Tora-san - Victory значит победа
Обернувшись, увидела, как с лица Джеймса Поттера сползает улыбка, а стоящий рядом Ремус наполовину тревожно, наполовину раздраженно смотрит на него. Интересно, где они потеряли Сириуса и Петтигрю? Обычно, Мародеры ходят вместе…
— Извините, я не… — начал Джеймс.
— Ничего, все в порядке, — быстро сказала я, пробегая взглядом по проходящим мимо школьникам.
Все они с нескрываемым любопытством глядели на нас с Ремусом и Джеймсом.
— Джеймс не такой оболтус, каким кажется на первый взгляд, — сказал Ремус, в его голосе послышалась нотка оправдания. — Просто иногда его заносит.
— Со слов Ремуса может показаться, что я этакий легкомысленный тип, влезающий в чужие дела без разбору, — фыркнул Джеймс, спустившись на ступень ниже.
— Я так не говорил…
Я занервничала, так как увидела показавшегося в двери, ведущей в подземелья, Регулуса Блэка в компании нескольких других слизеринцев, в том числе уткнувшегося глазами в пол Северуса Снейпа. Когда они поравнялись с лестницей, он поднял голову. Я судорожно отвернулась, успев перехватить настороженный взгляд. Господи, как же много я обращаю на себя внимания. Умела бы в нужный момент становиться невидимкой, сколько бы проблем избежала.
— Мисс, вы что-то уронили!
Совсем забыв о Джеймсе и Ремусе, я дернулась в сторону Большого зала. Джеймс же протягивал мне что-то ярко — красное. Этим «что-то» была моя валентинка. Вот растяпа…
— Ты все меня ждешь? Как мило…
На лестнице рядом с парнями появилась улыбающаяся Лили. Моя рука неловко сжала сердце, раскрывшееся на середине, когда Лили, чмокнув Джеймса в щеку, подняла на меня глаза. Между нами разлилась зловещая тишина.
— Доброе утро, — хлопнув ресницами, произнесла я.
— Доброе утро, — с улыбкой, больше похожей на оскал, отозвалась Лили и перевела взгляд на валентинку, за которую держались мы с Джеймсом. Причем выражение на его лице было до крайности странным.
— Мистер Поттер, можете уже отдать ее мне… Спасибо.
— Мне просто показалось… — разжав пальцы, сказал он. — Там почерк Сириуса…
Спина у меня похолодела, но я постаралась ничем не выдать своего ужаса от слов Джеймса.
— Вы ошиблись, — коротко ответила я и, резко развернувшись, зашагала в Большой зал.
— Будь добр, объясни мне, недалекой, что сейчас было, — донеслось вслед.
— Лили, милая…
— Подожди, Лили! — Это уже Ремус. — Это совсем не то, о чем ты подумала…
— А о чем я подумала?
До боли закусив губу, я влетела в Большой зал и, не глядя по сторонам, заняла свое место за преподавательским столом. Сириуса здесь не оказалось, и это расстроило меня еще больше. Почувствовав, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы, я уставилась на тарелку, будто кроме нее нет ничего на свете милее.
— что-то стряслось, Виктория? — произнес сочувственный голос. — Вид у вас совершенно не праздничный.
Не поднимая головы, я могла сказать, что Аврора Синистра уж точно радуется этому дню.
— Нет, что вы… — Несмотря на усилия, мой голос прозвучал как простуженный. — Ничего у меня не стряслось. Наверное, я немного простыла…
— К Поппи сходите, она вас запросто вылечит.
Моля про себя, чтобы Синистра отстала, я уныло принялась за овсянку, стоявшую ближе всего. Однако в горло кусок не лез, и, посидев для приличия несколько минут, вышла из-за стола. У самых дверей меня окружили Гарри, Рон и Гермиона.
— Вики, что произошло между тобой и ма… Лили? — шепотом спросил Гарри.
— Откуда?..
— Она почти не отводила от тебя глаз. Да и на па… Джеймса смотрела так, словно хочет оторвать ему голову.
Я глубоко вздохнула, прежде чем ответить.
— Она, боюсь, превратно поняла одну сцену…
— Какую сцену? — едва ли не испуганно спросил Гарри. — Надеюсь, ты не… не была в это время с Джеймсом?
— Была, но с ним находился еще и Ремус.
Мы вчетвером пересекли холл и прошли то место, где недавно произошла та самая не слишком приятная сцена.
— Вики, а как же идея с кольцом? — поинтересовалась Гермиона, проявляя осведомленность. — Ты не хочешь попробовать?
— Мне кажется, она сама знает, что ей нужно, — нейтрально сказал Рон, ни на кого не глядя.
— Может быть… — пробормотала я, испытывая к нему горячую признательность. Хоть он не давит на психику… — А где Сириус?
— По — моему, он ушел в учительскую вместе с Макгонагалл, — сказал Гарри. — Зачем — не знаю…
— Я краем уха слышала, — осторожно сказала Гермиона, — что преподаватель по Защите еще вчера уехал по каким-то делам в Лондон, но до сих пор не вернулся… Вероятно, это как-то связано…
Она осеклась, когда из двери учительской вышли профессор Макгонагалл, Сириус и профессор Флитвик. Дойдя до нас, они остановились.
— Вы на урок, молодые люди? — поинтересовался крошка Флитвик.
— Да, у нас сейчас Зельеварение, — ответила Гермиона.
— Отлично! — непонятно чему обрадовался он. — Тогда желаю вам успехов. Мистер Грей, — обратился он к Сириусу, — очень хорошо, что выручили нас. Спасибо.
— Да не за что, — рассеянно отозвался Сириус, пройдя взглядом по нашим лицам.
— Я предупрежу учеников, чтобы они никуда не расходились, — сказала профессор Макгонагалл, предоставляя нам возможность поговорить перед началом уроков.
Они с Флитвиком поднялись по лестнице.
— О чем это вы? — спросил Гарри крестного. — От чего ты их выручил?
— У профессора Алберта в семье случились какие-то неурядицы и ему пришлось покинуть Хогвартс на пару дней. Я предложил провести уроки вместо него, и профессор Макгонагалл согласилась. Мне же вести занятия не впервой…
— Что я говорила! — с оттенком самодовольства сказала Гермиона.
— Да тихо ты! — одернул ее Рон. — У нас тут такие дела творятся…
— Какие дела? — помрачнел Сириус, безошибочно выбрав взглядом из всех нас меня.
— Лили и Джеймс… — в конце концов сказала я. — Они поссорились… из-за меня.
— Не прямо из-за тебя, — возразил Гарри. — Это не твоя вина.
Он оборвал фразу на полуслове, когда через холл к подземельям потянулись семикурсники, среди которых были Мародеры, Лили и несколько учеников из других факультетов. Впрочем, двое или трое из них отделились от основной массы и свернули к лестнице. Лили демонстративно не смотрела на шедшего чуть позади Джеймса и первая спустилась в подземелья.
— Вот видите… — пробормотала я, испытывая сожаление и горечь одновременно.
Сириус молчал, провожая взглядом исчезающих в дверном проеме гриффиндорцев.
— Сейчас урок начнется, — наконец произнес он, посмотрев на Гарри, Рона и Гермиону. — Идите, если не хотите опоздать. Что у вас сейчас? Зельеварение?
Они кивнули, дружно обратив лица ко входу в подземелья. В этот момент из Большого зала вышла Паркинсон с отсутствующим видом. Без надменного выражения она казалась вполне нормальной и безобидной на первый взгляд.
— Я думаю, нет нужды повторять…
— Мы будем вести себя ниже травы, тише воды, — сказал Рон, не дожидаясь окончания предложения. — Но за Паркинсон мы не ручаемся. В прошлый раз она едва не уронила в котле Джеймса за его невинное замечание о Снейпе.
— Вот и следите за ней. — Сириус посмотрел на замедлившую напротив нас Паркинсон, будто почувствовавшую, что говорят о ней.
— Легко сказать… Впрочем, ладно…
Гарри, махнув друзьям, направился к подземельям. Когда они трое, а за ними Паркинсон, скрылись с глаз, Сириус повернулся ко мне.
— Так что случилось у вас с Джеймсом и Лили?
Обреченно вздохнув, я поведала ему о недавнем инциденте.
— Не понимаю, почему все время это со мной происходит… Вроде и избегаю кого надо, и осторожна с кем не надо. Знаешь, я иногда думаю, не проклял ли меня кто-нибудь…
— Если бы ты была чьим — нибудь заклятым врагом… А так маловероятно.
Сириус, положив руку мне на локоть, потянул на лестницу.
— Это не очень — то успокаивает. Может, мне запереться в комнате? Хотя это тоже вызовет подозрения… А вдруг…
— Значит, все дело в маленьком куске красного картона? — спросил он, вклиниваясь в мои рассуждения.
Я не сразу вникла, что он так отозвался о валентинке.
— Ну, Вообще-то… — И тут мне вспомнилось кое-что еще. — Джеймс успел заметить что было написано внутри!
— И что?
Несмотря на его спокойный голос, я почувствовала, как он напрягся.
— Он узнал твой почерк.
— Вот как? — спустя некоторое время произнес Сириус.
— Это что же, — вдруг нахмурилась я, — он думает, валентинка эта от другого тебя?
Он неожиданно усмехнулся, хотя в этом не было ничего забавного.
— Да уж, поневоле запутаешься. Один думает одно, вторая — другое. Уверен, это все от того, что мы здесь.
