Надежда Чернецкая - Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал
— Нет, мисс Лайджест, — ответил я, — ничего не произошло.
Она открыла было рот, чтобы спросить о чем-то еще, но встретив мой холодный тон, передумала и промолчала. Между нами как будто выросла прозрачная стена, через которую можно было видеть все, но которая не допускала излишней теплоты, и я с удовольствием подумал, что эту стену я создал собственноручно. В самом деле — мои отношения с этой женщиной зашли уже слишком далеко.
— Вы хотите спросить меня о Сьюзен, мисс Лайджест? — сказал я после непродолжительного молчания.
— Я был у нее и узнал кое-что новое, но все эти сведения еще требуют тщательного анализа и в настоящий момент, признаюсь, не совсем для меня ясны.
В ее взгляде легко читалось беспокойство. Должно быть, мое wpeglepmne к ней внимание вошло в список ее привычек, и теперь она недоумевала, по какой причине ей доставляют дискомфорт. Я снова испытал нечто вроде злорадства и самодовольства, словно убедился в том, что могу быть сильнее собственных чувств и желаний.
— Мисс Симпсон, наверное, взяла с вас слово никому не сообщать о том, что она рассказала. Верно, мистер Холмс?
— Нет, неверно. Она лишь просила не пересказывать наш разговор сэру Гриффиту.
— Но я все равно думаю, что многое из сказанного не предназначается для моих ушей.
— Возможно, вам просто будет неприятно это слышать.
— О, вы забываете, мистер Холмс, что меня интересует прежде всего моя свобода, а не то, что говорят обо мне трактирные официантки.
— Ну, в таком случае я скажу вам, что Сьюзен Симпсон подтвердила алиби Гриффита Флоя.
— Почему-то меня это не удивляет, — усмехнулась Элен.
— Сьюзен сказала, что у них было свидание.
— Даже так?
— Сначала она пыталась что-то говорить о дружбе, но потом не выдержала и призналась, что любит его. Вы оказались правы, она совершенно лишена здравого смысла в том, что касается Гриффита.
На лице Элен появилось язвительное выражение:
— Уж не я ли корень всего зла?
— Именно вы, мисс Лайджест, — ответил я, сдержанно улыбнувшись, — Сьюзен уверена, что вы удерживаете мистера Флоя и манипулируете им в своих целях.
— А он, конечно, невинный агнец. Ну еще бы!
— Сьюзен действительно считает его своеобразной жертвой ваших амбиций, его собственной благородной крови и прочих внешних обстоятельств.
— Она очень ревнива?
— Похоже, что да.
— И она из ревности мстит мне, подтверждая алиби мистера Флоя?
— Нет. Самое удивительное, что мне удалось выяснить, это то, что Сьюзен Симпсон говорит правду.
— Что?! Какую, к черту, правду?
— То есть она не лжет в своих показаниях, а искренне уверена в то, что Гриффит Флой был у нее именно в интересующие нас часы.
— Откуда вы знаете, что она не лжет?
— Если бы вы видели ее наивность, ее попытки скрывать очевидные вещи, ее слезы, вы бы тоже не сомневались в этом. Или же она первоклассная актриса и способна на самые изощренные интеллектуальные маневры, и мы напрасно ей в этом отказали, но лично я в этом сильно сомневаюсь.
— Но как такое может быть? Выходит, вся наша стройная теория о мистере Флое рушится в одночасье?
— Совсем не обязательно. Согласитесь, даже самой влюбленной и снисходительной женщине вряд ли понравится, что любимый мужчина регулярно посещает другую женщину, кстати, гораздо более красивую и несравненно более состоятельную. Ревность Сьюзен давно уже более чем очевидна, однако Гриффит не проявляет ни малейшего беспокойства на предмет того, что в любой момент страстная любовь его пособницы может обернуться местью за предполагаемую измену. Это доказывает, что он никак не зависит от Сьюзен и что Сьюзен сама уверена, что говорит правду. Я думаю, Гриффиту Флою каким-то образом удалось убедить Сьюзен в том, что он был у нее именно в то время, когда его отец получил удар ножом в грудь. Таким образом, мистер Флой получил самое что ни на есть надежное алиби и не попал при этом в зависимость от влюбленной в него женщины он свободен и ничего ей не должен, кроме, разве, того, что был бы должен джентльмен, соблазнивший женщину и использующий ее самым бессовестным образом.
— Как можно было ее в этом убедить? Попробуйте доказать мне, что сейчас только двенадцать часов, а не половина второго!
— Вероятно, он предпринял что-то особенное. Отдельные моменты его действий вполне ясны: во-первых, их со Сьюзен свидание прошло в саду, а не в доме; во-вторых, он поил ее вином, и она в конце концов заснула на садовом шезлонге; ну и в-третьих…
— Что в-третьих?
— Не знаю… В-третьих, он сделал что-то, окончательно убедившее ее, что их встреча началась еще до девяти часов.
— Что это могло быть?
— Если бы я знал, мисс Лайджест, я непременно сказал бы вам, но пока я говорю лишь то, что полученные данные требуют тщательного анализа.
Элен прикусила язык и молча поставила на столик пустую чашку. Мое поведение было естественно, даже слишком естественно, и только она могла почувствовать произошедшую перемену. Она явно пребывала в некотором замешательстве, но мне было все равно, и я ликовал этой своей безразличности, как человек, внезапно лишенный сомнений…
— Кстати, — сказал я, и она медленно повернула голову в мою сторону, — я забыл вас спросить. Ради всего святого, мисс Лайджест, почему вы раньше не сказали мне, что накануне убийства Гриффит Флой вернулся из дальней поездки?
Она пожала плечами:
— Вы не спрашивали меня, а сама я и не думала, что это может иметь какое-либо значение, и вообще не вспоминала об этом. Да, он действительно вернулся из поездки на запад Великобритании. Это что-то меняет?
— Пока не знаю, но то, что мистер Флой пытался умолчать об этом, невольно заставляет обратить внимание на эту подробность.
— Не представляю, какое значение может иметь эта его поездка, — сказала Элен с едва уловимой издевкой.
— Я тоже пока не представляю, но чутье подсказывает мне, что определенно она имеет его.
— Что вы намерены предпринять в ближайшее время, мистер Холмс?
— Напишу и отправлю срочной почтой несколько посланий в Лондон. Думаю, к завтрашнему вечеру, мисс Лайджест, я смогу не только дать полное объяснение всех событий, но и предложить конкретные действия.
— Это впечатляет, — ее глаза источали ледяной блеск.
— Не думаю — прошло столько времени! Вы, я надеюсь, не против, если придется пригласить Лестрейда в Грегори-Пейдж?
— Разумеется, не против. Здесь стало довольно скучно в последнее время.
Я поднялся с кресла и собрался уходить, но Элен за моей спиной зашуршала газетами.
— Что-то еще, мисс Лайджест?
Она подняла брови:
— Нет, благодарю вас, мистер Холмс, вы меня уже достаточно opnhmtnplhpnb`kh. Я узнала даже больше, чем предполагала… Желаю хорошо провести день.
— И вам того же.
18
Следующий наш разговор состоялся за обедом. После всех своих дел я отдыхал в столовой, и Элен появилась там с боем часов. Облаченная в изящное темное платье с белым воротником, как всегда корректная и полная холодной любезности, она приветствовала меня.
Произошедшую в ней перемену мог заметить только я. Исчезла всякая обособленность, которую Элен подчеркивала в общении со мной, и теперь переводимый на меня взгляд ее синих глаз ничем не отличался от того, который получал дворецкий, подававший нам еду. Вместе с той теплотой, которую она выказывала по отношению ко мне, вместе с особой близостью, возникшей между нами за прошедшее время, сейчас исчезло и легкое замешательство. Ее красивое лицо не выражало ровным счетом ничего, кроме живого и естественного внимания — она словно не нуждалась в том, чтобы защищаться.
Келистон медленно и аккуратно раскладывал блюдо по тарелкам.
— Есть какие-нибудь вести от доктора Уотсона, мистер Холмс? — спросила Элен после значительной паузы, дождавшись, пока дворецкий откупорит вино.
— Вчера я получил от него телеграмму, — ответил я, — он сообщил о том, что в поте лица занимается своими больными, но готов в любое время приехать сюда, если понадобится срочная помощь.
— Здесь может понадобиться срочная помощь доктора? — рассмеялась Элен. — Забавно! Неужели есть основания беспокоиться за чью-то еще жизнь?
— Скорее уж за чье-то здоровье, — усмехнулся я.
Ее брови скептически изогнулись, но она не посчитала нужным продолжать тему и принялась за еду. Некоторое время мы молча ели. Я смотрел на Элен и пытался понять, что у нее на уме, но она была слишком занята фрикадельками на тарелке, чтобы обращать внимание на мою персону. Наконец, утолив первый аппетит, она отложила приборы и откинулась на стуле с бокалом в руке.
— Скажите, мистер Холмс, — сказала она, — как вам показалось из разговора со Сьюзен, что она думает о своем будущем? Уж не надеется ли и в самом деле выйти замуж за мистера Флоя?
