Кирилл Берендеев - Осада (СИ)
– И ее решил отмолить, на всякий случай? – зло проговорил он. – Леонида уже не успеешь, он предстал таким, каков есть, и там, где уж случилось предстать. Вот кабы ты знал, о прелюбодеянии….
– Я даже не знаю, кто это девушка, – медленно произнес Микешин.
– Соседка напротив. Ах да, ты ее не видел. Если хочешь посмотри, тем более сейчас новости начнутся.
Он резко замолчал, свои же слова причинили ему боль. Как выяснялось и с каждым разом все больше и больше, об Опермане он не знал ровным счетом ничего, кольнуло и это и то, что он всегда врал, будто давно отошел от желаний женских прелестей. Фото, как он, посмотрел в свойства, датировались, начиная с февраля прошлого года и по самый август нынешнего. Значит, он просто подыгрывал своему приятелю? А сам, тем временем… замужнюю женщину…. Да еще и снимая на камеру, ладно, она эксгибиционистка, но ведь и Леонид все это хранил и любовался – видимо, когда не мог встретиться с ней, ведь не каждый же день они наставляли рога.
Он решился пойти только ближе к вечеру. Насти все еще не было, как всегда она задерживалась, как всегда, не в силах оторваться о чудесного прибора, дарящего ей совершенно безвозмездно море наслаждения. И только, когда почти бесчувственная, оказалась Жанны, услышала голос радиоприемника, настоятельное требование не покидать дома в ближайшие сутки, запастись провизией и переждать, что именно, и так понятно.
– Началось, – буркнула Света, приближаясь к обнявшейся парочке. – Тебе не кажется, лучше вам выбираться из глухомани и селиться где-то поближе к Садовому.
– Что ты…
– Ты прекрасно понимаешь. Может, уже началось, а мы просто пока не в курсе, до нас еще, как до жирафа не дошло.
– Почему обязательно говорить гадости, сразу после… всего этого. Ей же хорошо, – вступилась Жанна. Света замолчала.
– Извини, – наконец, произнесла она, – не могу сдержаться. Я тоже кончила, пока на тебя смотрела. Но в самом деле.
– Можно, я тогда к вам переберусь. С другом, – быстро добавила она, тут же пытаясь представить как совместить в одной квартире и Бориса и приносящий наслаждение аппарат. Если разрешат, конечно. Света посмотрела на подругу и неожиданно кивнула.
– Да бога ради. В тесноте да не в обиде. От него хоть толк есть.
– Он хоть и математик, но рукастый.
– Значит, когда в дверь постучатся, первой дюжине он голову проломит, – подвела итог Света. – Заводи уже, нет, до комендантского не успеешь, так что завтра. – Насчет зомби Настя хотела возразить, но не посмела. И поспешила домой.
Вернулась в темень, Борис вышел ее встречать.
– Я весь испереживался. Ты как? – и едва Настя кивнула, улыбнувшись, добавил: – Что-то серьезное будет, наши соседи съехали. Да и по улице сегодня просто поток идет. Мне кажется, дело дрянь.
Они вошли, обнявшись, в квартиру, та пустовала. Кондрат, уехавший на требу, пока не возвращался. Настя позвонила ему, тот отвечал неохотно, сообщил, что прибудет как раз под комендантский, может, даже позже, но ведь метро-то не закрывается до десяти, так что успеет. Слушая разговор, Борис поймал себя на мысли, что и он тоже начал беспокоиться за дьяка.
– Ты новости слушал? Я нет, что же происходит.
Он слушал. Только другие известия. Придя к Ане, тут же заметил, как спешно они собираются, Павел, пожав ему руку, понес вещи вниз, к машине, слава богу, сказала супруга, они достали бензин. Переезжают на Щепкина, это недалеко от спорткомплекса «Олимпийский», да, там завал беженцев, но это в Третьем транспортном, так что безопасней, чем здесь. И еще там живет брат Паши. Борис извинился, что вторгается, она извинилась, что помешает ему смотреть новости, нет, телевизор останется, если хочешь, заходи, дубликаты ключей мы оставим.
– Прости, – не выдержал он, – я сегодня тебя увидел у Леонида в компьютере. Твои фото…. – она покраснела, неловкая пауза, он продолжил, как умел: – Почему ты так и не зашла, когда он болел.
– Заходила, – тихо ответила она. – Пока ты не переехал. Потом… не осмелилась. Дашику тоже плохо было и я… прости меня, – нежданно закончила она. – Он конечно, молчал, и ничего бы не всплыло, кабы не его болезнь и эта чертова дура врачиха. Кабы не все это. Я тысячу раз и так пожалела, что ответила своим чувствам, я так была уверена, что их не осталось, что все быльем поросло. Но когда мы переехали, что-то случилось. Если бы не он…. Все это так глупо, так мерзко с моей стороны, втягивать его во все это. И потом бросить в омут…. Ладно, что я говорю, тебе лучше не знать, – Борис кивнул, однако Аня продолжила: – Я не смогла без него, слишком близко, так близко, что сил нет, я как увидела его, во мне все перевернулось. Я боялась признаться, боялась встретиться, но он и так все увидел. Я не смогла с собой совладать.
– Я тебя понимаю.
– Вряд ли, – отрезала она. – Ты один.
– У меня есть подружка.
– Именно что. Я видела. А он… он тоже не мог без меня…. Оказалось, оба не смогли, такой союз получился. И выкрадывались тайком, на пару часиков, выкручиваясь, находя оправдания, или не находя их. Наверное. Паша тоже понял… он не стал ничего говорить. А ведь я всегда к нему относилась как к самому близкому человеку, он всегда любил меня, поэтому я за него пошла, родила ему дочь, я думала, это нас скрепит, нет, стало только хуже, Даша была его дочкой, а я… я стала вот такой.
Она говорила еще долго, покуда не пришел муж. Уже вместе с ним Борис прошел в гостиную, смотреть телевизор. Услышал предупреждение о необходимости пару дней не высовываться, мужчины обменялись понимающими взглядами, Павел обратился к Ане с просьбой побыстрее укладываться, он с Дашей будет ждать ее внизу, после чего покинул квартиру. Борис потянулся следом, Аня задержала его у дверей.
– Прости… он обо мне вспоминал? Ну… ты понимаешь, перед… – договорить она не смогла, слезы выступили на глазах; Борис видел ее такой впервые, впрочем, знакомство их можно было назвать даже шапочным с натяжкой. В ответ Лисицын покачал головой. – Что… совсем.
– В том и дело, совсем. О тебе и я впервые узнал только сегодня. А он… наверное, он даже тогда не хотел, чтобы и я знал… чтобы хоть кто-то…
– Я поняла, – и помолчав, прибавила, – наверное, ты прав. Мы ведь столько времени таились ото всех, особенно от Даши… для меня она важнее всего, я уж как-нибудь, в конце списка.
– Он только раз о тебе и поминал, – черт его дернул за язык. Он тут же исправился, – как о новой соседке. И все. С той поры больше ни слова. Я и не подумать не мог, – да, он много о чем не мог и подумать. Если пошуровать в комнате Леонида подольше, наверное, найдется бесчисленное количество скелетов в шкафах, позабытых навсегда исчезнувшим владельцем. И трогать их становилось все больнее. Борис всякий раз открывал для себя нового человека в том, которого еще неделю назад считал своим в доску. Что, если он найдет еще такое, о чем придется стократно пожалеть?
Он вздохнул и простился. Аня обещанные дубликаты не дала, сказала, где их обычно держал Ленюшка, он иногда приходил к ней, когда Даша уходила в школу, а муж на смену, а она задерживалась; Аня была единственной, кто называла его уменьшительным именем. Борис не стал проверять тайник; возвращаться в квартиру напротив не хотелось.
Около девяти пришел Кондрат, бледный и подавленный. Так ни с кем и не поговорив, едва прикоснулся к ужину, пошел в комнату, включил проигрыватель, поставив последний фильм из коллекции Леонида – «Авантюру». Над шутками он смеялся с каменным лицом. Если это можно было назвать смехом. С Настей, к удивлению Бориса, так же не поговорил, как она ни допытывалась, что с ним приключилось такого, просто завалился спать. Будто это было единственным спасением.
Наутро от него тоже не было слова. Точно все слова оказались выговорены еще вчера, во время молений. Борис засобирался, перед этим запретив Насте одной выбираться из дому, разве что послушать телевизор, ключи от соседней квартиры в баре, на нижней полке в хрустальном кубке.
– Значит, она призналась, – произнес Кондрат, его слова после полусуточной паузы заставили обоих вздрогнуть. Настя немедля подошла к нему, об Ане ей еще слова сказано не было, Кондрат, посмотрев на Бориса, и получив от того молчаливое согласие, открыл папку со снимками. Пауза продлилась две с небольшим минуты по часам Лисицына.
– Она красиво снята. Меня бы так…
– Леонид в детстве занимался фотографией в кружке.
Его самого передернуло после этих слов, Борис поспешил выйти.
106.
Лето снова вернулось в Крым, будто и не случалось краткого перерыва. Столбик термометра уже с утра заваливался за двадцать пять к полудню подбираясь к тридцати. Погода стояла безоблачная, небо снова выцвело, превратившись в расстеленную над головой застиранную простыню, через которую по ночам светили яркие звезды, сливаясь в Млечный путь. В такие часы тишина стояла удивительная, ни шороха, ни шевеления. Будто в мир еще никто не пришел, или, что скорее, вся поднебесная разом оказалась покинута прежними обитателями.
