М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
Эйлин вздохнула.
— Значит, ты сейчас учила новую песню или что-то вроде этого? — Поинтересовался Ниваль.
Эйлин улыбнулась. Ей редко выпадала возможность поговорить с кем-то о своей профессии, и ее забавляли попытки Ниваля сделать вид, что его это интересует.
— Что-то вроде этого, — ответила она. — Мне кажется, я научилась придумывать собственные волшебные песни.
— Это возможно?
— А почему нет? Мы учимся основам, потом постигаем то, что придумано до нас, взрослеем, приобретаем опыт, а потом… должны идти дальше, если чего-то стоим. Наверное, так.
— И что же ты сочинила на этот раз?
— По-моему, что-то сильное. Эта песня должна совершенствовать зрение и многократно улучшать скорость и реакцию. Я еще не дала ей название.
— Может, «Танец Стрекозы»? — С ходу предложил Ниваль.
— Отличная идея! Поэтично и в точку. Так и назовем.
Они оба улыбнулись и, не сговариваясь, вздохнули и посмотрели вниз, на темный лес, укрытый утренним туманом, как одеялом. За кромкой леса еще пряталось ленивое зимнее солнце, но небо там уже окрасилось в бледно-розовый цвет, словно подавая знак: «Здесь оно, никуда не делось. Еще немного — и начнется новый день. Это все, что я могу гарантировать. А уж как вы его проживете — дело ваше».
— Я не помешаю тебе, если поиграю немного? — Тихо спросила Эйлин.
— Да на здоровье, — отозвался Ниваль, — это твое время.
Постепенно невнятные звуки и переливчатые аккорды лютни стали сплетаться в мелодию, такую нежную и грустную, что даже Ниваль, чуждый музыке, почувствовал что-то странное, давно забытое. Наверное, это называется «защемило сердце».
Вдруг они услышали шорох наверху. Вытряхнув из головы неуместные мысли и взглянув вверх, Ниваль тихо чертыхнулся и стал шарить по земле в поисках камня поувесистее. Над ними висели два огромных существа, похожих на скатов, с темно-серыми глянцевыми крыльями, и острыми хвостами. Эйлин остановила его, схватив за руку.
— Это не враги. Это страшилы. Они не нападают на людей и, говорят, очень любят музыку. Некоторые даже сопровождают бардов в их странствиях.
— Вот этого бы не хотелось, — пробурчал Ниваль.
— И все равно, я сыграю для них.
Эйлин возобновила игру, поглядывая на страшил. Она улыбнулась и прошептала.
— Смотри, они танцуют. Это пара влюбленных. Ну разве не прелесть!
Танец страшил в сумеречном утреннем небе под нежные звуки лютни был очень трогателен и красив. Два столь непривлекательных внешне существа грациозно кружились в такт мелодии, паря в воздухе, сплетаясь хвостами и деликатно соприкасаясь кончиками крыльев. Потом самец осмелел и стал обнимать самку, укутывая ее то одним, то другим крылом, как блестящим покрывалом. Они зашептались на своем неведомом языке. Музыка оборвалась. Эйлин опустила голову, сжимая инструмент. Страшилы, по-прежнему обнявшись, опустились чуть ниже и, переглянувшись, посмотрели на нее.
— Что с тобой? — Спросил Ниваль, коснувшись ее плеча.
— Знаешь, иногда мне кажется, что мы так никогда и не увидимся, — тихо произнесла Эйлин.
Поняв, о ком она, Ниваль вздохнул и отвел взгляд.
— Послушай…
— Нет, Ниваль, — перебила она его, — я не буду больше плакать, обещаю. Может, мне стоит уже перестать жить иллюзиями и начать привыкать к мысли об одиночестве.
Возникла пауза. Страшилы тревожно переглядывались, а Ниваль понял, что не простит себе, если сейчас не скажет…
— Это ты-то иллюзиями?
Он покачал головой и неожиданно обнял ее одной рукой и прижал к себе.
— Я верю, что ты вернешь друзей. И будешь счастлива. Но… не знаю, обрадует ли это тебя, но обещаю, что чем бы все ни закончилось, одна ты не останешься. Потому, что, — он сглотнул, — у тебя буду я.
Сказав эти неожиданные для себя самого слова, Ниваль почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Словно боясь, что Эйлин оттолкнет его, он прижал ее еще крепче и неловко поцеловал в висок. Но ее это не разозлило и не удивило. Она подняла голову и, улыбнувшись, благодарно пожала его руку. Затем взглянула вверх и помахала влюбленной парочке. Те помахали ей в ответ и медленно поплыли над лесом, продолжая кружиться на лету.
Идиллию нарушила Сола.
— А, вот вы где, — сказала она, спрыгнув откуда-то.
На ней было чуть больше одежды, чем накануне вечером. К ультракороткому кожаному лоскутному платью-тунике на одной лямке прибавились короткий подбитый мехом плащик с застежкой на плече, такого же стиля наручи и высокие мягкие сапоги. На поясе висел кинжал, а за спиной — лук. Гляда на ее наполовину обнаженные бедра и плечи, Эйлин поежилась. Уперев руки в боки, Сола с сарказмом произнесла:
— А вы романтики, оказывается. Я уж подумала, сбежали, побросав вещички. Берите оружие и идите за мной.
— А завтракать? — Поинтересовался Ниваль, вставая.
Девушка усмехнулась, смерив его взглядом.
— У меня тут не гостиница, завтрак заработать надо.
Она тихо свистнула каким-то особым свистом и вытянула руку. Через несколько секунд на руку ей сел сокол, отличавшийся от обычных птиц тем, что имел серебристое оперение крыльев, сверкающий, словно посыпанный алмазной пылью, клюв и блестящий ошейник украшенный рубином, таким же, как на обруче Солы.
— Давно не виделись, Разбойник, — с улыбкой сказала она, погладив птицу по голове. — Сегодня ты мне нужен. Накормим этих бездельников, а потом подумаем, как вывести их из леса.
Глава 13
Путь на Север. Нишка отстает от спутников
Крепость Ральфа Троллеподобного — последний оплот цивилизации к северу от Скрытого Леса. Хозяин этого места — утгардец по происхождению и духу — слывет великим воином и человеком необычайной физической силы. Его лицо и тело изуродованы шрамами от страшных когтей Серебристого Медведя, за что он и получил свое меткое прозвище. Много лет назад, когда Крепости Ральфа еще не было в помине, а сам он был молодым и сильным искателем приключений, зверь, порожденный магией Грангора, одного из хозяев Башни Холода в самом сердце Скрытого Леса, охранял его границы от чужаков и врагов, коих у Грангора и его друга, воскрешенного из тени Арденора Сокрушителя, было великое множество. Теперь его огромная серебристая шкура украшает Зал Славы Ральфа Троллеподобного, а оправленный в серебро череп со вставленными в глазницы кроваво-красными рубинами покрывает голову его убийцы. Еще про Ральфа говорят, что он груб, свиреп и злопамятен, любит жестокие развлечения и презирает волшебство. Впрочем, ходят слухи, — и небезосновательные, — что его ненависть к магам показная, на самом же деле он водил тайную дружбу с Грангором и Арденором, и не раз его наемники воевали на стороне их Армии Холода, собранной из гоблинов и орков. Ибо не кто иной, как Грангор, оценив силу и мужество варвара, вызвавшего на бой чудовище, не дал ему истечь кровью под трупом зверя. Что из этого правда, а что нет — кто знает. О самом Грангоре давно ничего не слышно. Когда Касавир был еще молод и служил на Варварском Севере, до него доходили слухи, что Армия Холода, потерпев несколько поражений от клана Кровавого Топора и его союзников, превратилась в банду мародеров, а Арденор Сокрушитель окопался с ними в своей башне, навсегда или на время отказавшись от планов вернуть себе былую славу.
Мрачное и неуютное это место. Глухие черные стены, над которыми трепещет свет факелов, острые скалы, пронизывающий ледяной ветер, плюющий в лица путников мелким колючим снегом. Отсюда их путь должен был лежать сначала на север, а потом на запад, через перевал, ведущий прямо к мирабарским шахтам, где можно было отыскать следы Эйлин. Касавир верил в это, и эта вера заставляла его идти вперед, навстречу тяготам и опасностям пути. Можно было и срезать, пойдя через Студеную Пустошь и горы, но это был неоправданный риск, и сутки экономии его не стоили. Да и к переходу по менее зловещим местам следовало хорошо подготовиться — запастись провизией на четыре-пять дней, зачаровать у мага доспехи на защиту от холода и отдохнуть перед тяжелой дорогой. При всей противоречивости репутации Троллеподобного, вольные наемники и искатели приключений всегда могли рассчитывать на приют в его крепости, если, конечно понравятся стражникам. С Касавиром, Келгаром и Гробнаром проблем не было: увесистый молот, мрачный и не слишком лощеный после многодневного перехода вид, подвешенный язык и, самое главное, пара монет быстро избавили их от необходимости объяснять, какого дьявола они приперлись на ночь глядя. Насчет Нишки были сомнения, но, к удивлению друзей, ей даже не пришлось прятаться. Погоготав над безотказной сальной шуткой Гробнара, скучающие стражники по очереди взглянули на нее через крошечное окошко, понимающе переглянулись и, выразившись в том смысле, что знают, на какой огонек к ним пожаловала эта пташка, ухмыльнулись и открыли ворота.
