Фанфикс.ру - Фанфик Everything I am
— У меня шрам болит, — говорю я тихо, поднимая глаза. Если он видит, какой прок притворяться. А главное, я испытываю какое-то ненормальное чувство облегчения. Когда я ухожу из его кабинета, я ненавижу за то, что так себя веду, и себя, и его. В который раз напомнив себе, что нас связывает только мой долг и взаимное желание, я пытаюсь придать лицу непроницаемое выражение. Снейп отмахивается от него, как от мухи. Длиннопалая ладонь отодвигает волосы с моего лба, проводит по зигзагу молнии:
— Как именно вам больно?
— Не знаю, — честно отвечаю я, — не могу объяснить… Как будто тут с нажимом водят чем-то очень горячим, а внизу, — я поднимаю руку, чтобы показать, где именно, и наши пальцы встречаются, — вот здесь — как будто еще и тянут.
Снейп внимательно смотрит на полоску темно-розового рубца и задумчиво прослеживает его подушечкой большого пальца. Даже если потом я прокляну себя за слабость, я закрываю глаза.
— У тебя осталась мазь, которую я тебе давал?
Я, наверное, покраснел бы, встреться сейчас с ним глазами, поэтому благоразумно держу их закрытыми:
— Нет, — остатки мази были в склянке, которую я сумел с нескольких попыток расколотить о стену.
Прикосновение исчезает, и я слышу шорох мантии, когда он встает из-за стола. Неразборчивое заклинание, движение воздуха от открывшейся дверцы, короткий стук чего-то о столешницу.
— На и смажь сейчас.
Я свинчиваю крышку — ноздрей касается знакомый запах — и тут шрам дергает сильнее, чем за весь сегодняшний день. На глаза наворачиваются слезы, я чуть не роняю баночку, наощупь ставлю ее на стол и зажмуриваюсь. Стискиваю зубы, стаскиваю очки и прячу в ладони лицо.
Это ведь не атака. Я не слышу голоса Волдеморта в своей голове. Так почему же настолько больно? Я скриплю зубами — и мои руки отрывают от лица, а уверенные жесткие пальцы начинают втирать мазь. Широкие круговые движения, захватывающие не только область шрама, но и лоб, и виски… Запах мяты и на сей раз немного сандала…
И только полминуты спустя я понимаю, что моя голова лежит не на спинке стула, а на его подставленной ладони, а другая ладонь осторожно гладит лоб. Как тогда, в больничном крыле, когда он касался моего затылка. Я прищуриваюсь, возвращая зрению резкость. Потом встаю со стула — секунду смотрю на него с безумной решительностью — и с силой обнимаю, чувствуя, как он возвращает мне объятие.
Пусть — только секс. Это тоже сближает. И на сегодняшний день — кто рискнул бы со мной связаться, зная всю степень риска, кроме него? Никто — за исключением, пожалуй, Гермионы.
— Спасибо, — говорю я чуть хрипло. — Только я так и не понял, что это было.
— Наведенная боль. — Я не отпускаю его, и он не высвобождается, голос звучит у самого уха — теплое дыхание касается мочки. — Темный Лорд практиковал подобное на своих последователях. Думал о них — представлял себе как можно более целостно — и мы ощущали, насколько я могу судить по увиденному, сходную боль. Это был изначальный сигнал вызова. Позже его заменила Метка. Она оказалась более быстрым средством.
Его плечи каменеют и, наверное, он ждет, что я отшатнусь… Я кладу голову ему на плечо и произношу задумчиво:
— А. Ну и причем тут я? Хотя… — Догадка неприятна, я замолкаю, но Снейп кивает, побуждая продолжить, и я говорю совсем тихо — мы сейчас стоим так близко, он, конечно, слышит: — Однажды директор сказал, что разрушение магических школ, социальные и политические неурядицы магглов — на самом деле только развлечение для, гм, Сами-Знаете-Кого, и указание на то, что он бросает мне вызов. Именно мне — потому что пророчество гласит, что один из нас должен убить другого. Вам это были вызовы на… собрания, а мне — на… — Голос изменяет мне, я откашливаюсь, и руки, обнимающие меня за талию, сжимаются крепче. — Он ждет, что я сорвусь и наделаю глупостей, да? — завершаю я. — Сам подставлюсь?
— Директор лично сказал вам об этом? — Снейп отстраняется и смотрит мне в лицо. Его глаза спокойны и серьезны, насмешливого прищура, к которому я привык, нет.
— Нет. Мне как всегда повезло оказаться в нужном месте…
— Точнее, в ненужном. Поттер, откуда такая способность к подслушиванию? И деланию глобальных выводов?
— Скажите еще, что я не прав. — Я выдерживаю его взгляд, и Снейп пожимает плечами:
— Сказать вам правду? Я не знаю. Но не думаю, что вас кто-то отпустит решать судьбу мира в одиночку. Вы для этого слишком молоды и неопытны.
— А кто кроме меня?
Выходит горько. Снейп вскидывает бровь, и наше объятие рвется. Он обходит стол, усаживаясь за него в любимой позе: ладони вместе, пальцы переплетены, локти широко расставлены. Он кивком предлагает сесть, и я подчиняюсь, зябко обхватывая себя за плечи.
— Вы же сами знаете, что пророчество — о нем и обо мне. Вот мне с ним и разбираться, а все остальные будут так… для подстраховки. Чтобы меня никто раньше срока не грохнул.
Я прикусываю язык, осознав, что сказал, и смотрю на Снейпа, ожидая неминуемой бури.
Сейчас он решит выбросить меня из своего кабинета за откровенное хамство и будет прав. Только я не могу этого допустить. Я вцеплюсь руками и ногами в дверной косяк и буду просить дослушать.
Я судорожно вбираю в грудь воздух, но у меня нет слов, чтобы высказать, что к нему это не относится. К нему вообще ничего из моей обычной жизни не относится.
Снейп наблюдает за моими попытками сказать что-нибудь членораздельное, а потом хмыкает:
— Довольно. Прекратите.
— Что прекратить? — от неожиданности дар речи ко мне возвращается.
— Сейчас вы будете долго и бессвязно объяснять, что не хотели меня задеть, что ко мне вышесказанное никоим образом не относится и что вам страстно нужны занятия по легилименции. Я что-то пропустил?
Я мотаю головой, глядя, наверное, очень глупыми глазами, потому что уголок его рта чуть поднимается:
— Я избавил вас от необходимости сочинять складную защитную речь. Взамен надеюсь, что вы запомните: вы не виноваты в том, что вам страшно. Это говорит лишь об уме, который, как мы выяснили, у вас наличествует. К тому же ваши опасения не перерастают в панику, и вы не позволяете себе пойти у них на поводу. Это вдвойне хорошо. Поэтому если вы перестанете подбирать оправдания, мы сможем заняться тем, зачем вы пришли. Непосредственно.
Кажется, я не собирался говорить ему о том, что у меня болит шрам и мне страшно.
А я и не говорил.
Да, он явно польстил мне, когда сказал, что считает достаточно взрослым. Взрослого человека, наверное, нельзя так легко прочитать.
А разве кто-то может «прочитать» меня так, как он?
Гермиона. Невилл.
Поэтому ты и торопишься сюда. В самом деле.
— Поттер, перестаньте сверлить меня глазами и вернитесь в реальный мир.
— Извините, сэр, — я ловлю себя на том, что мне снова хочется усмехнуться. Над собой, над происходящим, над предстоящим… И это будет не истерика, а нормальный смех. Только в его присутствии у меня получается посмотреть на все сквозь призму некоторой иронии. С этим надо бы что-то делать — а то скоро по школе будут ходить два человека с одинаково-насмешливыми выражениями лиц. Тут уж и слепой догадается.
Если двое на дух не переносящих друг друга — Снейп и Поттер — начнут вести себя одинаково, это трудновато будет списать на совпадение. Впрочем, лично мне жизнь в праве на совпадения давно отказала.
— Я готов. Можно начинать.
Я вынимаю палочку из заднего кармана джинсов и выжидательно смотрю на него. Снейп чуть склоняет голову набок:
— Повторите движение, которому я обучал вас в прошлый раз.
Я послушно вычерчиваю в воздухе небольшую петлю ушком вниз. Она напоминает какую-то латинскую букву, но я забыл, как она называется.
— Заклинание вы, я думаю, знаете.
Я киваю, но не произношу «Legilimens» вслух. Этому меня тоже он научил: не соваться с инициативой раньше времени.
— Мне только хотелось бы уточнить, Поттер, на какой случай вы хотите подстраховаться, осваивая эту науку? Я, хоть и не без труда, обучил вас защищать свое сознание. Для чего вам учиться проникать в чужое?
Мысли отличников на экзаменах читать. А что, тоже дело.
— Сэр, — я подбираю слова медленно, но он не торопит меня, — я считаю, что это может пригодиться. Я знаю, что интуиция не раз подводила меня… Вы сами можете назвать не один яркий пример… И все-таки. Моя палочка и палочка Сами-Знаете-Кого — сестры. Они не хотели сражаться друг против друга два года назад, могут не пожелать и впредь, разве не так? Вы научили меня ставить Зеркало, то есть оборонять рассудок без палочки. Теперь мне бы стоило научиться атаковать — тоже не слишком надеясь на палочку, она здесь хоть и нужна, но тоже лишь вначале. Во всяком случае, мне так кажется.
Снейп задумчиво разглядывает меня, как будто видит впервые. Потом встряхивает головой — волосы падают вперед, и он привычно отводит их с лица.
