Лицо в ночи - Их сын, не их сын...
Лили Поттер внимательно слушала, она так и не решила стоит ли верить собеседнице, но не собиралась ничего упускать, так проще выявить ложь и нестыковки. А когда та заговорила о тайне, она и вовсе вся обратилась в слух, если эта девчонка сейчас проболтается…
— А потом Пожиратели Смерти бежали из Азкабана, я сразу поняла, что означает скорое возвращения того, кого моя мать не уставала называть нашим Хозяином. А Гарри, Гарри казался очень спокойным, вернее сперва он был выбит из колеи, тот немного истеричный хохот, которым он встретил это известие, выдавал это, но он очень быстро вошел в норму. Все лето мама не переставала повторять, что скоро Хозяин вернется, я пойму свои заблуждения… А меня пробирал страх, ибо я не считала себя заблуждающейся, но имела кое–какие представления о том, как ОН поступает с инакомыслящими… Наступил очередной год, и Гарри пообещал мне, что не допустит возрождения Волдеморта, я приняла это сперва за шутку, но тут же поняла, что шутить он не собирался. Потом начался Турнир, и Гарри оказался чемпионом, я прекрасно понимала, кто стоит за этим, и тряслась от страха, но Гарри умел непонятным образом успокаивать меня… Все это время я чувствовала, что мои чувства к нему становятся все более глубокими, дошло до того, что я не могла смотреть ему в глаза, сохраняя при этом ясность мысли… Я уже не могу сказать, как именно это происходило, но точно помню, когда я, наконец, призналась самой себе, что влюбилась, это было сразу после второго Тура, вы, наверно, уже успели прочесть об этом… Я помню то сладкое чувство, охватившее меня от осознания того, что похитили именно меня, что я — самое для него дорогое… Но даже это не ослепляло меня настолько, чтобы я не могла подмечать странности в Гарри, странности, которые я никак не могла не то что объяснить, но даже просто должным образом описать, ибо Гарри умеет скрывать свои истинные чувства и намерения. На Пасху мама, ни с того ни с сего, вызвала меня домой, где я неделю подряд слышала ее безумные разглагольствования о скором возвращении Хозяина, чей верный слуга проник в школу. Я все рассказала Гарри, и тут, по его реакции, наконец смогла полностью определиться с тем, что не давало мне покоя, Гарри не был удивлен, он все знал, он был к этому готов… Я сказала ему это в лицо, это было почти обвинением, и Гарри ничего не стал отрицать, но и не пожелал раскрывать свою тайну, и сейчас, когда я ее знаю, мне легко его понять, но даже тогда, я поняла его, то, что я прочла в его глазах, помогло мне… Потом был Третий Тур, Гарри ушел в лабиринт, и вернулся оттуда, а на следующий день газеты писали о том, как они с Барти Краучем раскрыли заговор, и я убедилась, что Гарри действительно сдержал свое обещание, я так же чувствовала, что скоро все узнаю…
— Открытие пришло на следующий день, — продолжила она, после минутной паузы. — Директор, который и сам понял, что дело нечисто, вызвал Гарри, чтобы поговорить с ним начистоту, а Гарри пригласил меня. Не знаю, ожидал ли Гарри, что все выльется в откровения или нет, что–то мне подсказывает, что все–таки не ожидал. Я не знаю так же, чего ждал от этой беседы Дамболдор, или, как его зовет Гарри «старый маразматик», но никак не того, что произошло в конечном счете. Вот тогда я узнала тайну Гарри, но не только, я так же увидела, кто самый могучий волшебник на сегодняшний день… А еще я поняла, что готова пойти за Гарри хоть на край света. Отчасти, возможно, потому что он, действительно, может добиться от жизни всего. Возможно, потому что он уже на тот момент добился очень много. Но прежде всего потому, что я его люблю, очень люблю, и все. — Дженифер повернулась к Лили Поттер и вновь посмотрела ей в глаза. — Миссис Поттер, если вы считаете меня ловкой интриганкой, то вы, одновременно, считаете Гарри и Сириуса… недотепами, которых я сумела одурачить. А теперь подумайте, Сириус пережил Азкабан, предательство одного из тех, кого он считал лучшим другом. Гарри тоже… угхм… Гарри пережил очень многое. Вы заподозрили меня в том, что я преследую некие свои темные цели по воле Волдеморта или без нее, я даже готова вас понять, но подумайте, неужели такие люди не проверили подобную возможность и безоглядно мне доверились? Неужели я смогла бы провести Гарри, кто переиграл Темного Лорда, Орден Феникса, Альбуса Дамболдора, который разгадывал такие головоломки, перед которыми пасовали все? — Дженифер в упор смотрела на Лили. — Не судите меня слишком быстро, миссис Поттер, мир не тот, каким он был при вас, это во многом благодаря Гарри. Поэтому не считайте его остолопом и не пытайтесь защитить, поверьте, я достаточно хорошо его знаю, чтобы сказать вам — это его бесит.
Сказав это, Дженифер покинула двор, оставив позади себя Лили Поттер, которая лихорадочно приводила мысли в порядок.
Несколько часов прошло спокойно, чета Поттеров успела переговорить, обсудить то, что говорила Дженифер, то, что она вскользь упомянула, и то, о чем она умолчала, они согласились, что большая часть была еще не сказана. Сириус уединился в своем кабинете, он знал, что Гарри скоро появится, и тогда его присутствие станет необходимым, а пока он ждал и мысленно готовился. Дженифер просто сидела в библиотеке, она не хотела признавать это даже себе, но разговор с матерью Гарри оставил на душе крайне неприятный осадок.
Гарри покинул свою комнату около полудня, это каким–то образом ощутили все. В результате, они все почти одновременно явились в ту гостиную, где говорили вчера. Одного взгляда в лицо Гарри хватало, чтобы понять, что он собирается многое сказать…
Глава 3. То, что было скрыто под водой
Все расселись по диванам и креслам, Гарри устроился и оглядел присутствующих, потом вздохнул и заговорил.
— Что же, полагаю, пришла пора поведать вам то, о чем вы так желаете знать… — Гарри повернулся к Лили и Джеймсу. — Но, честное слово, я так и не смог решить, как это рассказать и с чего начать. Поэтому, я думаю, стоит дать вам возможность задать вопросы, спросите то, что мучает вас больше всего, полагаю, так мы сдвинемся с мертвой точки.
— Как случилось, что ты пошел в Слизерин, почему? — Едва переглянувшись, хором спросили родители.
— Я ждал этого вопроса… Что ж, сперва у меня на то была простая причина, я ненавидел, я презирал Гриффиндор, да и два других факультета… То есть не сами факультеты, но в каждом из них были те, кого я ненавидел в то время всей душой, и я хорошо понимал, что, если я окажусь с ними под одной крышей, это добром не кончится… А потом, давным–давно Шляпа сказала мне, что мне там место, в тот раз я отказался, а нынче понимаю, что она была, как всегда, права. Полагаю, мой ответ лишь еще больше запутал, не так ли?
— Да, — просто ответила Лили. — Ты говоришь так, словно однажды был в Гриффиндоре…
— Так оно и есть, вот мы и подошли к основной теме. Вы ведь уже должны были заметить, что я, странным образом, предугадывал события в прошлом… Ответ прост, я все это уже пережил, однажды… Это, разумеется, не касается вашего появления, оно для меня в новинку. А так… Когда мне было двадцать семь лет, это самый Посланник Высших Сил явился ко мне, и дал возможность вернуться в прошлое. Вернее он меня туда просто отправил, не дав времени ответить на его предложение, впрочем, терять мне тогда было нечего, и я бы в любом случае принял его.
— Погоди Гарри… — Джеймс тряс головой, силясь привести мысли в порядок. — Ты хочешь сказать, что прожил жизнь дважды… Мерлин…
— Что ты имел в виду, когда говорил, что тебе было нечего терять? — Встряла Лили, у которой начали появляться дурные предчувствия, которые немедленно подтвердились.
— Вы же помните, что я вам говорила: Сириус провел в Азкабане десять лет, Гарри тоже… Я тогда чуть было не проболталась.
— Нет! Этого не может быть!
— Почему я так ненавидел Гриффиндор? Потому что там у меня были друзья, из числа моих ровесников, и никто из них, повторяю, никто даже на секунду не задумался, прежде чем поверить в мою виновность, когда меня обвинили. Обвинили в том, что шестнадцатилетний мальчишка покусился на убийство Великого Волшебника, используя Непростительное заклятье! Как вам такое, а? Но все поверили… все, и я провел в Азкабане десять лет. — Гарри в упор посмотрел на потерявших дар речи родителей.
— Но, как такое возможно, как они вообще могли такое подумать? — Через несколько секунд частично пришел в себя Джеймс Поттер.
— Были свидетельские показания, согласно которым я навел палочку и сказал два слова… Господин директор, у которого были провалы в памяти, поверил свидетелю на слово, не пришло ему в голову, что с воспоминаниями свидетеля поработал Волдеморт… А дальше не знаю, может, он даже применял Легилеменцию, Сыворотку Правды, но Темный Лорд превзошел в тот день самого себя, и подделку распознать не удалось. Этого я точно не знаю, но версия, согласно которой я виновен была принята, а там… Любые факты можно подогнать под теорию, а тут подогнать было даже нетрудно. Мотив? Да сколько угодно! Наш дражайший директор отправил меня к Дурслям, к твоей сестре, мам, а за это и впрямь убить можно. Ты погиб, Сириус, и сам Домболдор признавал, что это его ошибка, наконец, эти его намерения контролировать мою жизнь, которые я, кстати, даже не замечал тогда. Вот, например, вы ведь читали про Философский Камень? — Обратился он с вопросом к родителям и продолжил, даже не дав им ответить. Сейчас он просто выговаривался, так как еще никому, никогда вот об этом не говорил. — В тот раз было так же, только вот я тогда был обычным первоклассником, только я и мои «верные» друзья все равно более–менее разобрались, что к чему, и смогли пройти все эти защитные меры. Тогда я был молодым дурачком, и мне не приходил в голову простой вопрос: неужели Великий Волшебник сам не дошел до того, что поняли дети? Неужели он не заметил, что Камню угрожает опасность? Наконец, что это, черт возьми, за меры защиты, которые могут пройти первокурсники? Я даже сам, в те дни, когда уже совершил подвиг по борьбе с Темным Лордом, сказал, что директор все предвидел, и хотел дать мне шанс… Тьфу! Вспоминать противно! — Гарри вскочил и принялся расхаживать из стороны в сторону. — Вывод напрашивается, и вывод один единственный, это был его способ готовить из меня оружие против Волдеморта. Заметьте, он не стал ничего мне объяснять, ни о чем не предупредил, ничем не помог, ну, или почти ничем не помог, он просто пустил меня вперед, следовать моей жажде свершений. И так было каждый раз, директор наблюдал за мною издали, а я рисковал жизнью, даже не получая от него какой бы то ни было подготовки… Это был, я так понимаю, его метод подготавливать будущего спасителя мира… Всю помощь я получал от своих друзей… Друзей, теперь я спрашиваю себя была ли эта дружба, учитывая, как легко они от меня отвернулись. Вот, что делает рану особенно тяжкой; не то, что я пробыл в Азкабане десять лет, хотя уже и этого врагу не пожелаешь. Нет, хуже всего это осознание того, что меня кинули туда как мусор. Они называли меня «Надеждой магического мира», «Мальчиком который выжил», «избранным»… Они обещали, что пойдут за мною до конца, что они мои друзья… А одно слово директора, которого обманули, и меня кинули в тюрьму, как вышвыривают из дому пса, которого заподозрили в похищении куска мяса… — Гарри остановился посреди комнаты и не видящим взором глядел куда–то в стену.
