Игорь Волознев - Бесовщина
Он подошёл к кровати, быстро поднял с пола одеяло, накинул на больную и вернулся назад. Андрей и врач следили за ним так, словно он входил в клетку со львами.
— Вот и всё, — сказал Тим. — Но нет гарантии, что одеяло снова не окажется на полу. Бес нам попался буйный.
— И что же делать? — спросил врач.
— Боюсь, что отчитывать его придётся долго, — ответил Тим, задумчиво глядя на Сайтарову сквозь изумрудные стёкла. — Может быть, не одну неделю.
— Совершенно не представляю, как к этому отнесётся начальство! — воскликнул Вадим Григорьевич.
— Но есть другое средство, более действенное.
— Какое?
— Могила, — ответил Тим. — Та самая, на которой нашли Сайтарову. Обморок и вселение беса наверняка связаны с ней. Надо узнать, кто в ней похоронен. Это должно помочь в борьбе с бесом.
— Насчёт могилы лучше поговорить с родственницей Сайтаровой.
— У вас есть её телефон?
— Конечно, он записан…
Врач, а за ним молодые люди, вышли из палаты. Тим оглянулся на больную. Она по-прежнему лежала не шевелясь, хотя ему показалось, что один глаз её на мгновение открылся и посмотрел на него.
У себя в кабинете Вадим Григорьевич включил настольную лампу, достал из стола тетрадь.
— Здесь адреса и телефоны всех наших пациентов и их родственников, — он принялся листать страницы. — А, вот этот телефон! Сайтарова, Мария Руслановна. Племянница.
Тим ввел номер сайтаровской племянницы в память своего сотового.
— Вы прямо сейчас хотите звонить? — спросил врач. — Вроде бы неудобно беспокоить людей по ночам…
— Хорошо, подождём до утра, — согласился Тим.
В кармане доктора зазвонил мобильник. Коротко переговорив с кем-то, Вадим Григорьевич заторопился. Раненым омоновцам делают операцию и он должен быть в операционной.
Тим заявил, что они с Андреем останутся возле Сайтаровой до утра. Врач отрицательно покачал головой, говоря, что сейчас сюда съедутся сотрудники, которых срочно вызвали в больницу, будет сам заведующий, и присутствие тут посторонних может привести к неприятностям.
— Ладно, но если что-то будет происходить с Сайтаровой — сразу звоните в комнату охраны, мы будем там, — сказал Тим. — Через пентаграмму бес не перепрыгнет, но и сами внутрь пентаграммы старайтесь не заходить. А лучше вообще в эту палату никого не впускайте.
Расставшись с реаниматологом, молодые люди спустились на первый этаж. По просторному холлу сновали озабоченные люди в бледно-зелёных медицинских халатах; у входных дверей дежурили омоновцы. Рассвет и думал заниматься. В темноте за высокими забрызганными дождём окнами смутно виднелись разворачивающиеся машины с включёнными фарами.
Лёва сидел на табуретке посреди комнаты, в центре начерченного мелом круга. Под табуреткой была тщательно выведена руна, которую ему показал Тим. Толстяк клевал носом. При появлении друзей он выпрямился, тряхнул головой и спросил нарочито бодро:
— Как успехи в борьбе с призраками? Поймали хоть одного? Сигналов от ваших приборов больше не было.
— Хорошо, что не было, — Тим, отдуваясь, уселся в кресло.
Андрей бросил сумку на диван.
— Хлопотливая ночка сегодня выдалась, — сказал он.
— Я слышал, менты устроили перестрелку и поранили друг друга? — спросил Лёва.
— Мы пока мало что знаем, — ответил Тим уклончиво. — На этажах повсюду милиция, никуда никого не пускают. Возможно, завтра обстановка прояснится.
— Да я уж по экранам вижу, что ментов полно, — сказал охранник, и поинтересовался: — Тут, наверно, замешан ваш призрак? А то ведь сначала были сигналы, потом появился маньяк, потом менты перестреливаться стали…
— Гипотеза о связи призрака с перестрелкой ещё нуждается в проверке, — ответил Тим. — И вообще во всём, что касается призраков, ничего нельзя знать наверняка. Мы можем только строить догадки.
Он устроился в кресле, вытянул ноги и закрыл глаза. Андрей лёг на диван, подложив сумку под голову.
Какое-то время в комнате стояла тишина. Лёва, борясь с дремотой, пялился на экраны.
— Мне крупно повезло, что маньяк оказался одним из больных, — пробормотал он. — Если бы маньяк прошёл в здание с улицы, меня ждали бы неприятности.
Ему никто не ответил.
— Скорей бы смениться и смотать отсюда… — сделал он новую попытку разговорить приятелей. — А ещё лучше — уволиться… Как вы думаете, призрак долго здесь пробудет?
— Не долго, — отозвался Тим. — Такие буйные духи на одном месте обычно не задерживаются.
— Почему?
— Установлено в результате многолетних наблюдений. А если устранить причину их появления, они уходят ещё быстрее.
— А вы можете её устранить?
— Попробуем.
Медсестра Елена Сергеевна, вошедшая в сайтаровскую палату, сморщила нос. "Фу, пахнет как в сортире, — подумала она с раздражением. — Откуда так несёт? И что, вообще, здесь произошло? Почему беспорядок?"
И правда: одеяло на больной было сбито, прибор, следивший за сердечным ритмом, не работал — с пациентки были сорваны провода, полотенце валялось под кроватью, пол был разрисован мелом.
"Ну и практиканты! Насвинячили и удрали. А потом на меня же и свалят. Скажут, это я недоглядела…"
Она осмотрела прибор, собрала концы проводов и, обернувшись к больной, чтобы укрепить их на её теле, с изумлением обнаружила, что у той открыты глаза.
Это её настолько поразило, что она отшатнулась.
— Очнулась, очнулась, — заговорила она всплеснув руками. — Вот чудо-то. Наша "спящая красавица" очнулась… Пойти Вадиму Григорьевичу сказать…
— Постойте, — проговорила больная низким хриплым голосом и страдальчески скривилась. — Не уходите. Скажите, прошу вас, где я? Что со мной?
— Вы в больнице, с вами всё в порядке, — Елена Сергеевна умильно улыбнулась. — Ничего страшного, не волнуйтесь, просто у вас был небольшой обморок и вас привезли сюда…
— Ох… — Больная грузно зашевелилась, попыталась приподнять голову, но короткая толстая шея не позволила ей этого. Всё же она оглядела себя. — Ох, что это?… Что со мной?…
— Вы немножко раздобрели, пока лежали здесь, а так всё ничего.
— Ужас, ужас, — трубным голосом запричитала больная.
— Да не волнуйтесь, мы вас вылечим, — успокаивала её медсестра.
С лица Сайтаровой не сходило страдальческое выражение.
— Неужели это я? Не может быть… — По её щеке скатилась крупная слеза.
— Это полнота временная. Сейчас вы начнёте худеть и войдёте в норму… Вы как себя чувствуете? Нигде не болит?
— Болит голова…
Заскрипев пружинами, Сайтарова приподнялась и спустила растолстевшие ноги с кровати.
— Лежите, лежите, вам надо лежать! — всполошилась Елена Сергеевна.
"Наверняка это практиканты что-то начудили, — пронеслось у неё в мыслях. — Месяц пролежала в коме, а тут вдруг встала… Они, точно!.."
— Я в ужасе, — больная скинула с себя одеяло, оголив живот. — Я в диком ужасе… У меня раскалывается голова…
— Я сейчас позову врача.
— Не надо. Я и без врача знаю, почему она у меня болит. — Сайтарова показала толстым пальцем себе под ноги. — Это от мела. У меня на мел страшная аллергия. Сотрите, смойте его скорее, а то сейчас помру!
И она, морщась, как от зубной боли, начала заваливаться головой на подушку.
— Это тут одни гаврики напачкали, — сказала Елена Сергеевна. — И мне же от главврача достанется… Они напачкали, а мне отвечай…
— Ох, этот мел, я чувствую его запах… — выла Сайтарова басом. — Нет, я помру… Определённо помру…
— Держитесь, соберитесь с силами! Сейчас я всё протру.
— Протрите, голубушка, будьте такие добренькие.
Медсестра отправилась за ведром и тряпкой, а страдальческое выражение на лице больной сменилось злобной гримасой. Из горла вырвалось шипение, глаза забегали по палате, в раздутом животе снова что-то завозилось, растягивая кожу в разных его частях.
За дверью раздались шаги, и в животе сразу улеглось. Лицо снова приняло страдальческое выражение. В палате появилась медсестра с ведром воды и тряпкой.
— Ох… ох… — стонала Сайтарова. — Смойте мел, прошу вас, любезнейшая… Хотя бы вот здесь, здесь… — Она показывала себе под ноги.
Медсестра отжала мокрую тряпку и насадила её на швабру.
— Вы только не волнуйтесь, лягте и лежите спокойно, а то вам вредно.
— Как же не волноваться, когда тут полно мела… — скулил бес.
Елена Сергеевна несколько раз провела тряпкой по полу, уничтожив часть круга с пентаграммой, и неожиданно грузное тело Сайтаровой завалилось набок и, не удержавшись на краю кровати, рухнуло на пол, едва не перевернув кровать. Упав, оно осталось безжизненно лежать с заломленной рукой.
Медсестра вскрикнула в ужасе, бросилась к ней, пытаясь помочь, и вскрикнула еще громче: от распластанного тела отделилось тёмное облако и быстро проплыло над полом — как раз в том месте, где была стёрта часть пентаграммы. Странное облако коснулось своим краем Елены Сергеевны, и та почувствовала, что её словно обожгло ледяным холодом. Крик заглох в её горле. Не в состоянии устоять на ослабевших ногах, она опустилась на пол, а облако, приняв человекоподобную форму, словно бы зашагало по воздуху и выскользнуло за дверь.
