Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу
На барочной вилле Арконати неподалеку от Милана есть статуя Помпея, выполненная в стиле героической наготы. Считается, что это та самая статуя, у подножия которой был убит Цезарь. Римляне, впрочем, предпочитают думать, что статуя не покидала Вечный город и стоит сейчас в Палаццо Спада, где заседает итальянский Государственный совет, а у миланцев просто какая-то копия.
Театр Помпея
Портик Помпея служил лишь пристройкой к намного более монументальному зданию театра, возведенного Помпеем на Марсовом поле. Это был первый в Риме постоянный театр, который так и остался самым большим во всем городе. Христианский писатель Тертуллиан уверяет, что римляне той поры к идее театра относились настороженно: для них это был центр разврата, новомодное греческое развлечение и вообще морально сомнительный способ возвеличить заказчика. Чтобы отвести от себя подозрения в корысти, Помпей совместил театр с храмом Венеры-победительницы (или, по другим источникам, просто богини Победы) — так, чтобы сиденья театра одновременно служили ступенями храма. Между тем такая практика существовала на греческом Востоке, только там обычно храм ставили на вершине холма, а ступени (они же сиденья) устраивали на склоне. То ли механический перенос этой модели в низкую долину Тибра оказался не слишком эстетически привлекателен, то ли показное благочестие вышло из моды — так или иначе, два других римских каменных театра (Марцелла и Бальба) уже не маскировались под храмы.
При посвящении театра у Помпея возникла курьезная филологическая проблема: он не мог решить, как назвать себя в посвятительной надписи, consul tertio или consul tertium (примерно «консул в третий раз» или «трижды консул»). Специалисты давали ему противоречивые советы; за окончательным вердиктом Помпей обратился к Цицерону. Не желая обидеть никого из предыдущих советчиков, осторожный Цицерон блестяще выкрутился, сказав — напиши consul tert. Авл Геллий, пересказавший эту историю со слов цицероновского секретаря Тирона, изобретателя стенографии, сообщает, что в результате написали еще проще — consul III.
При посвящении театра в Большом цирке устроили массовое побоище с участием слонов. Зрители были впечатлены, но их симпатии оказались на стороне благородных животных, которые яростно и геройски сражались, а не на стороне их мучителей и устроителей праздника.
Сегодня выше уровня земли никаких следов театра не видно. В подземельях близлежащих домов их, наоборот, немало — целые кварталы возводились на фундаменте зрительного зала и сцены. Увидеть бетонные своды и стены, облицованные туфом, можно в ресторанах «Костанца» на Пьяцца дель Парадизо и «Панкрацио» на Пьяцца дель Бишоне. Изгиб трибун до сих пор хорошо виден в контуре улиц и площадей к западу от Ларго Торре Арджентина (между церковью Сант-Андреа-делла-Валле и Кампо деи Фьори) и в фасаде дворца Орсини-Пио-Ригетти на Виа ди Гротта Пинта. Средневековая башня, примыкавшая к этому дворцу, размещалась на фундаменте храма Венеры. Сейчас в барочном здании, которое долго стояло заброшенным, располагается римский филиал Университета штата Вашингтон.
Скорее всего, подземные остатки театра относятся не к строительству времен Помпея, а к работам времен Августа, достаточно масштабным для того, чтобы император отметил их в автобиографии: «Я перестроил театр Помпея, не надписав на нем своего имени». Потом строители прикладывали руку к зданию и при Тиберии, и при Нероне, и при Септимии Севере, и позже, вплоть до V века, когда театр и портик были разрушены землетрясением.
Театр Бальба
Марсово поле можно без особой натяжки назвать театральным кварталом древнего Рима — все три постоянных римских театра расположились там или совсем рядом. О театре Марцелла мы говорили в предыдущей главе, о театре Помпея — только что. Остался еще один, самый маленький, — театр Бальба.
Луций Корнелий Бальб-младший («старшим» называют его дядю) был родом из города Гадеса (ныне Кадис) в Испании. Он служил под началом Юлия Цезаря и воевал на его стороне в гражданских войнах. Потом след его теряется, и мы снова слышим о нем несколько десятилетий спустя, в поздние годы правления Августа: он — проконсул провинции Африки. В этой должности он разгромил племя живших в Сахаре гарамантов и был удостоен триумфа. Это событие непримечательно само по себе, но оно стало одновременно первым и последним в своем роде. Бальб оказался первым триумфатором, который не был римским гражданином по рождению, — и последним, кто не принадлежал к императорской семье. После него этот обычай, когда-то значивший так много для полководцев и людей с политическими амбициями, перешел в разряд придворных церемоний.
Театр Бальба был торжественно открыт в 13 году до н. э. Так получилось, что именно в эти дни Август возвращался в Рим после длительной рабочей поездки по западным провинциям. Это совпадение страшно воодушевило Бальба, который стал делать вид то ли что посвящение театра связано с возвращением императора, то ли что император возвращается, чтобы почтить новый театр своим присутствием. В ту пору случился очередной разлив Тибра, и высоким гостям пришлось подъезжать к театру на лодках.
Театр Бальба был самым маленьким и самым элитарным. Он даже оформлен был роскошнее, чем два других. Плиний Старший упоминает стоявшие там четыре небольшие колонны из оникса, которые славились по всему Риму как архитектурное чудо.
Долгие годы местонахождение театра Бальба было известно лишь приблизительно, но в конце концов раскопки и внимательное изучение Капитолийского мраморного плана дали ответ на этот вопрос. Сам театр погребен под современными зданиями, но сегодня для обозрения открыт фрагмент его квадрипортика. Это пристроенное к сцене здание, в котором зрители могли передохнуть, пообщаться, переждать неинтересное представление (возможно, выпить и закусить). Оно получило название «крипта Бальба». Сегодня это один из тех редких римских музеев, где упор делается не на античное величие, а на непростую посмертную жизнь древних сооружений. Над криптой и театром Бальба за долгие века наросло множество культурных слоев, и музей терпеливо старается их распутать и объяснить.
В экседре портика, которая доступна для посещения, при императоре Адриане был обустроен большой и роскошный туалет. Во II веке н. э. такие заведения строились по всей империи (в Риме, кроме крипты Бальба, они есть в Портике Помпея, на Форуме Цезаря, в палатинском дворце): в это время в среде римской элиты стало модно собираться для совместного облегчения кишечника, обсуждая при этом философские проблемы здоровья и пищеварения.
Начиная с XVI века близлежащий район служит центром притяжения для большой польской общины Рима, потому что на этой же улице расположена церковь Сан-Станислао-деи-Полакки («Святого Станислава поляков»).
Виа деи Полакки ведет к живописной Пьяцца Маргана, застроенной домами XVI–XVII веков, и к Виа Маргана, где в стену средневековой башни (дом № 40a) встроена позднеримская ионическая капитель, а рядом — три фрагмента изящного архитрава, тоже позднеримского. Начиная с XII века такое использование античных фрагментов (вместо пережигания мрамора на известь, которым занимались как раз в крипте Бальба) стало престижным, особенно среди домовладельцев с претензией на образованность.
Не следует думать, что право на получение пайка имели только беднейшие жители Рима, те, кто оставил истории термин «пролетариат» (то есть «люди, которые не производят ничего, кроме детей», от латинского proles, «потомство»). Элементарная статистика показывает, что это было не так: Август пишет, что в его правление зерно получали более 200 тысяч человек, другие источники приводят цифры еще внушительнее. Известно, что на паек имели право все, кроме сенаторов, и что распределение зерна, за которое отвечал отдельный бюрократический аппарат, проходило весьма упорядоченно: у каждого гражданина имелась «продовольственная карточка» (конечно, не на бумаге, а на керамическом черепке), по которой можно было получить определенное количество зерна в определенный день и в строго назначенном месте. Таким местом, судя по всему, и служил Портик Минуция, причем там работало много «окошек» (ostia), и за каждым получателем было навсегда закреплено отдельное окошко. Одно из поразительных свидетельств этой практики — эпитафия маленького мальчика: «Гаю Сергию Алкиму, сыну Гая, который прожил 3 года, 3 месяца и 3 дня. Он получал зерно в ноны каждого месяца в 39-м окошке».
Почти прямо напротив музея-крипты, на другой стороне Виа делле Боттеге Оскуре, за стандартной «археологической» загородкой стоят две колонны неизвестного храма. Обнаружили его в конце 1930-х (как обычно, рыли фундамент для нового дома, который потом так и не возвели), колонны реставрировали в 1954-м. Капитолийский мраморный план дает нам некоторое представление о храме: он был огромный, периптерический (с колоннами со всех четырех сторон), с внутренней колоннадой и большим постаментом, на котором, вероятно, стояла или восседала статуя божества. Возможно, что сам храм, в свою очередь, располагался в большом торжественном портике. Некоторые археологи считают, что это — Портик Минуция. Его построил Марк Минуций Руф, консул 110 года до н. э. Позже, по всей вероятности, к нему пристроили еще один, потому что начиная с какого-то времени в источниках упоминается два Портика Минуция — «старый» и «зерновой».
