Сергей Ким - Чужая жизнь
Если было бы можно, я бы вылил сейчас на себя ведро ледяной воды.
Оставить нестроевые мысли, младший лейтенант Икари! Ты, млять, офицер или какой-то урод, повёрнутый только на одном юношеском загибе? Не хватает общества противоположного пола? Оглянись вокруг — Токио-3 большой, выбирай — не хочу!.. А вот своих боевых товарищей обидеть даже и не смей, а то уж слишком это тонкая вещь — серьёзные отношения, чуть что не так и всё, конец. А у нас тут ещё только новых психозов вдобавок к уже имеющимся не хватает… Нечего устраивать здесь «Санта-Барбару» или ей подобную бразильско-аргентинскую тягомотину — не то время, не то место…
Так что замкни сердце на замок, Виктор, и думай только о победе над Врагом, как твои предки на отгремевшей многие годы назад Великой Войне. Давай, боец, победим, а потом можно даже и жениться будет — потом, всё потом, сейчас есть чем другим голову забить…
Я мысленно досчитал до пяти, глубоко вздохнул и приказал себе думать только об одном — о нашей с Рей тренировке.
— Огонь, — тихонько шепнул я. Хорошо, что мы не пользовались звукоизолирующими наушниками — грохота от выстрелов пистолета двадцать второго калибра почти и не было.
Бах, руку слегка дёргает, в сторону отлетает стреляная гильза от мелкокалиберного патрончика кольцевого воспламенения. Заранее расфокусированное зрение отмечает факт попадания где-то в районе семёрки-восьмёрки.
— Не думай о том, как попасть в мишень, — тихонько прошептал я, вспоминая свои собственные мысли, обильно сдобренные философией. — Просто попытайся почувствовать, что нужно сделать, чтобы сама пуля попала в то место, которое ты хочешь…
Рей слегка повела стволом в сторону. Выстрел. Ещё один. Ещё один…
Я удовлетворённо улыбнулся и отошёл от Первой, которая на моих глазах сосредоточенно вгоняла пулю за пулей прямо в центр мишени.
— Молодец, Рей, — похвалил я Аянами. — Отличная работа!
И правда молодец — судя по всему, смогла понять то, что я и сам-то не до конца понимал… Короче, первый урок стрельбы прошёл на «отлично»!..
…А если кто будет бухтеть насчёт того, что попасть с полудюжины метров по достаточно большой мишени — невелика премудрость, того я собственноручно пну! Ногой, с надетым берцем!..
— Я старалась, Синдзи, — тихо ответила Первая, опуская разряженный пистолет.
Хм, мне показалось или Рей действительно чуть покраснела, а в её голосе проскользнуло смущение?
* * *…Сегодня Мисато укатила чуть свет, так что в школу мы с Рей пошли пешком.
Я толкнул дверь подъезда, мы с Аянами вышли на улицу и тут же по глазам ударил яркий свет утреннего солнца. Блин!.. Ненавижу! А всё из-за этих башен-небоскрёбов из стекла, бетона и стали, которые так и сверкают, так и сверкают… Хорошо ещё, что, несмотря на то, что из-за смещения земной оси Япония оказалась теперь ближе к экватору, в «Тройке» было не так уж и одуряющее жарко, как можно было бы ожидать. Видимо, сказывалось то, что рядом находилось большое озеро, да и океан был недалеко… Ну и про то, что по всему городу хватало парков и прудов тоже, наверное, оказывало своё влияние.
Я невольно прищурился, и лишь только спустя некоторое время смог смотреть нормально, и покосился в сторону Рей. Аянами, с её природной бледностью, ожидаемо оказалась более уязвима к солнечному излучению, не говоря уже о том, что с её правого глаза только недавно сняли повязку, из-за чего он отличался повышенной чувствительностью к свету.
Первая часто заморгала, было видно, как заслезились её глаза, и Рей даже остановилась на месте, пытаясь хоть немного отойти от последствий световой атаки и привыкнуть к новым условиям освящения…
Я хмыкнул и начал расстёгивать портфель.
То, что Аянами доставляет дискомфорт яркий свет, я заметил ещё вчера и кое-какие шаги по улучшению положения Снегурочки уже принял…
— Держи, Рей, — я протянул Первой небольшие узкие солнцезащитные очки.
Она неловко заслонилась от солнца здоровой рукой и слегка удивлённо посмотрела на меня.
— Очки? Но я хорошо вижу.
— Вот в этом-то и вся загвоздка, — заметил я, продолжая копаться в портфеле. — Я смотрю, у тебя повышенная чувствительность к свету, а эта штуковина хоть немного, но облегчит твоё положение.
Аянами нерешительно взяла очки, надела их, на секунду замерла, а затем повернулась ко мне. По её лицу пробежала тень удивления, Первая произнесла:
— Спасибо, Синдзи. Так действительно намного лучше.
Я наконец-то достал из портфеля то, что хотел — вторую пару очков, точно такую же, как и у Аянами. С довольной рожей натянул их, аккуратно поправил их указательным пальцем на носу, повернулся к Первой.
Вид у Рей был… непривычный. Но забавный.
— Агент Аянами, идёмте, — слегка приподнял я бровь. — Нас ждут великие дела.
— Синдзи, а зачем и ты одел очки? Ведь у тебя же нет… чувствительности к свету, как у меня.
— Гм… — я задумчиво посмотрел на Первую. Блин, из-за тёмных стёкол теперь же не видно глаз Аянами, и ещё меньше понятны её текущие эмоции… Зараза.
— Скажем так, мне тоже не слишком комфортно ходить, постоянно щурясь от света, — произнёс я. — Ну и пока тебе с этими гипсами и повязками неудобно носить нормальную форму, это ещё и будет являться нашим отличительным знаком. Пускай у всех элитных боевиков НЕРВ будут чёрные очки: у меня — уже есть, у тебя — есть, у Мисато — свои… Ну что, пошли? А то ещё в школу опоздаем…
— Идём, — кивнула Рей. — А почему ты назвал меня агентом? Я же не агент, я — Пилот.
Первая, скажи спасибо, что я ещё не ляпнул «агент Смит», вспомнив легендарную «Матрицу» — ты бы меня тогда вообще не поняла бы…
— Да это так, — отмахнулся я. — Шутка юмора… Неудачная. Была.
— Шутка? — в своей обычной манере переспросила Аянами.
Тааааак… Похоже намечается очередной сеанс игры «объясни простыми словами всё на свете…»
* * *В классе было на удивление шумно — в стенах самым натуральным раскатывался мощный и звонкий голос старосты, кого-то распекающей в пух и прах.
Мы с Рей вошли и остановились около входа. Картина открывалась презабавнейшая.
— КЕНСКЕ! МАЛОЛЕТНИЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ! ТЫ ОПЯТЬ ЗА СТАРОЕ?! — гремела Хикари, ловко держа Айду за ухо. Тот отчаянно пытался вырваться, но, похоже, у старосты имелся большой опыт в деле поимки строптивых нарушителей…
— Что за шум, а драки… — начал было я. — А, смотрю, уже и драка есть. Что стряслось-то?
Рядом от стены отлип Тодзи, с мрачным видом держащийся за голову.
— А ты послушай, тут всё понятно и так, — хмуро изрёк Судзухара.
Я прислушался повнимательнее… А ведь и правда.
— ЕСЛИ! ТЫ! ЕЩЁ! РАЗ! УСТАНОВИШЬ! СВОЮ ГАДСКУЮ КАМЕРУ В НАШЕЙ РАЗДЕВАЛКЕ! Я ТЕБЯ К ДИРЕКТОРУ САМОЛИЧНО ОТВЕДУ! — каждое своё слово Хикари подтверждала энергичным встряхиванием несчастного Айды, пока тот отчаянно защищал от деструктивных поползновений старосты свою любимую камеру.
— Староста! Честно слово — это не я! Ты же знаешь, я больше с этим дел не имею!..
— А КТО ТОГДА?!
— О как… — задумчиво уронил я, сдвигая очки на лоб, и, быстро подмигивая Тодзи, понизил голос: — А как насчёт…
— Уже, — лаконично ответил Судзухара, отнимая руку от головы.
— Дела… — протянул я, задумчиво почёсывая подбородок и глядя на опухшее и покрасневшее ухо Тодзи. — А я?
— Вне подозрений. Ни за что не подумает.
— Как же вы так, братцы?..
— На продаже фоток погорели, — печально вздохнул Судзухара. — Покупатель был засланный — перед старостой в долгу…
— Ну, у вас тут и интриги! — рассмеялся я. — Как будто фильм про полицию и мафию смотришь!
— Тебе смешно, Син, а староста у нас…
— И ГДЕ ОСТАЛЬНЫЕ ДЕНЬГИ ЗА ФОТОГРАФИИ?! ДАВАЙ ИХ СЮДА, ЖИВО!
— Слыхал? — мотнул головой в сторону Тодзи.
— Огонь-девка, — заключил я. — Такую нам в НЕРВ нужно — будет солдат строить… А что, много денег выручили?
— На жизнь хватило бы, — тоскливо протянул Судзухара.
— Не всё коту Масленица — будет и Великий Пост, — прокомментировал я.
— Чего? — вытаращил глаза Тодзи.
— Да это так, пословица русская… Смысл в том, что вслед за радостями всегда приходит и расплата, примерно так.
— Ох, и не говори…
* * *—…И ещё раз напоминаю, что кое-кто до сих пор не записан ни в один из кружков, а это теперь является обязательным, — объявила Хикари на большой перемене.
— Староста, а без этого никак, а?
— Нет, Судзухара, без этого никак.
— Хреново…
— С выражениями потише!
— Всё-всё-всё, уже умолкаю, — торопливо заявил Тодзи, опуская голову на парту. — Вот же непруха… И куда теперь записывается? Везде же лажа голимая…
— А что в спортивный какой-нибудь не пойдёшь? — спросил я.
— Да я бы пошёл, — с досадой ответил Судзухара. — Но там ведь и так избыток народа — меня не берут уже… Сами-то, блин, хуже меня по всем статьям, но друг за дружку держатся и своих тянут… Уроды.
