё, чего мы просим — это ваше терпение, пока мы разбираемся с первым и ваше присутствие, когда
подготовим второе. Ещё раз спасибо и да хранит вас Бог.
Он спрыгнул на землю.
— Ты сказал "да хранит вас Бог"? — прошипел Кабал.
— Им это понадобится, — ответил Хорст.
* * *
Когда Кабал встретился с Руфусом Малефикаром и его армией психов, солнце уже полчаса как
взошло. Направляемый множеством благодарных граждан, он шёл сквозь улицы городка под
восторженные крики толпы, как местный герой, что являлось полной противоположностью тому, чем
обычно его встречала всякая толпа до этого момента. Цветы и поцелуи были для него в новинку после
горящих факелов и пеньковых верёвок, однако так же мало пришлись ему по вкусу.
Он шёл всё дальше, за пределы города — на огромную пустошь, широким ковром уходящую за
горизонт, поросшую осокой, исхоженную овцами, пересечённую каменными изгородями. Руфус
Малефикар со своей когортой шагал в направлении городка, в то время как Кабал увидел его,
остановился и, не сводя глаз, стал ждать. Когда они подошли поближе, Кабал понял, что они что-то
поют. Мотив песни в данной ситуации казался ему нелепым, но до тех пор, пока он не начал
различать слова.
Огромный Спрутоглав на дне почует вечным сном.
Но звёзды выстроятся в ряд, и пробудится он,
И всех сотрёт с лица земли, и крышка мне притом.
Под нашу песню Тчо-Тчо...
Армия Малефикара пела бодро, как отряд новоиспечённых скаутов. Они, наверное, могли
повторять эту околесицу часами напролёт.
— А теперь все вместе! — гаркнул их лидер.
Даже с такого расстояния Кабал узнал Руфуса по его извращённой манере одеваться.
Айе! Фхтагн! Фхтагн! Ктулху!
Вселенский Ужас вас стопчет в труху,
Древние вернутся как снег на башку
И высосут всем мозги.
Спрутоглав лежит и спит, в каком-то смысле мёртв.
Меняющий реальность сон он, будто нитку, вьёт.
Его постель — кошмарный Р'льех, глубоководный грот.
Но иногда всплывает он от скуки.
— А как поют Тчо-Тчо? — крикнул Руфус тоном, в котором читалось: "Если кто-то заскучает,
получит по лицу сковородой".
Айе! Фхтагн! Фхтагн! Йог-Сотот!
Столпится в улицах шоггот
И криками "Текели-ли!"
Час слизи воспоёт.
Кабал смутно припомнил, что музыкальный гений, который решил поставить мюзикл
"Некрономикон", получил всё, чего заслуживал: деньги, славу и смерть от когтей невидимого
чудовища.
Руфус наконец заметил его и, вскинув руку в жесте, которым можно было остановить колонну
боевых слонов, в одиночку пошёл вперёд. Он остановился ярдах в десяти от Кабала и с презрением на
него посмотрел. Поставив на землю саквояж, и повесив трость на сгиб руки, Кабал высморкался.
Ненормальные, помешанные и буйные численностью в тридцать или сорок человек столпились за
спиной Руфуса.
Руфус — крупный мужчина с густой бородой и пышной гривой волос, с которой у него были
все шансы стать поэтом, ни разу не опустив перо в чернильницу. И борода, и грива были, разумеется,
рыжего цвета. На нём были пелерина, широкие брюки и крепкие ботинки. По неизвестной причине на
голове он носил чехол для чайника, на котором был вышит символ — глаз внутри пирамиды.
— Так-так-так, — гаркнул он. По-другому он разговаривать не умел.
— Неужели это Йоханнес Кабал...
