Селина Танеева - Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ)
Сэр Николас смутился.
– Да он нигде не висит. – Оглянулся на Кэти. – Пока нигде. А вот тот, в бархатной куртке со шпагой в руке – тот повесят на самом видном месте... в башне Гриффиндора, я думаю.
– И на коне? – уточнила Кэти ехидно.
– И на коне! Обязательно на коне!
– Хорошо, – уступила Кэти. – Я повешу ваш портрет в гостиной Гриффиндора. Только вот я не знаю, как сделать так, чтобы в эту картину можно было ходить в гости. Всё, что я рисую, остаётся таким, как нарисовано, и не двигается.
– О, это я тебя научу! – обрадовалась Девушка-с-портрета. – Это просто. Так это ты нарисовала Ника на рыжем коне в зелёном камзоле?
Кэти засмеялась. А сэр Николас уточнил:
– На вороном.
– А мне кажется – на рыжем будет смотреться гораздо интереснее. Ярко и с зелёным камзолом хорошо сочетается.
– Мы ещё окончательно не решили, – примирительно сказала Кэти и оттащила свою лесенку к следующей картине.
– Кстати, ты уже научилась летать на метле? – спросил сэр Николас.
– Ещё нет. Но Дамблдор пообещал мне, что скоро всё будет в порядке. И, значит, я смогу наконец летать, – и Кэти рассказала про свои изыскания и сегодняшний разговор с Дамблдором.
– Значит, когда у тебя всё будет хорошо, ты перестанешь приходить сюда? – огорчилась Девушка-с-портрета.
– Не думаю, – хмыкнула Кэти. – Вряд ли Снейп оставит меня в покое. А стало быть, и Филч тоже. Ведь коридоров в Хогвартсе много, и картин тоже, – повторила она слова завхоза. – Так что, я вас не оставлю. А даже если и буду примерной ученицей, всё равно буду приходить к вам. Потому что...
Кэти не стала договаривать. Потому что смутно сознавала, что с одноклассниками в последнее время ей что-то стало трудно общаться. Ей показалось, что Марк стал её избегать, и Карл тоже. Что её общество тяготит Ребекку, и она старается не оставаться с Кэти наедине. Как-то она застала Нейла и Тома, шепчущимися о чём-то, а потом ей показалось, что они прячут глаза.
– Поздно уже, – сказал сэр Николас. – Беги скорее, а то опять Филч ругать будет.
Кэти посмотрела на часы и согласно кивнула: и правда – поздно.
В общей гостиной факультета уже никого не было – все разошлись по своим комнатам. Кэти тоже поднялась в спальню, устало плюхнулась в кресло. Ей показалось, что её соседки уже спят, однако из-за полога своей кровати выглянула Алиса, и она совсем не выглядела сонной.
– Что случилось? Зачем тебя вызывал Дамблдор? И вообще в чём дело? – засыпала она Кэти вопросами.
Кэти даже удивилась: обычно казалось, что Алисе всё всё равно, настолько она выглядела спокойной и невозмутимой..
– Тише, поздно же, Ребекка наверное уже спит – разбудишь.
Алиса немного помялась и сказала:
– Ничего, не беспокойся. Ребекка в больничке.
– Что случилось?! – тут же встревожилась Кэти. – Она заболела? Поранилась?
– Нет. Не думаю. Не знаю, – Алиса вылезла из кровати, закуталась в халат и тоже уселась в кресло напротив Кэти. – Кажется, она тебя боится.
– Понятно. Она тоже обо всём догадалась?
Алиса внимательно глядела на Кэти.
– Так значит, что-то случилось?
– Да, наконец-то кое-что случилось, я сейчас всё расскажу. – И Кэти рассказала.
Она начала с самого начала, как она жила с мамой в многоквартирном доме напротив парка, как любила рисовать и читать книжки про Хогвартс.
– А-а-а, про Гарри Поттера? – перебила Алиса. – Мне тоже нравилось.
– Ты тоже читала? – обрадовалась Кэти. – Ты тоже жила с маглами?
– Да, – коротко ответила Алиса.
Кэти продолжила: рассказала про письмо из Хогвартса – настоящее письмо, как она сомневалась – не шутка ли это. Потому что всегда считала книги про Гарри Поттера сказкой и не замечала у себя никаких особенных способностей. И не замечает до сих пор.
Алиса кивнула:
– Да, ты уже говорила, помнишь?
– Помню, конечно. Тем не менее все утверждали, что я волшебница, что в Хогвартс не может попасть обычный ребёнок, магл. И я стала читать всё, что могла найти, про волшебников, у которых родителями были маглы.
Кэти помолчала, собираясь с мыслями, и не стала подробно описывать свои поиски и переживания. Она сразу пересказала разговор с Дамблдором.
– Теперь ты понимаешь, что Ребекке было чего испугаться. Ведь я могла бы случайно или намеренно коснуться её. Или тебя.
– Странно, что ты до сих пор не сделала этого.
Кэти удивилась:
– Чего?
– Неужели ты ни разу никого не толкнула, и тебя не толкали? Не здоровалась, никому ничего не передавала из рук в руки?
Кэти покачала головой.
– Толкали. И передавали. Но я ни разу никого не коснулась. Дамблдор тоже удивился этому. Но так уж случилось, что ничего не случилось и я до сих пор не инициирована.
Алиса удивленно покачала головой.
– И что теперь?
– Дамблдор пообещал, что скоро всё уладится. Он не сказал – как, а я не спросила. Но думаю, он знает, что говорит. Так что не беспокойся: я никого трогать не буду. Жаль, что так получилось. Мне не повезло – никто меня не инициировал нечаянно, ещё до школы. Но теперь, когда я всё знаю, я не хочу, чтобы мне повезло за чей-то счет.
– А я и не беспокоюсь. Я верю, что ты этого не сделаешь. А если это произойдёт случайно, что ж – так тому и быть.
Кэти кивнула. Они немного помолчали.
Выговорившись, Кэти успокоилась и наконец почувствовала, как проголодалась: ведь она сегодня не обедала и почти не ужинала. В животе противно забурчало, и Кэти поморщилась.
– Что? – нахмурилась Алиса.
– Есть хочу, – со смешком ответила Кэти. – В животе урчит.
– Ну, это-то поправимо. У меня печенье есть, – с этими словами Алиса вскочила и вытащила из своего шкафчика большой пакет. – Вот, – протянула его Кэти.
Кэти покачала головой и сказала:
– Положи на стол, не нужно искать ненужных случайностей.
Печенье оказалось очень вкусным, рассыпчатым, с изюмом и цукатами.
– Это тетушка Виджи мне присылает.
Девочки уютно устроились в своих кроватях, жевали печенье, и Алиса наконец рассказала о себе:
– Я совсем не помню родителей: они погибли почти сразу после моего рождения.
Кэти смутилась: она не умела выражать сочувствие, не знала, что нужно говорить человеку, который потерял кого-то из близких, тем более – родителей.
Алиса поколебалась, но больше про родителей ничего говорить не стала. Она продолжила свой рассказ. Сначала её взяли на воспитание какие-то родственники, потом она оказалась в магловском интернате, а перед самым Хогвартсом её нашёл и приютил дальний родственник, который работает в Министерстве Магии.
– Дядя Гилдас и тетя Виджинс. Мистер МакМелт работает в министерстве, в отделе здоровья и защиты от сглазов, – Алиса улыбнулась. – Сейчас он увлечен продвижением проекта зодиакальных амулетов на все случаи жизни. Может, что-нибудь у него и получится. А тетя Виджи обожает печь пирожки и печенье, и вообще домоседка.
– Подожди-ка, – сообразила Кэти. – Так ты тоже ничего не знала про себя и про волшебников, пока мистер и миссис МакМелт не нашли тебя?
– Нет, я с самого начала знала, что я ведьма. Те родственники, которые в конце концов выставили меня в сиротский приют, меня просветили.
– Они маглы?
– Нет, они тоже из наших, правда колдовать не умеют – оба сквибы, представляешь?
– Представляю, почему бы и нет, сквибы ведь, наверное, не очень отличаются от маглов.
– Абсолютно не отличаются. Разве что знают про нас, волшебников...
Кэти вдруг пришло в голову:
– Послушай, а сквибов можно инициировать? Ну, вот как меня, например.
– Но ты ведь не сквиб! Сквиб – это самый обычный магл, только родители у него – волшебники. А ты – наоборот, волшебница, хоть родители у тебя и маглы. Всё наоборот. Так что инициация сквибу не поможет, как и любому маглу.
Очень скоро занятный разговор про сквибов и маглов иссяк, и девочки заснули.
Проснувшись рано утром, Кэти припомнила вчерашние события и приготовилась жить дальше, с новыми знаниями о себе, с новыми надеждами на скорое будущее, а пока, стиснув зубы и спрятав руки в широкие рукава мантии, встретить всё возрастающую неприязнь к себе со стороны одноклассников.
Во время завтрака, когда Кэти подошла к своему месту, она заметила, как отодвинулась Ребекка, а Карл опустил голову, как Нейл дернул за рукав Квентина и заставил его тоже отвернуться. Кэти вспыхнула, но ничего не сказала, а молча взяла тарелку и пересела за самый край стола, подальше от одноклассников.
Так прошла неделя. Ничего не изменилось. Кэти продолжала свои изыскания в библиотеке – больше по привычке, чем по необходимости: она ведь уже выяснила всё, что хотела. И странное дело: пока она не знала, что ищет, информацию приходилось собирать буквально по крупицам. Случалось, что она перелистывала по три-четыре книги, чтобы найти одно-единственное упоминание интересующей её темы. Теперь же, когда она всё, в сущности, знала, сведения о немногочисленных инициациях хлынули потоком. Она только дивилась, как не догадалась обо всём гораздо раньше.
