Жнец-кун - Всё, что было или есть, началось с мечты…
— Похоже, Миллениум с нами играет, госпожа, — заметил Себастьян на очередной ночной вылазке, протыкая рукой упыря.
— Представь себе, я поняла, — саркастично ответила я, натачивая когти, — честно говоря, даже скучно становится.
— Я бы на Вашем месте не расслаблялся, — предостерегающе сказал Себастьян, — смею предположить, что я понял их тактику.
— Выкладывай тогда, что молчишь?
— Уже. Думаю, они хотят с нами поиграть, выяснить, на что мы способны, и заодно проверить, как изменились за полвека Алукард с Уолтером. Затем подпустить к нам кого-нибудь одного, но особого, попробовать, так сказать, а уже затем ударить со всей силы.
— Дело говоришь, — заметила я, отдыхая с Серас в теньке. В такой резне, когда не знаешь, сколько тебе осталось, нужно использовать малейшую возможность для отдыха и набора сил. Серас нас, слава Богу, не понимала, ибо мы разговаривали на русском.
— Я бы на их месте послал Шредингера, а потом уже всем батальоном ударил.
— Почему именно его? — спросила я.
— Ну как — почему, госпожа? Он же Алукарда из строя вывел, помните?
— Не каркай! — возмутилась я, переходя на английский, — А то как накаркаешь — и потом тебя самого не досчитаемся!
Себастьян хотел мне ответить, но сделать ему это не дала игральная карта, просвистевшая прямо перед его носом.
Тубалькаин Альгамбра! Ура! Замочить гада! (Слава Богу, что не Шредингер, я его единственного боюсь…)
Весело подхватив свой Харконен, Серас вместе с Бернадотте (Интегра наняла всё-таки именно Диких Гусей) бодро кинулась отстреливаться. Однако беда не приходит одна, так что мы с Себушкой принялись в четыре руки мочить наплывших солдатов Миллениума. На выстрелы и грохот прибежал Алукард.
— Без меня?! — заорал он и кинулся в битву с Альгамброй.
Чем бы дитё не тешилось, лишь бы не плакало.
Чьи это знакомые ушки? Шредя!
— Привет! — жизнерадостно поздоровался он, сверкнув белозубой улыбкой от уха до уха. Я впала в ступор.
— Ну привет, — осторожно сказала я.
— Гляжу, ты неко? Представляешь, я тоже!
— Но я-то не вампир, — возразила я Шредингеру.
— Да? — разочарованно протянул Шредя, — Жаль, а я так надеялся… Впрочем, мы всё равно враги, так что…
Я не дала ему закончить, со всей силы пройдясь когтями по его по-детски улыбающейся мордашке. Чёрт, как же его убить?!
— Бооольно… — удивлённо сказал котяра, слизывая капельки крови с губ.
— Госпожа, предоставьте Шредингера мне, — сказал Себастьян, — ведь он может быть везде и нигде, а значит представляет для вас опасность.
— Хорошо.
Я отошла и снова кинулась в битву на помощь Серас. Встав спина к спине и ловко орудуя прикладами, мы молча сносили головы наступавшим вампирам.
Однако от битвы меня отвлёк чей-то хрип. Странно, что в таком шуме я вообще ухитрилась его расслышать. Я оглянулась и уронила оружие.
На земле хрипел Себастьян.
Моя душа ушла в пятки. КАК Я МОГЛА ЗАБЫТЬ?! ШРЕДИНГЕР ВЕДЬ ВЕЗДЕ И НИГДЕ! Он же Алукарда в манге отправил чёрт знает куда! Чуть не убил! А тут Себастьян…
Я кинулась к Себастьяну, перепрыгивая через ямы, спотыкаясь о трупы, но ничего не замечая. Себастьян… Твоя сущность демона сейчас борется с сущностью Шредингера…
— СЕБАСТЬЯН! — крикнула я, надрывая горло до крови, — ПОБЕДИ ШРЕДИНГЕРА! ЭТО ПРИКАЗ!
Я не успела… Себастьян просто растворился…
Нет!!!
Сбив Хайнкель, я кинулась к ближайшей луже.
Пентаграмма…
Она исчезла…
63
…
Что.
Это.
Значит.
ГДЕ ПЕНТАГРАММА?!
— Аня, — Серас осторожно тронула меня за плечо, — ты как? Тебя ранили?
Я не среагировала, продолжая всматриваться в лужу. В смысле, в своё отражение в луже.
Почему.
Пентаграмма.
Исчезла.
ПОЧЕМУ?! КАКОГО ХРЕНА?!
А может я… Опоздала?
Опоздала с приказом?
Не, такого не может быть!
— Себастьян! — шепнула я, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. В основном к левому глазу, конечно.
Мне показалось, или стало чуть прохладнее?
А если мысленно позвать?
Себастьян! Себастьян, чтоб тебя, победи, я сказала! Это приказ! Или ты настолько расклеился за время плена с Сиэлем, что не можешь побороть какого-то там вампирёныша? Низшего демона?
Ну, я постаралась. Попробовала задеть гордость Себушки. Если и это не сработает, то его можно не ждать…
Видимо, мне всё-таки показалось…
Себаааааааааастьян…
Мне сдавило горло. Дышать было невозможно. Слёзы застилали глаза.
— Очень не люблю чувствовать себя идиотом, — вдруг сказал Алукард, — но мне кто-нибудь объяснить, где этот… Себастьян?
— Ты забыл? — изумился Уолтер.
— Забыл что?
— Как мы нацистов в далёких пятидесятых в Варшаве били?
— Нет, это я помню.
— Так этот ушастый гад тоже там был!
— Ах, так это он — личный адъютант Майора? — вспомнил Алукард.
— Да, над ним ещё Авондейл Напьер, ну Док, эксперименты ставил…
И так далее. Алу с Уолтером снова погрузились в пучину воспоминаний полувековой давности.
— Дурак… — прохрипел кто-то.
Я обернулась.
Тубалькаин…
Виктория нацелила на него свой Харконен.
— Кто дурак? — грозно спросила она, передёргивая затвор.
— Да Шредингер этот, кто же ещё…
— И почему же?
— А тебе-то какое дело?
Алукард начал многозначительно поигрывать Шакалом. Тревожно покосившись на носферату, Альгамбра стойко продолжал молчать.
Перед моими глазами появилась красная пелена.
— Говори! — рявкнула я, припечатывая этого козла когтями к земле. Глаза остальных повылазили на лоб. Ой ёпт, я же «человек»… А пофигу! Где мой Себастьян?!
Тубалькаин забился под моей рукой, выплёвывая отдельные слова:
— Дурак Шредингер… Его послал… Алукарда… А… Простого солдата…
Расшифровка — «Дурак Шредингер. Майор его послал специально на нейтрализацию Алукарда, а не простого солдата». Ну по смыслу вроде так…
— Уолтер, — с милой улыбочкой обратилась я к дворецкому, — окажите услугу?
— Всегда готов!
— Подержите Альгамбру, будьте так любезны!
— С превеликим удовольствием!
Уолтер окутал картёжника своими нитями.
— А теперь ты будешь говорить, — зловеще сказала я, скаля клыки. Откуда они у меня взялись, я как-то не подумала.
— А если не буду?
Оу… У Тубалькаина чрезвычайно плачевная ситуация, а он ещё и дерзит? Начинаю уважать гадёныша.
— Будешь, — ухмыльнулась я во все зубы. От вида зубов акулы Альгамбре стало жутко, — как миленький будешь.
Тубалькаин сглотнул. Подумал о чём-то. Что-то просчитал. Ещё раз покосился на мои зубы. Оглядел каждый коготь длиной в полметра. Прикинул, как я буду медленно отрезать от него по кусочку тела за молчание. Прикинул, что это будет ОЧЕНЬ больно. И затараторил:
— Этот солдат застрял в собственных воспоминаниях. Ему оттуда не выбраться, только если в рай или в ад. Умереть, в общем. Наша база прямо под нами! Сдвиньте вон тот валун!
Я покосилась на упомянутый валун. Андерсон принялся его сдвигать.
— Ну? — с надеждой спросил Тубалькаин, — Я ведь буду избавлен от медленной и мучительной смерти?
— Конечно, будешь, — обворожительно улыбнулась я и одним рывком вырвала из его груди сердце, — взамен тебе будет быстро и удобно.
Хрипнув в последний раз, картёжник мешком свалился на землю. А я, вытерев когти о шорты, покосилась на открывшийся под камнем туннель.
Что там говорил Себастьян? Сколько времени может уйти на моё полноценное пробуждение? Месяцы? Года? Чувствую, что столько времени мне не понадобится.
Ах, как же хорошо, что я — создание ночи! Око за око, зуб за зуб, кровь за кровь!
Я — ДЕМОН!
И, оскалившись, я кинулась вниз по туннелю.
64
— Госпожа, предоставьте Шредингера мне, — сказал я, натягивая перчатки, — ведь он может быть везде и нигде, а значит — представляет для вас опасность.
— Хорошо, — ответила госпожа и кинулась на помощь Серас. Я же, сверкнув глазами (ну не удержался…), повернулся к коту.
— Т-ты кто такой? — заикаясь, спросил Шредингер.
— А это так важно? — прошептал я ему на ухо, перемещаясь за его спину. Котяра вздрогнул, но не повернулся.
КОТ! Он же кот! Котик… Так, мне нужно собраться! Нельзя думать о нём так!
— Знаешь, я так голоден, — таким же тоном сказал я коту, крепко подхватывая его под локти, — ты не утолишь мой голод?
Мне так надоело поглощать гнилые души упырей… Не еда, а хрень какая-то…
Кот что-то прошептал и обречённо зажмурился. Я не всё расслышал, только что-то насчёт того, что я могу быть опасней Алукарда… Да, я опасней, намного, но прямо сейчас это не играет никакой роли…
