М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
— Ниваааль, — жалобно сказала она, — я больше не могу. Кажется, мы заблудились. Я уже готова заснуть на голой земле.
Ниваль поддержал ее за локоть, помогая встать с колен.
— Не раскисай. Мы не должны были сильно отклониться. Я стараюсь следовать указаниям гнома.
— Так темнота же кругом!
Эйлин снова попыталась зажечь огонь, но Ниваль лишь покачал головой и, помахав ей факелом, велел следовать за ним.
Вдруг они услышали рядом шорох и сопение. Что-то большое и мокрое уткнулось в ноги Эйлин. Это была мышь-мухобойка. Она привстала на задние лапы и, опершись передними о ногу Эйлин, посмотрела на нее и задвигала усами.
— Смотри-ка, она идет за нами. Мы ей понравились.
Она нагнулась, чтобы погладить мышь.
— Только ее мне не хватало для полного счастья, — проворчал Ниваль, брезгливо взглянув на животное.
— Да ладно, пусть будет. Может, от нее и правда польза есть.
— Ну да, от лишних продуктов она нас быстро избавит.
Словно в ответ на его слова, мышь фыркнула, оторвалась от ноги Эйлин и, понюхав воздух, неспешно потрусила вперед.
— И что? — Ниваль вопросительно взглянул за Эйлин.
— Пойдем за ней. Похоже, она знает дорогу.
В самом деле, через каких-нибудь полчаса они уже были на месте. Лес здесь вплотную подходил к гряде скалистых холмов, обрамлявшей его с востока. Замшелый домик с деревянной дверью был пристроен к склону, словно врос в него. Что их неприятно поразило — это свет, пробивавшийся сквозь щели старой двери и дым из длинной железной трубы. Эйлин хмуро взглянула на недовольного Ниваля.
— И не смотри на меня так. Я тут ни при чем. Нам было сказано заночевать в этом доме, и я войду туда, кто бы там ни хозяйничал. Мне уже все равно.
Она ступила на плоский камень, собираясь идти вверх, но мышь что-то прохрипела и опередила ее, ринувшись вперед и с необычной резвостью поскакав по мокрым камням. Когда она сделала последний прыжок, сзади нее что-то хлопнуло и выстрелило из-за валуна едко пахнущей струей. Эйлин принюхалась и сморщила нос.
— Кислота. Муравьиная.
Она укоризненно посмотрела на Ниваля.
— Вот видишь, а ты говорил. Хорошая зверушка.
— Угу. И ты по-прежнему хочешь туда идти?
Эйлин взглянула на мышь. Та, не терзаясь сомнениями, подошла к двери домика, и, без особого труда приоткрыв ее, проскользнула внутрь. Через секунду раздался грохот и гневный женский крик. Эйлин удовлетворенно кивнула.
— Что и требовалось доказать. Наша новая подружка расчищает нам путь и демонстрирует отсутствие всякой опасности. Если бы там засела банда орков, они бы орали по-другому. Пошли, пары, кажется, уже рассеялись.
Им пришлось попыхтеть, забираясь к домику. Удивительно, как эти маленькие создания ухитряются лазить по таким скалам. Но на то они и скальные гномы. У входа Ниваль отстранил Эйлин, медленно снял щит со спины и, пробормотав «мало ли что», толкнул дверь и пригнулся, чтобы войти. Стрела просвистела аккурат над его головой и вошла в низкую притолоку. Быстро определив, что мечом не размахнуться, он вырвал из-за голенища кинжал и, не разгибаясь, сделал движение в сторону, откуда она была пущена.
— Стоять! — Услышал он окрик. — Следующая будет торчать во лбу.
— Охренеть, — пробормотал Ниваль, подняв взгляд, — ну и реакция.
Перед ним, сурово сдвинув брови и снова натянув лук, стояла высокая, смуглая черноволосая девица лет двадцати пяти. Чуть вьющиеся волосы до плеч были убраны под украшенный крупным рубином обруч, светло-карие глаза смотрели безо всякой надежды на снисхождение, наряд, сшитый из тонко выделанных кожаных лоскутов, поражал минимализмом, а в зубах она держала нож, будучи готовой бросить лук и защищаться, если непрошенный гость сумеет подобраться к ней. Но тот даже не думал этого делать. «Охренеть», — снова подумал Ниваль, выпрямившись и продолжая смотреть на девушку, не отрывавшую от него более чем неприветливого взгляда. Но сзади топталась Эйлин, и ему пришлось осторожно посторониться, чтобы она не пихнула его и он, чего доброго, действительно не схлопотал стрелу в лоб.
— Опусти оружие, сумасшедшая, — спокойно произнесла Эйлин, молниеносно и бесшумно обнажившая вакидзаси, — нам на тебя начхать. У этого дома есть хозяин, и он позволил нам здесь остановиться.
Девушка перевела оценивающий взгляд на Эйлин. Мелкая, но жилистая. Вооружена до зубов. Два меча, кинжал на поясе и нож у наголенника. Правая рука готова скользнуть за спину к оплетенной рукояти длинного меча. Короткий держит левой рукой, уверенно и не без изящества. Одно такое изящное движение — и собирай потом кишки по всему полу. Девушка кивнула в сторону Ниваля, опуская лук и убирая нож.
— Этот, значит, с тобой?
— Угу, — ответила Эйлин, красивым артистичным движением возвращая вакидзаси в ножны.
Заметив это, Ниваль приподнял бровь. Вот выпендривается-то, было бы перед кем. Аж протрезвела.
— А мышь? — Спросила девушка, хмыкнув.
— И мышь. Надеюсь, с ней все в порядке?
Поняв, что речь идет о ней, мышь решила легализоваться и выползла из-за сундука в углу, фыркая и отряхивая мокрую шкурку.
— Как зовут?
— Кого, мышь?
— Тебя.
— Эйлин. А его Ниваль.
— Ясно. Я Сола. А вас, значит, дядя Лео прислал? Хитрец.
— Вот уж не думал, что у этого гнома такие… большие и воинственные родственники, — подал голос Ниваль.
Сола, сощурившись, взглянула на него, но ничего не сказала.
— Я его так зову, — объяснила она Эйлин.
Ее это заинтересовало, и она с удовольствием забросала бы девушку вопросами, но было видно, что та не расположена к беседе. Она убрала в сторону лук и села к железной печке, которая была невысокой, круглой, с тонкой длинной трубой и, вопреки традиции, располагалась посередине довольно большой комнаты с земляным полом. Вокруг нее были разбросаны шкуры. Задняя, большая часть дома представляла собой неглубокую пещеру. В целом, обстановка была спартанской. Кроме пары сундуков, низкого чурбака, придвинутого к печке и старой деревянной бадьи, служившей умывальником, там ничего не было. Утварь и кое-какие продукты были развешены на крючках, вбитых в стену пещеры. Еду, очевидно, готовили на полукруглой решетке, установленной над открытой частью печи, почти доверху наполненной углями.
— Ладно, оставайтесь, — подумав, дружелюбно сказала Сола, — у меня на утро запланировано одно дело. Пожалуй, мне не помешает ваша помощь.
— Не могу поверить своему счастью, — пробурчал Ниваль. — Нам еще и расплачиваться за ночлег придется.
Эйлин толкнула его в бок, а Сола, лениво повернув голову в его сторону, сказала:
— Если тебя, одноглазый, что-то не устраивает, можешь идти своей дорогой. Но должна предупредить: на пути из леса разбила лагерь банда таэров. Без меня вы мимо них не пройдете. Предлагаю отложить это до утра. Тогда и посмотрим, на что вы способны.
— Хорошенькая перспектива, — вполголоса сказал Ниваль, переглянувшись с Эйлин.
Та пожала плечами.
— Что ж делать. По крайней мере, спокойная ночь нам гарантирована.
Когда Эйлин, сняв доспех и пригревшись у печи на мягкой шкуре, уже засыпала, она почувствовала, как что-то теплое приткнулось к ее животу, и услышала сопение. Почесав довольную мышь за ушами, она мгновенно унеслась в мир грез.
* * *Эйлин сидела в небрежно застегнутом доспехе под растущей на скале сосной на самодельной скамеечке — плоском камне, поверх которого была пристроена дощечка. Опершись о ствол сосны, задрав голову и прикрыв глаза, она перебирала струны лютни, время от времени наклоняя голову и прислушиваясь. Выпитое накануне вино затемно выгнало ее из дома, а когда она возвращалась, на нее вдруг нашло то удивительное состояние, которое раньше часто посещало ее в предутренние часы. Давно с ней такого не бывало. Вдохнув обжигающе холодный ночной воздух, проведя рукой по прохладному шершавому камню, поросшему островками жухлой травы, она посмотрела вниз, на темные, почти голые кроны деревьев, которые слегка серебрились в свете уходящей луны, подрагивая и качаясь, словно прощаясь с ней. И вдруг почувствовала, как ее озябшее тело согревает тепло. И услышала музыку. То ли гуляющий по скалистым тропкам ветер напевал ее, а подхватывал шепот травы и опавшей листвы, то ли эта музыка шла изнутри, рождаясь в ее душе — она никогда не могла с уверенностью этого сказать. Но для нее это были священные часы, часы магии. Именно в них она черпала и вдохновение, и энергию, и мелодии для своих волшебных песен. Не в силах сопротивляться наваждению, Эйлин проскользнула в дом, стараясь не шуметь, быстро оделась, схватила лютню и, увидев чуть выше место, где можно присесть, добралась туда в несколько прыжков.
Сердце бешено колотилось, а звуки волшебной музыки окружали ее безумной какофонией, пока она, коснувшись струн, не обрела над ними контроль. Что будет на этот раз? Сказочная, очаровывающая иллюзия, леденящий душу кошмар или подавляющие волю усталость и боль? Наконец пришло видение. Вокруг — ничего. Лишь обступающий плотным кольцом желтоватый туман, сквозь который глухо доносятся звуки битвы. Вдруг из тумана с неожиданно громким свистом вылетает стрела. Кажется, гибель неотвратима. Но через долю мгновения она замедляет свой полет. Видно даже, как ее серебряный наконечник рассекает воздух. Эйлин отклоняется, стрела пролетает мимо и исчезает в тумане. Затем туман рассеивается, звуки становятся явственнее, а окружающий мир рассыпается в ее глазах на тысячи мозаичных ячеек. Она видит все, что происходит вокруг — вместе и по отдельности. Секунды растягиваются в минуты, и за один взмах ржавого вражеского топора она успевает отразить десяток атак и нанести десяток ударов…
