Каллгира. Дорога праха (СИ) - Рут Хартц

— Сама встанешь? — спросил Вегард. Ждал, руки больше не распускал.

Казимира даже протеза никому не позволяла касаться, не то что руки.

— Не смогу. — Каз прикусила изнутри щёку. Боролась с собой секунду, но всё-таки протянула культю, чтобы Вег ей помог. — Спасибо.

— У тебя с этим проблемы? — влез Валлет и покрутил левым запястьем. Ты хвастаешься, что ли, дурачок?

Казимира медленно к нему повернулась, смерила усталым взглядом.

— Так какого зафери ты уснула, если сама предложила дежурство? — переспросил Валлет. — Почему не разбудила Вега себе на замену?

— Она права, — ответил вперед неё Вегард. — Я сам сказал, что это лишнее, и нам нужен был отдых перед дорогой. Думал, Дакин припугнул их, и второй раз никто не сунется.

— Это гастинцы, — просипела Казимира. — Их ничем не запугаешь, сама виновата.

У Валлета слова вызвали издевательский смех, он будто хотел что-то возразить, но встретил взгляд Вегарда и только покивал.

— Есть что сказать? — спросила Каз.

— Нет. Едем? — Валлет обернулся к Вегарду.

— Дакин? — позвала Каз. Монах за всё время разговора так и не сдвинулся с места, не отвёл взгляда от пожарища. — Куда ты теперь?

— Моё предложение в силе, — сказал Валлет и скрестил руки.

Подозрительно стихло. Нет, птицы пели, где-то далеко в поле работали люди, лаяли собаки, и коровы мычали. Никакого затишья перед бурей. Это Клаудия перестала перебивать чужие разговоры: стояла в сторонке, поддерживала раненую руку, пялилась в землю пустым взглядом. Ох, не хотела бы Каз попасться карге на глаза, когда та придёт в себя.

— Едешь? — повторил Валлет.

— Ему нечем тебе заплатить, — вклинилась Каз. Надо же предупредить монаха, чтобы не попался, как она. Княже цыкнул на Казимиру.

Дакин ещё раз обернулся на пепелище, взвесил цепь на руке и спросил:

— Куда едете?

— Так бы сразу, — огрызнулся Валлет.

— Пока до Мехшеда, — сухо ответил Вегард.

Несколько секунд Дакин молчал, что-то взвешивал в мыслях, прикидывал.

— До Мехшеда поеду с вами, — сказал он.

Свита Валлета поплелась к дороге — туда, где вчера оставили машину и мотоцикл. Ащ, Алаян, ты ведь не позволила деревенщинам их найти?

Казимира шла с трудом, каждый вдох-выдох сжимал грудную клетку, каждая кочка в траве лезла под ноги. Перед глазами всё ещё то вспыхивал дом, то мелькали грязные ботинки, то блестел прут, которым её били.

— Эй, княже, — просипела Казимира. Валлет вышагивал впереди и нервно обернулся на зов. — А когда доберёмся до следующего Белого Храма, — пришлось перевести дух, чтобы продолжить, — ты пошлёшь новых головорезов сжечь и эту деревню?

Дакин повернулся к ней, но ничего не спросил.

— Пожалуй, так и сделаю, — сказал Валлет на удивление спокойно. Каз ждала куда более яркой реакции. — Возражения? — Его голос дрогнул. — Пара нравоучений? Или крови в рот набрала? — Валлет оглянулся. Хмурый, взбешённый, он тяжело дышал и напрягал верхнюю губу.

— Ан, — позвал Вегард, который шагал последним, поддерживая Клаудию.

— А ты даже не начинай! — Валлет развернулся и ткнул пальцем в его сторону. — Я был уверен, что ты там сгорел или сдох под обломками!

Вегард поравнялся с Арианом, положил руку ему на плечо и попытался отвести в сторону.

— Нет! — Валлет вывернулся из-под его ладони. — Ты меня выслушаешь.

— Выслушаю, — пообещал Вегард и снова потянулся к Ариану.

— Они заплатят.

— Ан.

— Они чуть не убили Клаудию, пока ты торчал зафери знает где, а эта была бесполезна!

— Ан, прекрати на неё срываться. Им с монахом больше всех...

— Ты прав, — выдавила Казимира. Думала, что они не услышат, но оба обернулись.

— Кто? — Валлет нахмурился, никак не мог отдышаться.

— Ты.

— В чём?

— В том, что это моя вина, — выдавила Каз, чувствуя, что не только синяки мешают говорить, — в том, что была бесполезна. Что заплатить должны.

— Нечего ему поддакивать, — осадил её Вегард. — Ан, послушай, эти люди...

— Молчать, — рявкнул Валлет. Он стоял к Вегу боком, смотрел сверху вниз, сплюнул в сторону.

Вегард убрал руки в карманы брюк, расправил плечи и медленно кивнул.

— Потом поговорим.

Ариан пошёл дальше по высокой траве, будто ничего не услышал.

— Должны заплатить, это верно, — продолжил он. Поднял голову, сощурился на горизонт. — Я этого не забуду.

* * *

Машина и мотоцикл уцелели. Ох, если боги столько благоволят Казимире, какова же будет цена? Может, сломанные рёбра, разбитое лицо, возможное сотрясение мозга, вывих плеча и две сотни синяков? Достаточная плата?

Вегард без просьбы Каз сел на мотоцикл. До реки добрались быстро и в тишине, в небольшом лесу разбили лагерь. За ночь никто толком не поспал, один только Дакин не клевал носом, хотя синяки под его глазами занимали почти пол лица.

— Схожу к реке, воды наберу, — сказала Казимира тихо. Вот уж не думала, что Валлет найдёт слова, которые смогут её пристыдить. Все пару часов дороги у Каз в ушах звучало его «эта была бесполезна».

— Я помогу, — вызвался Дакин и подхватил канистру для воды.

Ариан никак не отреагировал, только сонно жевал остатки вяленого мяса. Вегард проводил их напряжённым взглядом.

Когда Каз и Дакин вышли к реке, он спешно набрал воды и заторопился обратно со словами, что не хочет мешать.

— Плескаться голышом я тут не собираюсь, — сказала Казимира. — Можешь остаться, самому же умыться надо.

Пока Каз смывала грязь с волос, лица, шеи и руки, пока полоскала горло, выкашливала остатки дыма, промывала нос и уши, Дакин разделся по пояс и вошёл в реку. Вода была ледяной. У Казимиры немели пальцы, ныли зубы и каждая косточка, кожа головы гудела от холода. А монах, похоже, был закалённый. Казимира села на поваленное дерево на берегу, перевесила волосы через плечо и подставила спину солнцу, чтобы скорее отогреться.

Подпаленный балахон Дакина и выцветшая рубаха остались здесь же, на ветке. Каз перевела взгляд на монаха в воде. Его бледный торс усеивали шрамы и синяки, старые и новые. Обе руки от запястий до лопаток покрывали зажившие ожоги и мелкие татуировки-треугольники. Каз не хотела его рассматривать, но интерес был сильнее: она никогда не видела Чёрных Монахов без балахонов.

— Что? — спросил Дакин, стоя по колено в воде.

— Откуда у тебя столько шрамов?

— Коруфу, — сказал Дакин и сразу поправился, — зафери. — Он ополаскивал руки до плеч, морщился от каждого движения, каждого наклона. Дакин набрал ладони, чтобы умыться, но замер над водой на пару секунд. Молитву читал? — Перед уходом наносят увечья. Мы берём их под контроль, впускаем в свои тела, кормим своей энергией, но в момент изгнания их не сдержать.

Кажется, таких длинных реплик за раз он ещё не произносил.

— Я такое видела. Однажды. — Каз хотела подтянуть к себе колено, но рёбра напомнили, что это плохая идея. Пришлось выпрямиться и прижать ладонь к боку, успокаивая тело.

Дакин вышел из воды и надел рубашку. Длинные волосы легли на плечи, и ткань быстро пропитывалась водой. От одного этого вида Казимиру пробирала дрожь, но Дакин словно ничего не замечал.

— Что именно видела? — переспросил он.

С секунду Каз подбирала слово:

— Взбешённого зафери. Он отомстил монахине, которая его вызвала, а после пыталась изгнать. Она сопротивлялась. Ни на кого не бросилась, только себя исцарапала, о стены билась. Три человека её удержать не могли. Её... просто разорвало. — Теперь Казимиру точно трясло — не то от холода, не то от воспоминаний, как она смывала с себя кровь молодой девушки. Кровь, крошево костей, ошмётки мозга, возможно, желудка или лёгких.

— Бывает, — ответил Дакин. Только и всего. Бывает. — Почему ты боишься зафери?

Будто описанное Казимирой не должно внушать страх.

— Ха, кто их не боится?

— Твои друзья. — Дакин указал себе за спину.

— Наниматели, — поправила Казимира. — Не друзья. И чего им бояться-то, им ничего не грозит. Чистенькими зафери не интересуются. Почему, кстати? Мне никто никогда не мог объяснить.