М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
Касавиру не пришлось долго плутать в поисках пути. Пройдя совсем немного, он увидел, как в темноте что-то мелькнуло. Прервав свои размышления и приглушив свет, он всмотрелся и понял, что не обманулся — в глубине леса действительно что-то светилось. Это оказалось дерево — очень большое, каких он раньше не видел. Его ствол не обхватили бы и двадцать человек. Оно покоилось на каменистом возвышении, опутанном мощными корнями, как на пьедестале, и освещало поляну тысячами белых огоньков, мерцавших в изрезанной глубокими бороздами гладкой желтоватой коре. Поднявшись по сплетенным корням и подойдя ближе, Касавир понял, что причудливый узор на теле великана рукотворный. Он представлял собой объемные изображения различных человеческих и нечеловеческих частей тела. Глаза и уши разных форм и размеров, головы, переплетенные конечности, торсы, хвосты и спины. Между ними змейками вились резные лианы. Касавир обошел дерево, перепрыгивая с корня на корень. Его внимание привлекло изображенное в анфас лицо странного человекообразного существа, напоминающего эльфа по форме глаз и ушей, с очень тонким носом и острым подбородком на зауженном книзу лице. Голову существа покрывали ветви тиса. Изображение выделялось на общем фоне своим размером и выдавалось вперед, а над ним была арка в виде переплетенных ветвей тиса с искусно вырезанными иглами и ягодами. Касавир не сомневался, что перед ним дверь. Он заметил тонкую бороздку, пересекавшую лицо точно посередине. Не успел он прикоснуться к ней, как половинки двери с тихим скрипом раздвинулись, приглашая его войти.
Посередине полого ствола проходила причудливой формы винтовая лестница, вырезанная из цельной древесины. Стены были испещрены продольными переплетающимися бороздами, между которыми блестели застывшие подтеки красной смолы. Казалось, что по телу дерева струится кровь. Лестница уходила вниз, в каменный пол. Касавир спустился на несколько ступенек, но путь под землю преграждала полукруглая дверь, ни открыть, ни выбить которую он не смог. Тогда он решил подняться наверх и посмотреть, что там. Он старался двигаться как можно тише, превратившись в слух, максимально сконцентрировавшись и приготовившись защищаться в любой момент. Первые два этажа не представляли особого интереса. Вдоль стен стояли шкафы, сундуки, алхимические и магические столы, стеллажи с книгами, рассматривать которые у него не было желания. Следующие три уровня встретили его рядом легких перегородок. Заглянув за них, он убедился, что это были пустые приватные помещения.
Когда паладин приближался к последнему, шестому этажу, он услышал невнятное бормотание. Не доходя до конца лестницы, он заглянул между изогнутыми решетками перил. Верхнее помещение было небольшим, с тускло светящимся куполообразным потолком и полукруглыми стенными нишами, в которых чередовались дымящиеся чаши на изогнутых ножках и статуи существ, похожих на то, чье изображение служило входом в эту странную безжизненную башню внутри дерева. Не совсем безжизненную. Прямо перед собой Касавир увидел стоящее спиной существо в фиолетовой мантии с длинными, черными, спутанными волосами. Судя по телосложению, существо было женского пола. Она что-то тихо шептала над большой чашей. Время от времени, она делала легкий взмах рукой, и над чашей поднимались, окутывая ее, клубы розового тумана. Касавир прищурился. Ведьма? Возможно. Отличить истинную ведьму или ведьминское отродье не так легко, даже с таким опытом, как у него. Они вообще умеют маскироваться под колдуний или даже шаманов. Если она ведьма и хозяйка этой башни, она давно должна была знать, что он здесь, и отправить ему навстречу толпы своих телохранителей. А она, между тем, не проявляла никакой агрессии.
— Касавир, — негромко сказала женщина, и ее тихий и неожиданно приятный, мелодичный голос заставил его вздрогнуть, — проходи, я тебя ждала.
Нахмурившись, он поднялся по лестнице. Женщина обернулась и стала оглядывать его, скрестив руки на груди.
— Хм… ты изменился, постарел. Но все так же хорош. В тебе даже лоск появился. И доспех тебе идет. Где взял? Неужто, за свои деньги купил? Это вряд ли. У тебя сроду больше полтинника в кармане не было. Годы и опыт пошли тебе на пользу.
Паладин внимательно посмотрел на женщину. Худая, как щепка, синеватая кожа, темные круги под большими запавшими глазами какого-то мутного, не поддающегося определению цвета. Черные космы, худые руки с длинными пальцами и такими же длинными, не совсем чистыми ногтями. Он попытался вспомнить, мог ли видеть ее раньше, и невольно поморщился. Женщина усмехнулась.
— Мне было интересно, узнаешь ли ты меня в таком виде. Не узнал. Странно, ведь мой голос совсем не изменился. А тебе он нравился.
Женщина вопросительно посмотрела на Касавира. Тот побледнел и судорожно сглотнул. «Не может быть…»
— Сомневаешься? Подойди.
Она жестом пригласила его приблизиться к чаше. По щелчку ее пальцев, черная каменная чаша доверху наполнилась прозрачной голубоватой жидкостью.
— Смотри, — сказала она, проведя рукой над чашей.
По поверхности разошлись круги, и над ней стали подниматься облачка холодного пара. Когда волнение прекратилось, жидкость в чаше стала зеркальной. Касавир увидел свое отражение, а рядом — склонившуюся над чашей улыбающуюся ему кареглазую девушку с пышными распущенными локонами медового цвета, ямочками на щеках и слегка вздернутым носом. Он почувствовал, как на него накатывает дурнота, и ухватился за край чаши. Затем дотронулся кончиками дрожащих пальцев до зеркальной поверхности, словно желая нарочно исказить знакомые до боли черты. Но лицо девушки в чаше лишь на секунду превратилось в гримасу, а затем вновь засияло перед ним своей первозданной и, в прямом смысле, убийственной красотой.
— Фрейя, — едва слышно прошептал паладин.
* * *Это был обычный, ничем не примечательный день в его ничем не примечательной жизни. Придорожный трактир на пути из Смеющейся Лощины в Уотердип. Он уже давно перестал задаваться вопросами типа «какого меня сюда занесло» и «зачем я здесь». Все что он знает — это то, что, если сейчас не съест кусок мясного пирога и нормально не выспится, то протянет ноги. Проблема в том, что в кармане — ни гроша, а трактирщик — краснолицый бугай — смотрит косо. «Знаю я вас, вшивых искателей приключений, после вас замучаешься в комнатах прибирать. Не нажретесь, как свиньи, так насекомых своих в постель напустите. А потом еще и сбежать норовите, не заплатив. Деньги вперед!» Так и хочется двинуть кулаком в эту пропитую морду, и посмотреть, как его туша отлетит к стене, ломая полки и разбивая бутылки. Хреново-то как. Перед глазами желтые круги, внутренности аж судорогой сводит. А тут еще мимо пронесли кусок пирога для того благообразного старика, что сидит в углу. Кажется, желудок сейчас выпрыгнет и поскачет вслед за подносом. И беднягу Лютера пора покормить чем-нибудь, кроме травы. Ему хорошо, он хоть траву есть умеет. Ладно, живи пока. Уж за право посидеть на лавке ты денег не возьмешь?
Касавир, не долго думая, решил, что придется оставить трактирщику в качестве платы своего коня. Жаль будет расставаться с Лютером. Он достался ему немалой кровью, и был большим подспорьем в путешествиях. Но не отдавать же свой молот — единственное оружие. Без него вообще никуда. На такую штуковину не скоро заработаешь. Он получил его в Ордене и очень им дорожил. Стандартное оружие паладина — зачарованный, благословленный молот. Им он, преимущественно, и зарабатывал на жизнь. Но последнее время ему совсем не везло в диких местах к северу отсюда. Даже зелий не осталось. Вот латный доспех он бы с радостью отдал, если бы у него был другой. Он уже сто раз чинил его, как мог. Однажды показал его кузнецу, так тот и браться не стал, сказал, легче старьевщику сбыть. Только другого у него нет. Значит, придется отдавать Лютера. Или хотя бы седло или… «Так, что у меня еще есть?»
Седой бородатый старик в дорожной мантии служителя Тира внимательно посмотрел на молодого, с виду, очень усталого парня с черными сальными патлами, недельной бородой, в кое-как выправленных латах, с которых давно сошла полировка, и с молотом паладина на поясе. Издалека, видать, пришел парнишка. Здесь вокруг полно диких мест. Интересно, интересно. Паладин, выгнанный из Ордена за какую-то провинность? Или странствующий рыцарь без страха и упрека, отправивший паломничать в честь прекрасной дамы или могущественного лорда? Или просто искатель приключений, стащивший священное оружие и нашедший слишком много приключений на дурную голову? Надо бы с ним поболтать.
Касавир уже собирался встать и подойти к стойке, чтобы начать переговоры, но трактирщик сам подошел и поставил перед ним здоровенный кусок пирога и полбутылки вина. Касавир подозрительно посмотрел на него.
— Денег у меня нет.
