Когда я вгляделся в твои черты (СИ) - "Victoria M Vinya"

― Я как чувствовал, что ты сегодня придёшь! ― радостно воскликнул Йегер и сгрёб Микасу в объятия.

― Извини, что я без подарка, ― шмыгнув, пробубнила она.

― Эй, ты чего ревёшь? Кому набить морду? Твоему сраному бойфренду?

― Тебе лишь бы морды бить, ― пожурила она его для проформы. ― Но в этот раз я бы тебе не стала мешать, ― опустошённо добавила Аккерман и прошла внутрь.

Не раздеваясь, села на скамью в коридоре и обхватила рукой живот, склонившись лбом к коленям. Эрен опустился перед Микасой на корточки и легонько ухватился за подол её юбки. В коридор выглянул Армин, жующий кусок пиццы.

― О! Нифига, это что, идеальная днюха?

― Армин, подожди нас немножко в комнате. Мы сейчас придём. ― На лице Эрена читалось смятение.

― Не вопрос… Только что с Микой?

― Это я и пытаюсь выяснить. Дай нам минутку.

Преодолев любопытство и лёгкую обиду за то, что его не посвящают в проблемы наравне с Эреном, Армин скрылся в комнате и занял себя едой, но она уже перестала его интересовать.

Микаса молчала, лишь покачивалась взад-вперёд, превозмогая опутавшее каждую клетку тела омерзение ― к случившемуся, к бывшему парню, к себе. Эрен не торопил её, выжидая, когда подруга придёт в себя и сама заговорит. Микаса прислушивалась к доносящемуся из кухни шипению масла в сковороде, к мурчанию полусонного кота, свернувшегося на пуфике у обувной полки, к дыханию напротив себя и потихоньку растворялась в чувстве безопасности. Приподнялась и приблизилась к уху Эрена.

― Я с Джорданом всё. ― Она махнула рукой. ― Он хотел переспать со мной. Залез под юбку, трогал там по-всякому… ― Микаса тревожно выдохнула, ловя себя на том, что никому кроме Эрена не смогла бы сейчас довериться. ― Я даже не понимала, хочу ли. Могу ли вообще хотеть. Глаза закрывала и видела пьяную рожу отчима, который, брызгая слюной, называет меня потаскухой и извращенкой… Мне было противно от всего: от эгоизма Джордана, от того, что руки у него нетерпеливые и грубые, от себя самой, от того, что не понимаю, возбуждена я или умираю от омерзения.

― Твою мать, ― сокрушаясь, прошептал Эрен. ― Заниматься этим, если не хочется, вообще последнее дело… Но, послушай, если тебе когда-нибудь захочется испытать подобное удовольствие, не нужно стыдить себя до отвращения! Ты не виновата, что вокруг тебя сплошь козлы, демонизирующие секс или принуждающие к нему.

― Я себя чувствую идиоткой, ― промямлила Микаса, утирая запястьем слёзы с покрасневшего лица. ― Ты не представляешь, сколько раз я подавляла в себе даже желание… ну, с самой собой это сделать. Понимаю, что Бруно не прав, а в голове так и бьётся мысль, что я мелкая развратница и так нельзя!

― Пошёл этот Бруно на хрен! ― возмутился Эрен, злобно ощерившись. ― Тебе, блядь, уже шестнадцать: если хочешь сама с собой, то вперёд, а хочешь с кем-то — да на здоровье! Это нормально, слышишь меня? ― Он бережно заключил её кисти в свои ладони. ― Тебе одной решать. Не кому-то другому.

― А ты… ты часто сам собой это делаешь? ― боязливо спросила Микаса и тут же смутилась произнесённого.

― Э-э-м… Да постоянно! ― Он рассмеялся и застенчиво прикрыл свои глаза ладошками Микасы. ― И нет, мне ни капельки не стыдно. Даже за свои глупые фантазии не стыдно. Выдумал же кто-то нас всех с такими нелепыми желаниями!

— Спасибо, — робко произнесла она. — За всё, что ты сейчас сказал. Спасибо. Никто бы не сказал лучше.

— Всегда к вашим услугам, мэм. — Он дурашливо отдал честь двумя пальцами и подмигнул ей. — Ты просто держи мои слова в голове, если очередной ублюдок попытается навязать тебе свою волю или обвинить в том, что естественно.

***

Весна неуёмно неслась вперёд, забирала с собой тревоги и страдания. Дарила долгожданное тепло.

Микаса уже не могла вспомнить, в какой момент стала едва ли не каждодневной гостьей в доме Йегеров. Возвращаясь вместе с Эреном из школы, она помогала ему с домашним заданием, а после они до ночи хохотали над всякой ерундой или уходили гулять. Наблюдая за своим влюблённым сыном, Гриша с Карлой понемногу искали путь обратно друг к другу, заново учились уважению и компромиссам. В дом вернулись мир и покой.

Друзья поначалу обижались на Эрена за то, что тот почти перестал проводить время в мужской компании, но вскоре сдались, подозревая, что намечается нечто серьёзное и лучше не донимать Йегера пьянками и безумными выходками, как в старые добрые.

На исходе мая разговоры были лишь о предстоящей вечеринке выпускников, на которую, по традиции, были приглашены учащиеся старших классов. Эрен сидел на математике позади Микасы, атакуя её записками с вопросами о платье для вечеринки и пошлыми шуточными каракулями. Она тихо прыскала в страницы учебника и отвечала ему такими же пошлыми каракулями. В классе стояла духота, и Микаса по излюбленной привычке высунула босые ноги из балеток, принявшись выводить носками узоры на паркете.

Шлёп! Её пяток коснулись чужие пальцы, а за спиной раздались лучистые смешки. Шлёп, пальцы щекоткой спустились вниз по стопам. Микаса прятала под ладонью улыбку и с нарочитым вниманием слушала учителя: «Какой же Эрен дурак! До чего с ним хорошо и весело. Его намерения чисты».

Надломленный грифель царапал на бумаге жаркое томление, выводил грязные завитки сотни не сказанных вслух «ты нужна мне», запечатывал между строчек нетерпеливый стон. Эрен сильнее сжал в побелевшем кулаке карандаш, облизнул пересохшие губы и, разнузданно съехав по спинке стула, скользнул пальцами ног по девичьей щиколотке, отчего Микаса вздрогнула и обернулась к нему, продолжая смешливо улыбаться. Уголки её губ медленно опустились, внутри зрачков блеснула озадаченность.

Микасе почудилось, что на неё смотрел вовсе не Эрен — демон из потустороннего мира. Отросшие на висках пряди делали его лицо острее, а в бездне зелёной радужки переливался фосфорический свет. Микаса вновь по-детски улыбнулась, желая прогнать наваждение, и в ответ Эрен плотоядно изогнул линию рта, процарапав поперёк тетрадного листа жирную линию. «Дикий мальчишка», — пронеслось эхом в голове Аккерман.

«Тело с головой не в ладу. Долбаный урок всё никак не кончится! Не хочу ничего, кроме прикосновений к ногам Микасы… Но я бы не посмел доставить ей неудобства, не посмел быть грубым. Ведь мои намерения чисты. Может быть».

Эрвин и Ханджи прекрасно знали, что проконтролировать трезвость своих учеников на Выпускном затея не самая удачная, а потому договорились сделать хотя бы всё возможное, чтобы никого не пришлось выносить из спортивного зала в обморочном состоянии.

До вечеринки оставались считанные минуты. Зал наполнился смехом юности, предвкушающим шёпотом, шипением откручивающихся крышек спиртного по углам, поздравлениями и комплиментами. Райнер стоял за ноутбуком Ханджи на импровизированном подиуме, делая последнюю выборку композиций для плейлиста.

― Неужели подключать колонки и заниматься псевдодиджейством ― это лучшее времяпрепровождение на собственном Выпускном? ― озадаченно спросил подошедший к подиуму Эрен, поправляя подтяжки брюк и закатывая рукава белой рубашки.

― О, вырядился, щегол! Как на свиданку, ― поддразнил его Райнер.

― Можно и так сказать. Я сегодня не упущу своего, уж поверь!

― Охотно верю, Атакующий плясун.

― Шутник, блядь. Ты ведь даже не видел, как я танцую. ― Эрен воинственно скрестил руки на груди.

― Вот сегодня и увижу. А что до моего времяпрепровождения: лично я терпеть не могу танцевать. И потому в восторге от выбирания музона и наблюдения за происходящим. ― Райнер отклонился в сторону от монитора и шутливо прищурился. ― И ты хоть через три дня доползи до нашей пьянки с парнями по случаю окончания школы, а то из-под каблука Аккерман вообще не вылезаешь.

― Я и так слишком долго бухал с вами, игнорируя её, не осуждай меня. Но я обязательно приду, обещаю.

Эрен протянул Райнеру руку, и тот недолго думая ответил ему крепким рукопожатием.

― Эй, Ромео, там твоя Джульетта идёт! ― Райнер кивнул в сторону входа в зал.