Когда я вгляделся в твои черты (СИ) - "Victoria M Vinya"

Никто до него не говорил ей ничего подобного ― терпкого, запредельного. В Микасе лихорадочно билось желание обладать Дементьевым. Обладать его красивой наружностью, его возвышенными речами о ней.

Он недосягаем. Не для таких, как она. И всё-таки его не сломает кто-то вроде неё, ведь Дементьев такой же пропащий, запятнанный. Они оба знают, как устроен этот мир, готовы играть по одним и тем же правилам. Микаса вознамерилась заполучить Дементьева, заслужить, заработать, выиграть и не забивала себе голову жертвами, которые должна принести. Не считала, что чем-то рискует.

Детская жажда любви разбила коленки о сухой расчёт и наспех соорудила придуманному спасителю пьедестал из сломанных игрушек и мятых тетрадей в углу девичьей спальни с разрисованными обоями.

***

Эрен почти перестал ночевать дома. Он мог неделями жить у Зика, потом зависать у Армина или Галлиардов, а утром бегал завтракать к госпоже Шпигель. Домашние задания делал спустя рукава — на переменах в школьных коридорах, и учителя стали частенько беседовать с Карлой о низкой успеваемости её сына. «У нас с мужем трудный период. Эрену сейчас тяжело, но обещаю, мы обязательно возьмём его под контроль», — оправдывалась госпожа Йегер, краснея, как провинившаяся шкодница.

Сказать было легче, чем выполнить. Эрен дерзил пуще прежнего, демонстративно не подчинялся и усугублял своё положение. Карла с Гришей нашли ещё один повод для ссор, обвиняя друг друга в дурном воспитании общего ребёнка.

В один холодный февральский вечер они совсем сошли с ума. Прилежно изучая уязвимые точки друг друга на протяжении долгих лет, они в совершенстве овладели навыком причинения боли любимым. Гриша, хлопнув дверью, ушёл пить в дорогой ресторан с коллегами, а Карла отправилась на свидание с молоденьким рыночным торговцем, давно оказывающим ей знаки внимания. Вернувшись утром, они драли глотки, красочно описывая друг другу хорошо проведённое по раздельности время, не заметив, что сегодня их сын был дома.

Эрен вылетел из спальни, лохматый и заспанный, обрушив на них праведный гнев. Он кричал до хрипоты, разбивая в кровь кулаки, которыми без устали молотил по стене, и до смерти напугал этим родных.

Ему стало до такой степени противно, что не хотелось оставаться дома и минуты. Наспех влез босыми ногами в ботинки, накинул куртку поверх футболки с длинными рукавами, глотая жгучие слёзы: «Неужели вы не можете жить в любви? В этом спокойном мире, где не нужно стыдиться своей крови и бояться быть съеденными заживо. Если это и есть брак, то мне тогда он нахрен не сдался».

— Эрен, куда ты собрался? — Голос Карлы дрожал, но она из последних сил старалась сохранять привычную строгость. — Я запрещаю. — Она схватила сына за рукав куртки.

— Отцепись от меня! — в сердцах прокричал он, отмахнувшись от неё. — Вы оба… Да вас вообще могли уничтожить монстры, а вы такой хернёй страдаете. Ненавижу вас! Полоумные! Лучше бы вас и правда сожрали титаны!

— Что ты такое говоришь, милый?.. — изумлённо прошептала Карла, не понимая, что он хотел этим сказать.

Эрен не ответил матери и унёсся прочь, хлопнув дверью.

Он не обращал внимания на безжалостный мороз, не представлял, куда ему идти — просто бежал вдоль проезжей части, давясь холодным ветром. Закашлялся у автобусной остановки, сел на обледенелую скамью и стал прикидывать маршрут. Позавчера Микаса хвасталась им с Армином, что едет с Джорданом и его друзьями на выходные в загородный коттедж Хоуков: показывала фотографии озера и леса рядом с домом, рассказывала об элитном посёлке, где раскинулась вся эта красота.

«Даже если она пошлёт меня куда подальше, плевать! Не хочу никого видеть, кроме неё».

Пошарил в карманах куртки: парочка мятых купюр, растаявшая жевательная резинка и мобильник. Не густо. Да и денег хватит лишь на пять остановок поезда. Большую часть пути придётся идти пешком.

С неба обрушился водопад крупных снежинок — липких и мокрых. Они покрывали спутанные волосы, стекали за ворот, покалывали кожу, опускались в высокие сугробы, сквозь которые почти невозможно было сделать шаг. Эрен не сдавался, не жалел себя. Главное двигаться к цели, несмотря ни на что. Он шёл десять часов, не чувствуя от холода ног. Взмокшее под курткой тело обдавало ледяным ветром, в горле першило, с носа текло, и Эрену казалось, что он увешал соплями обе манжеты футболки. «И чего ты сюда припёрся в таком виде? Не позорь меня перед Джорданом», — мысленно прокручивал он предполагаемую встречу с Микасой и ненавидел своё норовистое легкомыслие. Возвращаться уже поздно, да он и не собирался. Будь что будет.

Добравшись до станции, Эрен двигался как во сне: на автомате купил билет и сел в вагон, припав головой к окну. Даже дребезжание стёкол, превращающее мозг в кашу, не вызывало дискомфорта. Вереница фонарей вдоль железнодорожных путей преобразилась в футуристический коридор, ведущий к звёздам сквозь тьму. Чудом не проспав свою остановку, выскочил на платформу, забыв застегнуть куртку и побрёл по сияющему перламутровому снегу.

Посёлок оказался небольшим, но Эрен проходил около получаса, пытаясь угадать в очертаниях построек дом с фотографий. Было уже далеко за полночь, и в доме Хоуков не горели все окна, кроме одного ― на втором этаже. К своему удивлению, Эрен обнаружил, что помимо главного входа, у края фасада есть ещё лестница, ведущая на опоясывающий здание балкон верхнего этажа. Преодолевая головокружение, взобрался по ступеням и позвонился.

Дверь приоткрылась, и в яркой щели показалось изумлённое лицо Микасы.

― Эрен? Как ты… Почему ты здесь? ― Она поёжилась, плотнее укутав плечи красным шарфом.

― Прогуляться вот решил, ― едва шевеля языком отозвался Эрен, измождённо прислонившись к дверному проёму, и поглядел вниз, на удаляющуюся от его лица алую точку.

― Боже, у тебя кровь! ― вскрикнула Микаса и дёрнула его за рукав внутрь, быстро закрыв дверь. ― Ты весь бледный как смерть.

Флегматично утерев под носом багряный след, Эрен в недоумении оглядел кровь, размазанную по тыльной стороне ладони.

― Куртка вся задубела от сырости… Ты раздетый? ― Она посмотрела на его домашние вещи. ― Ответь уже, наконец! ― В её голосе была мольба, вовсе не раздражение.

― Сейчас, сейчас… Я только присяду ненадолго… ― Эрен пошатнулся и съехал по стене.

Он напугал Микасу. С трудом приведя его в чувства и сняв куртку с ботинками, она помогла ему дойти до спальни. В доме было тихо, никаких признаков посторонних людей. Эрен всё ждал, что сейчас примчит Джордан с дружками, но никто так и не объявился. От собственного грязного вспотевшего тела было настолько омерзительно, что хотелось стянуть с себя кожу и уйти под землю. Но земли больше не было: она треснула и рассыпалась сегодня утром. Где теперь укрыться? В лопнувшем мире без семейного тепла осталась только безжизненная пустыня. Эрен наблюдал потускневшим взглядом за суетными движениями Микасы, открывающей ящики комода и шкафа.

― Бегом под горячий душ! ― скомандовала она, протягивая ему огромное полотенце и тёплые носки. ― Вещи кинь в стиралку, я сейчас в неё порошка с кондиционером заправлю, просто нажми на «старт» потом. И не вздумай напяливать обратно свою грязную мокрую дрянь!

― Как скажешь, ― послушно ответил Эрен, не поднимая головы.

Микасе сделалось жутко и больно. Хотелось наброситься с допросом, но она переборола свой бестактный порыв, не желая ранить дорогого ей человека. Сейчас главное отогреть его и уложить отдыхать. Оставив своего друга одного, бегом спустилась в кухню. Заварила чай, разогрела остатки курицы с печёным картофелем, сложила всё на деревянный поднос и отнесла наверх, поставив на прикроватной тумбе. Когда Микаса принесла из комнаты родителей Джордана фен, Эрен вышел из ванной, ревностно кутаясь в пушистое серое полотенце, и глуповато улыбнулся.

― Не смотрю я, ты мне нафиг не сдался, ― строго проговорила Микаса.

― Да я не то чтобы… Я не то чтобы против, на самом деле… Хотя выгляжу как дебил, если честно ― голый и в носках.